Поцелуй феи. Книга1. Часть2 - Иван Сирфидов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они оказались в коридоре, где слышались приглушённые звуки лютни и поющего мужского бархатного голоса. Рун с облегчением понял, что всё, пришли. Заволновался. Слуга довёл его до двери, отворил её, пропустил его внутрь. Тут были все: барон, его дети, какая-то полноватая женщина в строгом платье. Менестрель – в сценическом наряде играл на лютне, исполняя чувственную балладу. Ну и конечно Лала. Рун разулыбался, сразу пошёл ей навстречу, без разрешения господ – неслыханная дерзость. Но решился. Лала встала. Почему-то она не улыбалась. Менестрель резко смолк.
– Лала, прости, задержался что-то, – мягко попросил Рун, протягивая к ней руки.
К его полному изумлению она не дала себя обнять. Даже не двинулась навстречу, сохраняя серьёзное выражение личика, а когда он сделал последний шаг, вытянула свою ручку вперёд, как преграду, и не позволила.
– Рун, нам надо поговорить, – промолвила она, глядя на него непривычно спокойно, даже без намёка на её обычное радушие.
Он посмотрел на неё в абсолютном непонимании. Чувствуя себя так, словно наступил какой-то сюрреализм. К ещё большей его озадаченности все остальные люди встали и ушли. Молча. И барон, и дети его, и женщина, и менестрель. И слуга. Все. Даже дверь за собой закрыли, оставив их наедине. Рун взирал на Лалу и ждал, сам не понимая чего.
– Что происходит? – услышал он собственные тихие слова.
– Рун, я подумала. Ты прав. Мне будет лучше в замке, – сообщила Лала. В ней не было какого-то негатива, неприязни. Но и приветливости тоже. Просто поставила его в известность. – Здесь безопасно, не страшно. Сэр Саатпиен галантный кавалер. Красивый, благородный. И за хворостом ему не надо. И бабушка его не караулит.
На мгновение лицо Руна приобрело очень болезненное выражение. Но только на мгновение.
– Я же тебе сразу предлагал, – напомнил он непринуждённо. – Вот видишь. А ты не верила, что так будет лучше. Отлично. Тогда я пойду?
– Подожди, Рун, – в голоске Лалы зазвучали нотки неловкости. – Мне надо чтобы ты кое-что сделал. Надо, чтобы ты загадал перед всеми. Перед милордом. Третье желание. Которым бы меня освободил от первых двух своих желаний. Развеял их.
– Давай, – с готовностью кивнул он.
Он уже было собирался направиться к двери, но Лала снова его остановила.
– Постой, Рун, ещё одно, – теперь она выглядела немного смущённой. – Я тебе должна… кое-что. Ну… жертву. Наверное пришла пора расплатиться. А то быть может не увидимся уже.
Рун призадумался.
– Не хочется, – сказал он искренне, словно озвучивая результат своей мыслительной деятельности. – Мне ж выбирать. Я выбираю отказаться. Не чувствую, что хочу.
– Всегда как будто хотел, – чуть омрачилась Лала.
В её глазках отражались частью сомнение, частью виноватое сожаление.
– Думал, что хочу, пока далеко было, – поведал Рун. – Казалось так. А как пришло время… Нет, не чувствую, что мне это надо. Зачем оно? Обслюнявить друг друга? Оставь для будущего мужа. А я для будущей жены приберегу.
– Ну хорошо, – негромко проговорила Лала.
– Пойдём, – он машинально попытался взять её за руку, по привычке, но она убрала руку.
Он вышел первым. Она за ним. Все стояли в коридоре немного поодаль и ждали. Мялись на ногах – правитель местный, его дети, два артиста, слуга. Рун встал пред ними, Лала к нему лицом около них.
– Желаю, чтобы два первых моих желания развеялись, – объявил он без особых эмоций, словно делал что-то рутинное.
– Исполняю, – тут же отозвалась Лала, взмахнув рукой, вокруг которой появилось синее сияние.
На сколько-то секунд все замерли, словно в ожидании, что будет далее.
– Ну, я пойду? – спросил Рун.
Лала кивнула.
– Развеялось, госпожа моя? – с надеждой осведомился барон у неё.
– Да, – подтвердила она. – В сердечке сразу так тихо стало. Но пусто как-то.
Она вздохнула.
Рун повернулся и пошёл прочь. Путь назад он вроде бы запомнил. Барон сделал слуге знак рукой, тот торопливо направился следом.
– Ступай за мной, куда понёсся, – приказал он строго. – Ты кто таков, чтоб здесь один ходить?!
Рун молча подчинился. Слуга провёл его до самых ворот, не проронив боле не слова. Вскоре Рун уже шёл по дороге к дому. Вокруг был лес. Вдали виднелись чьи-то две спины. Он шагал, как всегда быстро, постепенно нагоняя их. Но вдруг остановился. Свернул с дороги в лес, прошёл чуть вглубь с минуту, упал на землю средь деревьев. И зарыдал горько. Чувствуя как жжёт огнём в груди. Лежал и лил слёзы. Впервые за много лет. Последний раз он плакал, когда ему было одиннадцать. С тех пор как отрезало. Даже когда дедушка умер, ходил с потерянным видом, но ни слезинки не проронил. А тут навзрыд. А над ним весело щебетали птички.
Через треть часа на дорогу из леса выбрался юноша, бодрым шагом направившись в сторону деревни. Лицо его не выражало ничего. Просто спокойный человек, спокойно идущий своей дорогой.
***
Прошло пять дней после расставания с Лалой. Слухи про неё доходили, но Рун старался их не узнавать. Зачем? Знал, что она была в городе, что-то там устроила, какое-то волшебное представление для детворы. И всё. Специально просил бабулю не рассказывать ничего. Чего бередить раны. Первые три дня было особенно тоскливо, всё время память возвращала к ней. Потом как-то полегче стало. Слегка. Бабушка развила бурную деятельность, помогала деревенским с огородами. На неё начали приходить дивиться даже из города. Ей тоже стали помогать в ответ, и сарай без Руна поправили, и погреб. Воды наносили. Дров подвезли. Девушки подсобляли с уборкой в избе. Уходил в лес, пришёл через день обратно, а уж вообще ничего не надо. Никаких дел. Один из соседей возится, ограду починяет со стороны улицы. Хоть она там практически и не требовала ремонта. Бабушка была в почёте теперь, большом. А вот Рун наоборот. Старые времена, когда на него глядели не просто косо, а с негодованием, вернулись. Он чувствовал, что его не любят. Здороваться с ним снова перестали. Его терпели из-за бабули. Почему все решили, что он обижал Лалу, для него было загадкой. Впрочем, чему удивляться при его-то дурной славе. Хотел сходить на рыбалку, а им уж и рыбы принесли рыбаки, да не абы какой, а белорыбицу, самую редкую, вкусную
