Испытание огнем - Михаил Калашник

- Итак, вы согласны оказать советскому командованию помощь?

- Да.

Возможно, мои вопросы казались оберсту лишними, поскольку при капитуляции гарнизона города Кладов он уже практически выразил свое отношение к происходившим событиям. Но мне все же хотелось еще раз проверить, действительно ли этот немецкий офицер в чине полковника искренне хочет помочь нам.

- Если вы согласны, полковник, то мы просим вас пойти утром в крепость и уговорить коменданта, чтобы гарнизон сложил оружие. Этим вы поможете не только советскому командованию, но и своим соотечественникам, спасете их от гибели. Перед тем как приступите к выполнению задания, вам будет предоставлена возможность встретиться и поговорить с жителями Шпандау. Надеюсь, вы сознаете важность миссии, которую должны выполнить?

- Да.

- Желаю успеха.

Ровно в 10 часов 30 апреля группа парламентеров в составе майора Василия Гришина, капитана Владимира Галла, антифашиста-немца Ульмера и немецкого полковника отправилась на переговоры.

Поход этот был небезопасным. Мы отлично понимали, на какие подлости способны фашистские фанатики.

Первый выход парламентеров оказался безрезультатным. Правда, комендант крепости и его заместитель внимательно выслушали условия капитуляции, но сложить оружие отказались. А в заявлении нашего командования говорилось примерно следующее.

Поскольку цитадель, в которой находится гарнизон, в силу сложившейся обстановки оказалась в тылу советских войск, она утратила свое военное значение, не может препятствовать дальнейшему продвижению частей Красной Армии и в ближайшее время все равно будет взята. Поэтому во избежание новых, ничем не оправданных жертв среди солдат и офицеров крепости, учитывая, что там есть раненые, а также мирные жители, командование армии предлагает гарнизону прекратить бессмысленное сопротивление и сложить оружие. В письме, кроме того, указывалось, что многие жители Шпандау обратились к советскому командованию с просьбой вступить в переговоры с комендантом цитадели и склонить гарнизон к капитуляции, дабы не погибли находившиеся в крепости солдаты и офицеры, раненые и местные жители.

После возвращения парламентеров мы в политотделе обсудили, как вести дело дальше. Решили так: пусть комендант крепости выделит одного из своих офицеров, чтобы тот сам убедился в гуманном отношении советских войск к пленным немецким солдатам и офицерам. Комендант согласился с таким предложением. Весь остаток дня 30 апреля назначенный им лейтенант в сопровождении работника политотдела армии гвардии капитана Виктора Пискановского провел в расположении наших войск, побывал на пунктах сбора военнопленных, разговаривал с ними, встречался с местными жителями. К вечеру он уже знал, что единой линии немецкой обороны больше не существовало, а имелись лишь разрозненные опорные пункты сопротивления. Убедился он и в том, что с военнопленными советские войска обращаются вполне гуманно.

- Я буду настаивать на капитуляции гарнизона цитадели, - заявил лейтенант. - Наше дальнейшее сопротивление действительно бессмысленно.

Утром 1 мая уполномоченный комендантом крепости лейтенант с белым флагом в руках вновь появился в расположении нашей 132-й стрелковой дивизии. Однако не для того, чтобы сообщить о согласии гарнизона крепости капитулировать, а с целью передать просьбу коменданта, чтобы мы разрешили ему, лейтенанту, связаться с командованием одной из действующих частей германской армии и узнать, не предполагается ли всеобщая капитуляция.

Такого разрешения мы, разумеется, не дали. Лейтенанту было сказано: если к 15 часам от коменданта цитадели не последует ответа о безоговорочной капитуляции гарнизона, советское командование больше не будет вступать в переговоры и начнет штурм крепости. Лейтенанту был вручен ультиматум за подписью командира 132-й стрелковой дивизии Героя Советского Союза полковника И. В. Соловьева.

Немецкий лейтенант вернулся в крепость. Капитулирует ли наконец ее гарнизон? Этот вопрос волновал всех нас, в том числе и командование армии. Генерал-лейтенант Ф. И. Перхорович уже раза три звонил мне с командного пункта, интересовался, как идут переговоры.

Поскольку "дипломатия", как солдаты назвали переговоры с гарнизоном крепости, происходила открыто, у всех на глазах, то это, естественно, вызвало много разговоров. Когда я в полдень пришел в расположение одного из батальонов, на меня посыпался град вопросов. Затем разговор стал общим.

- Видно, еще придется поддать жару гитлеровцам, что сидят в крепости, товарищ полковник? Без огонька их, мне кажется, не проймешь, - поднялся шустрый ефрейтор с двумя орденами Славы на гимнастерке.

- Ничего, - ответил я. - Подождем еще несколько часов. Нам ведь не к спеху.

- Это верно. Но если потребуется, то мы мигом раздавим гадов, коль не хотят сдаться добровольно.

- Раздавим-то раздавим. Тут сомнения нет, - заметил пожилой солдат, растирая в пальцах влажную землю. - Только я так полагаю: нет расчета лезть под пули из-за какой-то сотни взбесившихся фашистов. Войне-то скоро шабаш, хочется вернуться домой с победой. И потом сегодня праздник, Первомай.

- Трусишь, дядя! - съязвил ефрейтор.

- Я солдат, паря. Прикажут штурмовать эту самую крепость, от других не отстану. Но без нужды, по моему разумению, нет смысла подставлять голову под пули. Теперь, где можно, лучше мирным путем улаживать дело.

Я поддержал старого солдата...

В ожидании время тянулось медленно. Командующий артиллерией 132-й стрелковой дивизии отдал приказ начать подготовку к артиллерийскому обстрелу крепости. Готовились к штурму и стрелковые подразделения.

Ровно в 15.00 в воротах цитадели показались комендант крепости и его заместитель. Навстречу им пошел майор Гришин с переводчиком.

- Прошу сообщить вашему командованию, герр майор, что гарнизон цитадели принял решение капитулировать, - сказал комендант.

В крепость через разминированные ворота вошли подразделения 605-го стрелкового полка дивизии полковника Соловьева. Немецкий гарнизон - более 200 солдат и 24 офицера - к тому времени уже сложил оружие и застыл в неподвижном строю на площади. Неподалеку от строя военных толпились гражданские: пожилые мужчины, женщины, дети, всего сто с лишним человек. Они настороженно и не без тревоги смотрели на советских солдат. Вслед за стрелковыми подразделениями в крепость въехала автомашина с громковещательной установкой. Над поверженной цитаделью прозвучали слова:

- Внимание! Внимание! Мирные жители могут беспрепятственно покинуть крепость. Повторяем. Гражданскому населению разрешается покинуть крепость и идти домой.