Испытание огнем - Михаил Калашник

Приказываю поднять по тревоге офицеров политотдела, оставшихся в селе. Разъясняю обстановку. Задача - привести в порядок оружие, получить дополнительное количество боеприпасов, занять оборону на окраине села в районе шоссе, окопаться и замаскироваться, не обнаруживать себя, но в любой момент быть готовыми принять бой. Одновременно с нами на другом участке занимают оборону офицеры расположенных в селе некоторых отделов штаба, подразделения охраны, запасного армейского полка, зенитчики. Общее командование обороной возглавил начальник штаба армии генерал Г. С. Лукьянченко.

Весь день лежим в засаде. Шоссе проходит неподалеку от села. Прорвавшимся из Берлина гитлеровцам, если они появятся на шоссе, вроде и незачем сворачивать в Премниц. Но, кто знает, что у них на уме? Возьмут да повернут в село. И тогда обязательно бой, возможно неравный и тяжелый. Ведь у прорвавшихся гитлеровцев и танки, и самоходки, а у нас их нет. Поэтому, хотя шоссе по-прежнему пустынно, боевая тревога не отменяется. В то же время штаб и политотдел ни на минуту не прекращают работу. Что бы там ни было, а связь с войсками должна поддерживаться непрерывно. Это делается через дежурных офицеров, а те в свою очередь обо всем наиболее важном докладывают непосредственным начальникам.

Поздно вечером 2 мая в редакции "Фронтовика" был принят по радио приказ Верховного Главнокомандующего 1-му Белорусскому и 1-му Украинскому фронтам, в котором сообщалось, что советские войска после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группы немецких войск и полностью овладели столицей Германии городом Берлин - центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии. В числе войск, отличившихся в боях за овладение Берлином, в приказе была названа и наша 47-я армия.

В политорганы соединений тут же была отправлена телеграмма - довести содержание приказа до всего личного состава, разъяснить огромное значение нашей выдающейся победы; в частях и подразделениях провести митинги.

Но какой все-таки парадокс! Берлин взят. В Москве прогремел победный салют, а мы все еще ждем появления на шоссе прорвавшихся из Берлина немецко-фашистских войск. Такова война...

Вскоре после передачи по радио московского салюта (в крайнем доме, неподалеку от занимаемой нами позиции, находилась редакция газеты "Фронтовик", и редакционный приемник был включен на полную мощность) послышался нарастающий шум моторов и лязг гусениц. Мимо нас на большой скорости пронеслись несколько танков и грузовиков с пехотой. Это, по всей вероятности, была какая-то незначительная часть немецкой группировки, прорвавшейся из Берлина.

Так же неожиданно, как и появилась, колонна скрылась в ночной мгле. А спустя еще час генерал-лейтенант Лукьянченко объявил отбой. При этом он сообщил, что, по поступившим сведениям, прорвавшаяся из Берлина группировка немецко-фашистских войск, численностью около 20 тысяч солдат и офицеров, рассеяна концентрированными ударами артиллерии РГК и советскими танковыми частями, распалась на мелкие отряды и группы, которые теперь прячутся в рощах и лесах. Опасности, грозившей армейским тылам, уже не существовало.

Одновременно начальник штаба передал мне распоряжение командующего: выслать в районы наибольшего скопления немецких солдат и офицеров дивизионные и армейскую агитмашины с радиовещательными установками, чтобы еще и еще раз напомнить продолжавшим бессмысленное сопротивление гитлеровцам об абсолютной бесперспективности их борьбы и призвать к добровольной сдаче в плен. Я отметил на карте несколько мест, куда следовало выслать агитмашины. Задание было срочным.

Экипаж армейской спецмашины сразу направился к большому лесному массиву, где, по имевшимся сведениям, было особенно много немецких солдат и офицеров. О том, какую работу провел небольшой коллектив экипажа агитмашины и как развивались события, мне подробно доложили 4 мая начальник 7-го отделения майор Гришин и члены экипажа.

К месту назначения армейская агитмашина добралась в общем благополучно. Пунктом для вещания была избрана небольшая высота, отделенная от леса болотистым ручьем, который протекал почти по лесной опушке. Сменяя друг друга у микрофона, наши товарищи несколько раз прочитали заранее написанный текст обращения "К немецким солдатам и офицерам". Содержание его было кратким: если хотите сохранить свою жизнь, немедленно сдавайтесь в плен, ваше дальнейшее сопротивление уже ничего не решает. Берлин капитулировал.

И солдаты начали выходить из леса. Вылезали из канав, понуро переправлялись через ручей - грязные, оборванные, смертельно усталые, голодные. Многие помогали передвигаться раненым. Подходили к агитмашине, складывали возле нее оружие - автоматы, карабины, пистолеты, фаустпатроны и становились в строй.

Толпа пленных с каждым часом увеличивалась. Их надо было отправлять на сборный пункт, но не было конвоя. Уже под вечер майор Эммануил Казакевич (он служил теперь в разведотделе армии) прислал солдат для конвоирования пленных и машины для перевозки сданного ими оружия. Однако незадолго до этого произошло событие, которое заставило экипаж агитмашины сильно поволноваться.

В сумерках за ручьем появилось несколько сотен немецких солдат и офицеров. Разделившись на группы, они быстро и организованно переправились через ручей. Но вместо того чтобы идти к агитмашине гуськом, друг за другом, как это делали все сдававшиеся в плен, они вдруг перестроились в боевой порядок и стали обходить холм с флангов, словно собираясь зажать его в клещи.

Безоружные пленные стали возбужденно перешептываться. Им, добровольно сдавшимся в плен, складывавшаяся обстановка тоже не сулила ничего хорошего, как и экипажу агитмашины.

Все, однако, закончилось неожиданно, как и началось, а главное благополучно. Вплотную подошедшая к холму цепь (опять-таки выполняя чью-то команду) быстро свернула боевой порядок. Солдаты подняли руки и по двое направились к агитмашине. Первым подошел морской офицер. Остановился в нескольких шагах, отыскал глазами старшего среди экипажа агитмашины, отдал ему честь, с театральной напыщенностью отстегнул от ремня кортик, положил его вместе с пистолетом на землю, еще раз козырнул и направился к толпе пленных. Что касается его подчиненных, то они складывали оружие молча и хмуро, без всякой патетики. Так капитулировали остатки одного из батальонов немецкой морской пехоты.

Когда все закончилось, наши товарищи спросили офицера, для чего он устроил спектакль с атакой холма. Ответ был более чем странным: оказывается, прежде чем сдаться в плен, он решил еще раз проверить, выполнят ли подчиненные его команду.