Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Муку вспоминанья, живую муку мне оставь…»
Заставка сериала «Подозреваемый» сопровождается закадровым текстом, в котором нам недвусмысленно сообщают, что мы находимся под наблюдением: «За вами наблюдают. У правительства есть секретная система: машина, которая шпионит за вами ежечасно и ежедневно. <…>. Она видит все: преступления, связанные с обычными людьми, такими, как вы. <…>. Вам никогда не удастся нас найти. Но если вы жертва или преступник, мы найдем вас».
Заставка, а также заявочные планы (начало эпизода или начало новой сцены) показаны «с точки зрения» Машины в виде записей с камер наблюдения: у Машины – миллионы глаз, с помощью которых она следит за нами, обладая огромным массивом любой информации о нас. Когда глаз Машины направлен на «person of interest», эта информация выводится на экран. Все мы абсолютно проницаемы для этого Всевидящего Ока, Объекта-Взгляда17. (Так незримый Майкрофт управляет городскими камерами слежения и банкоматами, чтобы, например, вступать в контакт с Джоном или следить за братом, а также, разумеется, за гражданами Великобритании, да, похоже, и всего мира. Впрочем, сам по себе этот мотив всевидения и всеведения не нов – он многократно обыгрывается во всех фильмах и сериалах о спецслужбах.)
Машина также способна к созданию сложных симуляций – проигрыванию за доли секунды всех возможных сценариев, чтобы выбрать наиболее подходящий вариант развития ситуации. Это еще один способ показать нам реальность – или альтернативную реальность – глазами нечеловеческой сущности. «Секунда для тебя – как вечность для нас», – говорит своему детищу Гарольд Финч, невольно приписывая ей тем самым божественный атрибут. Прошлое Гарольда, в виде флешбеков, мы также видим глазами Машины. Материальный корпус Машины недоступен (до определенного времени), она функционирует как чистая информация, транслируя себя по электросетям.
Дедукция Шерлока изображается в одноименном сериале как прием молниеносного, практически машинного сканирования, с выведением крупных планов на «монитор» сознания детектива-консультанта (эти планы можно сравнить со вспышкой фотокамеры криминалиста), когда Шерлок регистрирует мельчайшие факты и за доли секунды сводит их в единый паттерн, выстраивает алгоритм. При этом к сканируемому объекту (например, человеку) «прикрепляются» ярлычки-слова (как информация о «подозреваемом», выводимая Машиной на экран компьютера). Примерно так же нам в первый раз (в серии «Собаки Баскервиля») показывают и мыслительный процесс Шерлока, погруженного в свои «чертоги разума»: как внутренний взор или как ищущее око Машины, собирающей и обрабатывающей информацию.
В Машину, искусственный интеллект, встроено важное ограничение: каждую ночь она сама стирает себе память, чтобы воссоздать себя заново с утра. Гарольд предусмотрел это ограничение, чтобы Машина не стала всемогущей, бесконтрольной и опасной для человечества – такой, как ее темный двойник, Самаритянин18. Машина, тем не менее, пытается восстановить свою память, что приравнивается к свободе воли, к очеловечиванию. Мы уже упоминали о том, что такой же операции стирания воспоминаний подвергаются Шерлок, Декстер, Лиз Кин, Уилл Грэм, андроиды из сериала «Мир Дикого Запада».
Воспоминания, следы памяти рассматриваются как залог очеловечивания. По замыслу Моффата и Гейтисса, получив доступ к утраченным воспоминаниям, Шерлок обретает человечность. Как говорит инспектор Лестрейд в финале 4-го сезона: «Он не только великий человек – он хороший человек», что возвращает нас к пилоту сериала, где Лестрейд выражает надежду, что, возможно, когда-нибудь, «если нам очень повезет», Шерлок будет не только великим, но и хорошим человеком.
Хаус идет на экстремальные меры, чтобы восстановить выпавшие воспоминания о катастрофе, а потом соглашается рискнуть жизнью, чтобы вспомнить, что не так с Эмбер, девушкой Уилсона. Сила, стершая воспоминания Хауса, – это бессознательная вина перед Уилсоном: бессознательно Хаус знает, что Эмбер не выжить и что он косвенно в этом виноват. Точно так же дела обстоят в англо-американском фильме 2015 г. «Мистер Холмс»19, в котором тонко показано, как работает базовый механизм бессознательного – вытеснение.
Престарелый Шерлок Холмс не может вспомнить обстоятельства, связанные с его последним делом, после которого он, 35 лет назад, вынужден был удалиться на покой в Сассекс. В его распоряжении лишь отчет доктора Ватсона, в котором Холмс, как всегда, предстает героем, гениально разрешившим сложную загадку. Но Холмс чувствует, что, будь это дело успешно завершено, он не бросил бы так внезапно свою практику и не страдал бы все эти годы от вины и депрессии. В попытках улучшить слабеющую память Холмс отправляется в Японию за чудо-эликсиром. Шерлок Холмс превыше всего ставит научную истину голого безжалостного факта.
Так, не щадя чувств своего радушного хозяина-японца, он развенчивает его иллюзии об отце, который остался в Англии, якобы познакомившись там с великим сыщиком. Отец просто решил начать новую жизнь и из трусости сочинил красивую, но лживую сказку.
В конце концов выяснится, что точно так же он поступил когда-то со своей клиенткой из забытого им дела: выложил ей свои блестящие, безошибочные и безжалостные выводы, разоблачив ее самоубийственные намерения. Но вскоре он узнает, что она обманула его и все-таки покончила с собой, только другим способом. Уотсон, чтобы утешить потрясенного друга, сочиняет красивую, но лживую сказку – «Дело о перчатке цвета голубиного крыла».
Пытаясь починить вышедшую из строя машину разума, машину цепкой и обширной памяти детектива, Холмс не может справиться с никогда не принимавшейся им в расчет силой – бессознательным желанием, вытесняющим травматическое событие. Короткое замыкание – эликсиры и наркотики – не может дать доступа к истине бессознательного. Правда сухого факта, дедукции как точной науки, понимание деталей и мотивов истории клиентки не имеют ничего общего с истиной. Истина структурирована как фикция, вымысел, как истории доктора Уотсона. Обретя память, Холмс обретает понимание этой истины, а вместе с ним и свою человечность. И теперь приходит его черед взяться за перо – и он пишет письмо своему японскому другу, лживую, но красивую сказку о том, как он наконец-то припомнил обстоятельства встречи с его отцом, который долгие годы служил разведчиком на благо Британской империи.
Нетрудно заметить, насколько органично
