Факт или вымысел? Антология: эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей - Александр Ливергант

Отвратительнейшая ругань, громогласно раздающаяся в общественных местах, — особенно в тех, что отведены для отдыха, — это еще один позор для нас и еще одно последствие созерцательного отношения Полиции, подобного которому я не встречал ни в какой иной стране, куда наезжал в качестве путешественника не по торговым делам. Много лет назад, когда я питал глубокий интерес к неким детям, ходившим с нянями в Риджент-парк подышать свежим воздухом и порезвиться, я обнаружил там это зло в таких отвратительных и ужасающих размерах, что привлек внимание публики как к нему самому, так и к созерцательному отношению к нему со стороны Полиции. Заглянув после этого в недавно принятый Закон о Полиции и обнаружив, что он предусматривает наказание за сквернословие, я решил выступить сам в роли прокурора, как только представится серьезный повод. Повод представился довольно быстро, и впереди меня ожидали суровые испытания.

Виновницей скверного поступка, о котором идет речь, оказалась девица лет семнадцати — восемнадцати, возвращавшаяся с похорон какого-то ирландца и с развязным видом шествовавшая по улицам со свитой из нескольких негодяев, юношей и мальчишек, которые перемежали торжественное шествие пением и танцами. Она повернулась ко мне и, к великому удовольствию этого изысканного общества, выразилась самым что ни на есть внятным образом. Целую милю шел я по противоположной стороне улицы следом за этой компанией и, наконец, повстречал полисмена. До этого момента компания потешалась на мой счет, но едва мужская часть ее увидела, что я заговорил с полисменом, как тотчас пустилась наутек, оставив девицу одну. Я спросил у полисмена, известно ли ему мое имя? Да, известно. «Арестуйте эту девицу, я обвиняю ее в сквернословии на улице». Он никогда не слышал о таком правонарушении. Зато я слышал. Может ли он положиться на мое слово, что с ним не случится никакой неприятности? Да, сэр, может. Итак, он забрал девицу, а я отправился домой за текстом Закона о Полиции.

С этим убедительным документом в кармане я вполне вошел в роль обвинителя и явился в местный полицейский участок. На дежурстве я застал очень толкового инспектора (они все толковые), который точно так же никогда не слышал о подобном правонарушении. Я показал инспектору соответствующий пункт, и мы вместе проштудировали его дважды или трижды. Пункт был ясен, и меня обязали явиться на другой день утром в десять часов к местному судье.

Утром я снова сунул в карман текст Закона о Полиции и предстал перед судьей. Принял он меня далеко не так любезно, как принял бы Лорд-Канцлер или Лорд Верховный судья, но это уже было вопросом благовоспитанности местного судьи, а меня интересовал лишь определенный пункт Закона, который я держал наготове, загнув в нужном месте листок. Для меня этого было достаточно.

Судья и секретарь начали совещаться. В ходе совещаний на меня явно смотрели как на человека, гораздо более неприятного, чем арестованная; как на человека, добровольно явившегося сюда, чтобы причинить беспокойство, в чем никак нельзя было обвинить арестованную. С тех пор как я имел удовольствие видеть ее в последний раз, девица принарядилась и теперь щеголяла в белом фартуке и соломенном капоре. Она показалась мне старшей сестрой Красной Шапочки, а я, кажется, показался сопровождавшему ее и сочувствовавшему ей Трубочисту Волком.

Судья сомневается, мистер путешественник не по торговым делам, можно ли поддержать такое обвинение, ведь о нем никому не было известно. Мистер путешественник не по торговым делам отвечает, что желательно, чтобы о нем стало известно всем, и, если ему будет позволено, он попытается этому содействовать. Однако, заявляет он, вопрос не вызывает сомнений. Вот соответствующий пункт.

Я вручил текст Закона, после чего состоялось новое совещание. Затем мне задали весьма странный вопрос: «Мистер путешественник, неужели вы действительно хотите, чтобы эту девицу посадили в тюрьму?» Вытаращив глаза, я мрачно ответил: «Если б я не хотел, то чего ради я взял бы на себя труд явиться сюда?» В конце концов я принес присягу, дал необходимые показания о происшествии, и Белая Шапочка согласно этому пункту была оштрафована на десять шиллингов, с заменой тюремным заключением на столько же дней. «Э, да что там, сэр, — сказал провожавший меня полисмен, от души радуясь, что за крепкое словцо девице здорово попало, хотя и после стольких колебаний, — если она попадет в тюрьму, для нее это будет вовсе не новость. Она ведь с Чарльз-стрит, что по соседству с Друри-лейн!»

Принимая во внимание все обстоятельства, надо сказать, что Полиция — превосходное учреждение, и в подтверждение ее достоинств я привел свое скромное свидетельство. Безразличие полисменов — результат дурной системы, которую осуществляет человек в полицейском мундире, получающий двадцать шиллингов в неделю. Ему дают приказания, и за нарушение их он был бы призван к порядку. Незачем пространно доказывать, что система плоха, — факт этот самоочевиден. Будь это не так, не имели бы места и вызванные ею результаты. Кто станет утверждать, что при хорошей системе на улицах царил бы нынешний беспорядок?

Мои возражения против метода подхода Полиции к Хулигану и примеры непригодности этого метода сводятся к следующему: хорошо известно, что англичане, собравшиеся в массе по какому-нибудь торжественному случаю, наилучшие блюстители порядка. Хорошо известно, что повсюду, где собираются честные люди, вполне можно рассчитывать на уважение к закону и порядку и на решимость пресечь беззаконие и беспорядок. Отличной полицией служат люди и по отношению друг к другу, и тем не менее, по добродушию своему, они охотно соглашаются на то, чтобы честь охраны порядка принадлежала наемной Полиции. Однако все мы бессильны против Хулигана, потому что подчиняемся закону, тогда как единственная забота Хулигана состоит в том, чтобы нарушать его при помощи силы и насилия. Более того, нас все время увещают свыше, словно детишек из воскресной школы, которым в перерыве дозволяется только скушать сдобную будочку и примерно вести себя, что мы не должны брать в свои руки охрану закона, а должны отдать себя под его защиту. Ясно, что наш общий враг — это Хулиган, которого следует безотлагательно наказать и истребить. Ясно, что он-то и есть тот самый правонарушитель, для подавления которого мы содержим дорогостоящую Полицию. Именно его мы поэтому и препоручаем особым заботам Полиции, сознавая, что сами-то мы, в общем, относимся друг к другу довольно сносно. Однако Полиция обращается с Хулиганом столь неумело и нелепо, что он процветает, умножается числом и наводняет улицы, совершая свои злодеяния с такой же развязностью, с какой носит шляпу, и встречая на своем пути не больше помех и препятствий, чем мы сами.

Сэмюэль Батлер {493}

Из записных книжек

Прогресс человечестваосновывается на желании каждого человека жить не по средствам.

Любовь к деньгамСчитается, что любовь к деньгам — корень всех бед. То же можно сказать и про отсутствие денег.

Жизнь —это искусство извлекать значительные выгоды из незначительных обстоятельств.

Жить —то же, что любить: разум против, здоровый инстинкт — за.

УдовольствиеВ конечном счете удовольствие — советчик более надежный, чем правота или чувство долга.

Два основополагающих законаЕсть два основополагающих закона: один общий, другой частный. Согласно общему, каждый может, если постарается, добиться того, чего хочет. Согласно же частному, каждый человек в отдельности является исключением из закона общего.

НепосредственностьНаша непосредственность — лишь следствие незнания Божьего промысла.

ДьяволВ оправдание дьявола следует сказать, что до сих пор мы выслушивали лишь одну сторону: все священные книги написаны Богом.

БогДа, Бог — это любовь. Но что за дьявольская затея эта любовь!

ЮморСамый искрометный юмор обычно совершенно бессознателен.

Определение —это попытка окружить пустыню стеной из слов.

ЛжецСамый искусный лжец — это тот, кто посылает малую ложь кружным путем.

Чистоплотностьпочти так же плоха, как и благочестие.

Человек и скотинаДревние говорили, что трезвенники по крайней мере не ведут себя по-скотски. А я говорю, что человек более похож на скотину, когда воздерживается, чем когда не воздерживается.

Деньги и образованностьЛюди противопоставляют достаток образованности, полагая, что если человек делает деньги, образованным ему не быть. Глубокое заблуждение! В самом деле, что может больше помочь образованию, чем материальная независимость? И с другой стороны, чем может помочь образование человеку, у которого нет ни гроша за душой? Образованный человек без денег ощутит себя еще более ущемленным…

Здоровье прежде честностиЧеловек должен в первую очередь стремиться не к честности, или к знаниям, или к добродетели, а к здоровью и счастью. Честность создана для счастья, а не счастье для честности.

ВераЧто такое вера, как не пари или же чисто умозрительная гипотеза? Следовало бы сказать: «Держу пари, что Спаситель существует».

Человеквесь на поверхности. Быть поверхностным — его долг, и долг этот он обычно исполняет.

Справедливость —это когда мне позволено делать все что угодно. Несправедливость — это то, что мешает мне жить по своему усмотрению.

ВоскресениеКогда я умру, то сделаю это в надежде, что ни за что не воскресну и что смерть даст мне полное освобождение.

Христос и церковьЕсли бы Христос подал на развод с церковью, обвинив ее в жестокости, неверности и нарушении долга, Он мог бы выиграть дело.

Воскресение телаДа! Но как быть с воскресением денег? Что, убытки тоже воскреснут?

«Бог — это любовь»Мне больше по душе: «Любовь — это Бог».

Тот, кто глуп в малом,будет глуп и в большом. То же и с неприязнью; и со всем прочим.

Доводына большинство из нас действуют плохо. Притязания — куда лучше.

Репутацияподобна человеческой душе, которую мы обретаем, теряя, и теряем, обретя. Репутация — как деньги: ее легче заработать, чем сохранить.

Царство Божиесродни хорошей собаке.

ИллюзииЧасто говорят, что мир больше обязан иллюзиям, чем реальности. Но разве реальность не зиждется на иллюзиях, не произрастает из них? Если это так, то реальность — это всего лишь иллюзия, столь сильная и всеобъемлющая, что никто не в состоянии оказать ей сопротивление.

Единственное серьезное убеждениезаключается в том, что в мире нет ничего, что следовало бы принимать всерьез.

Собственное мнениеИметь свое собственное мнение можно лишь в том случае, если знаешь, как его опровергнуть.

Когда мы говорим «мне кажется»,это значит «мое мнение единственно верное».

БогНе поддавайся Богу, и Он изыдет из тебя.

Об искусствеЕсли тебя одолевают сомнения, старайся творить как можно меньше.

НравственностьЕсли нравственность не приносит человеку покой ― значит, это никакая не нравственность. Покой в конце пути — это raison d'être [205] нравственности. Я знал высоконравственных стариков, живших с женами, которых они давным-давно разлюбили (а может, и не любили вообще); с сыновьями, которых они ненавидели за то, что те от них отдалились или же их обесчестили; с уродливыми дочерьми, которых они втайне не переносят, но от которых им некуда деться. Вот я и задаюсь вопросом: нравственно ли человеку терпеть все это? Нравственно ли иметь старую жену или уродливых дочерей? Если это нравственность, то что же тогда безнравственность?..

«Дешевле купить молоко»Я разговорился в поезде со старым моряком, который после двадцати лет службы вышел в отставку:— Ну, а сейчас, надо полагать, вы наконец женитесь? — спросил я его. — Нет, — ответил он с видом человека, давно для себя все решившего. — Дешевле купить молоко, чем держать корову.

Немного больше или немного меньшеМы любим тех, кто знает гораздо больше или гораздо меньше нас, и недолюбливаем тех, кто знает немного больше или немного меньше.

УговорыКогда мы молимся, чтобы Бог поступал с нами по Своему усмотрению, мы пытаемся уговорить Его действовать по нашему желанию.

Деньги —последний друг, верный до конца.

Зубным врачам и адвокатаммы всегда стараемся показать товар лицом.

Смерть —это грех против Святого Духа, и искупить этот грех невозможно.

Библия и бедныеБиблия сродни беднякам: она все время с нами, но знаем мы о ней очень мало.

ЛожьУчиться лгать следует, как и всему остальному, с малого.

Вера и внутренняя жизнь«Без веры внутренняя жизнь невозможна». Это означает: «Не обманывая себя, невозможно сохранить то, чему учили».

Христос и дьяволДьявол искушал Христа. Да, но ведь это Христос искушал дьявола, чтобы тот искушал Его.

Метафизика —это не более чем физика, только в руках ученого, который слишком далеко ходит за фактами.

ПеременыСамые большие перемены — это неизменность в изменяющихся обстоятельствах.

Американские похороныХоронили какого-то человека, у могилы стояла женщина и громко, навзрыд плакала. К ней подошла вдова покойного: «Послушайте, милочка, это ведь мои похороны, а не ваши!»

Пожалейте тех, кто в этом нуждается больше всегоНе мертвых, не живых и даже не умирающих. Но всех тех, про кого не скажешь, что они живы, умерли или умирают.

Католическая церковьМы не против ее вероучения — мы против ее нетерпимости, против того, что она всегда права, а все остальные — нет.

Святой дух в шляпеОднажды я пошел в Национальную галерею со своей теткой. Мы остановились у картины «Чета Арнольфини» Ван Эйка. Решив, что художник изобразил Благовещение, тетушка воскликнула: «Господи, зачем было изображать Святой Дух в шляпе, да еще такой?!»

«Столь многое потерпели вы неужели без пользы?» {494}, —говорит апостол. «Да, Павел, — хочется мне ответить ему, — без особой пользы».

Речь —это среднее арифметическое между мыслью и действием.

«Только что говорят»Про некоторых животных мы любим сказать: «Они только что не говорят». Почти то же самое можно сказать и про многих людей: «Они только что говорят».

Христа распяливсего один раз и только на несколько часов. Он же без всякого шума распинает с тех пор сотни тысяч людей.

Я и ДантеНедавно мистер Гладстон писал, что своим успехом он в немалой степени обязан чтению Данте. Что до меня, то своим успехом, пусть и незначительным, я в немалой степени обязан тому, что никогда Данте не читал.

«От тайных погрешностей очисти меня» {495}Выслушав рассуждения одного человека по поводу этой молитвы, я сказал, чем, вероятно, сильно его смутил, что мои тайные погрешности меня волнуют куда меньше, чем явные.

Самое важноедля нас — наше тело и ум, и чем меньше мы будем знать о том и о другом, тем лучше. Вообще, чем важнее вещь, тем лучше ничего про нее не знать.

Самое ценное:половые органы, деньги и религиозные взгляды.

Бессознательные действияВсе, что мы делаем совершенно бессознательно, это как раз то, без чего бы мы моментально умерли.

БогатыеКак трудно богатым войти в Царствие Небесное! И неудивительно: умирают ведь они куда реже, чем простые смертные.

КрасотаОтмечая красоту цветка, интерьера или картины, мы тем самым лишь пытаемся подчеркнуть красоту собственную.

Хищники и родственникиЕсли после наблюдения за ними вы поняли, что у них на уме, старайтесь соблюдать повышенную осторожность.

Удалась жизнь или нетЧеловеку вдумчивому одинаково трудно ответить на вопросы, удалась ему жизнь или нет, красив он или нет.

Господь дали Господь покамест не отбирает. Да благословенно будет имя Господа!

Бограсполагает, но ведь — посредством человека, а следовательно, человек и предполагает, и располагает.

Грешникипришли в этот мир, чтобы спасти Иисуса Христа.

Церковьстановится рудиментарным органом, зато в вагоне третьего класса воскресным утром есть что-то от церкви.

Богпомогает тем, кто помогает себе. Да, потому что Он и они — единое целое.

ХристосИисус! При всех Твоих ошибках и заблуждениях я люблю Тебя по-прежнему.

Я ненавижу тех, кто ненавидит Бога,но Бог, на мой взгляд, недостаточно ненавидит тех, кто ненавидит меня.

Семь смертных греховОтсутствие денег, слабое здоровье, дурной нрав, целомудрие, семейные узы, всезнайство и христианская вера.

Вино и молоко —это вода, которая долгое время разговаривала либо с виноградом, либо с коровой и осталась вполне довольна беседой.

Разум и вераРазум зиждется на вере, а вера — на разуме; в мире нет «я знаю», но есть «я думаю», которое предназначено для ответа на все практические вопросы.

Фреска Христа в АртоСамую смешную фреску Христа я видел в Арто, на Лаго ди Орта. Христос, которого ведут на Голгофу, искоса, с ухмылкой смотрит на Пилата, словно говоря: «Распять хотите? Нашли чем испугать!»

Единственное,к чему следует в конечном счете стремиться, — это деньги и добронравие.

Хороший характерУ нас всегда хороший характер, когда мы делаем то, что нам нравится.

Крест Христаслишком велик, чтобы пустить в моей душе всходы.

Хлеб, отпущенный по водам,по прошествии многих дней {496} мало на что будет годен.

Библия в холле отелясмотрелась бы еще лучше, если б лежала в окружении богохульных рисунков.

Автоэпитафия«Как он умел ненавидеть!»

Доктор Роберт Дарвин о женщинахОн, сын Эразма {497} и отец Чарльза Дарвина, говорил, что, если женщина ведет себя опрометчиво в восемнадцать лет, ей следует дать хороший совет; если в тридцать, следует за ней присматривать, а в сорок ее следует посадить под замок…

Мадам и яВероятно, я сказал мадам что-то предосудительное, и она сообщила об этом Джонсу, заметив, что говорить «такое» мне бы не следовало. «Lui, — сказала она, — qui est plus que tout poète» [206]. По-моему, она мне очень польстила.

Христос и мистер ДарвинО Христе мы можем говорить все, что нам заблагорассудится, а вот критиковать мистера Дарвина, да и других научных и литературных авторитетов следует с большой осторожностью.

Во всех моих невзгодаху меня есть одно великое утешение. Разрушить можно только мое теперешнее счастье. Мой труд — во всяком случае, по большей части — свершен, и ничто уже не может лишить меня его.

За деньгив своей жизни я написал за деньги только несколько статей в «Экзаминер» {498} весной и летом 1879 года — и до сих пор об этом жалею.

Запоздалое развитиеНевозможно понять меня и мои книги, если не знать, что развивался я очень медленно и с опозданием. Добился я немногого, но надежд и в молодости, и уже в зрелом возрасте подавал еще меньше.

Святое причастиеПочему бы не развозить его рано утром вместе с молоком по домам?

Человек должен отказаться от услуг своей церквитак же, как он отказывается от услуг своего лакея, если тот его не устраивает.

ЭнергияГоворят, что только десять процентов тепла, которое выделяется, когда горит уголь, не растрачивается впустую. То же и с энергией самых способных и предприимчивых людей.

Высшее мгновениеТо, что происходит сейчас, в эту самую минуту, и есть пик нашей жизни, ее высшее мгновение. Опоздание к обеду на пять минут важнее той трагедии, что стряслась с нами десять лет назад.

Природа подобна фокусникуЗа ней нужен глаз да глаз.

Слова,какими мы описываем многие предметы, сродни попытке нарисовать миниатюру шваброй.

Закон природыРоговая поверхность клюва у цыпленка или полосатое брюшко насекомого ничуть не менее случайны, чем лом в руках у взломщика, искусственные цветы на женской шляпке или штатский костюм полицейского, который хочет остаться незамеченным.

Давайте сначала договоримся о фактах,а уж потом будем спорить о морали.

СпешкаВ искусстве отучиться от спешки трудней всего. Зато если отучился, больше учиться нечему.

Мой ум и одержимый болезнью {499}Мой ум сродни одержимому болезнью в купальне Вифезда. И даже притом, что Ангел Господень сходит в купальню и возмущает воду, кто-то обязательно успевает войти туда до меня и сказать то, что причитается.

Жить в другихмы имеем право, но это право дают нам другие — никак не мы сами.

Об искусствеНе заглядывайтесь на природу; больше смотрите на свое творение и меньше на природу. Вы ведь пишете не природу, а свою картину. На природу же смотрите скорее затем, чтобы понять, что вы можете из нее взять, а не что она вам готова дать.

Не хлебом единым жив человекПожалуй. Но хлебом он будет жить гораздо лучше, чем «единым» Божьим словом.

Тело и душаМы видели немало тел, которые — так нам казалось — лишены души, но ни одной души без тела нам видеть не приходилось.

Сэр Джон Лаббок {500}пытается научить собак разговаривать. Будь я его собакой, я бы первым делом, выучившись говорить, сказал ему, что он — последний идиот.

Когда добродетельный человекотвернется от добродетели и сделает нечто непотребное и славное, от этого выиграет и он сам, и все остальные.

Об искусствеТе, кто учится ремеслу в школах и академиях, начинают с того, что хотят что-то сделать и не знают как; кончают же тем, что знают как, но ничего не хотят.

СвященникИм может быть всякий, кто считает себя лучше своего соседа.

Смерть —то же, что заграничное путешествие. Только затянувшееся.

Об искусствеНаписать картину может последний дурак, а вот продать ее по силам только умному. {501}

«Царство Мое не от мира сего» {502}Может, и так, но, коль скоро мы живем в этом мире, все остальные царства нам мало пригодны. Христос мог бы с тем же успехом сразу сказать: «Я существо крайне непрактичное, а Мой Отец не создал мир таким, каким следовало».

Борьба за существование —это борьба за существование наших мнений. В конечном счете она оборачивается поистине ослиным упрямством с нашей стороны: мы упорно твердим, что правы только мы и что люди должны воспринимать мир таким, каким воспринимаем его мы.

«Когда бы страх чего-то после смерти…» {503}В действительности все обстоит иначе. Обычно люди боятся смерти, а вовсе не того, что произойдет после нее.

Наши причудыАтеизм, с одной стороны, христианство — с другой.

Будь добродетелен,и ты будешь порочен.

Демократия и наукаДемократию и науку я рассматриваю как бастион против тирании зарвавшегося духовенства, а духовенство — как бастион против зарвавшихся демократии и науки.

Отвагав лучшем случае опрометчива.

КомарТо, что для одного комар, для другого — верблюд.

В нашей мудростисокрыто больше, чем снится небу и земле. {504}

Воспитатьодного ребенка и принести ему пользу гораздо сложнее, чем написать все написанные мною книги, вместе взятые.

Бедныевынуждены работать и напрягать силы, а потому, когда не будет бедных, не будет и сильных. Бедные — это способ сохранения физической энергии народа.

Мои книгиСколько бы я ни жаловался на отсутствие интереса ко мне и к моим книгам, и я, и мои книги от этого только выиграли… Я не связан литературными и научными группировками и общественными влияниями, и мне легче пишется оттого, что я не обращаю внимания, что скажут «Атенеумы» {505} и ученые мужи; мне пришлось бы гораздо труднее, окажи мне читающая публика более сердечный прием. Я нисколько не сомневаюсь, что поклонялся бы Мамоне, если б мог, — однако Мамона боялся меня и вел себя со мной столь непочтительно, что мне ничего не оставалось, как броситься в объятия Иисуса.

Бог — это любовьСледовало бы говорить: «Бог — это любовь и ненависть». Бог — это нескончаемая любовь и нескончаемое же ко всему отвращение.

Без идолопоклонства в этом мире —да; без Бога — нет.

Большинство респектабельных людейведут себя так, словно величайшее несчастье или по крайней мере величайшее унижение их ближайших родственников — главный интерес их жизни. Для моего отца, к примеру, жить значило иметь возможность постоянно мне докучать, а жить хорошо — докучать не мне одному, а всем своим отпрыскам одновременно. И в то же время он, человек неуравновешенный, всем нам желал всяческих благ и считал, что должен помочь нам преуспеть.

Бог и дьяволНевозможно изъять дьявола, не изъяв заодно и Бога. Должна быть гармония: Бог в дьяволе и дьявол в Боге.

Чти отца своего и мать своюВ целом с этим нельзя не согласиться — особенно если ты сам отец или мать. Я бы сказал, что Десять Заповедей написаны отцом, а не сыном, причем отцом, давно потерявшим своих собственных отца и мать. Но даже если автор Десяти Заповедей отец, он не говорил нам, чтобы мы чтили дядю и тетю, деда и бабушку.

Дети и процесс воспроизведения потомстваЕсли в процессе воспроизведения потомства и думают о деторождении, то большей частью в надежде, что детей не будет.

Прошлое, настоящее и будущееНастоящее для нас важнее всего, однако в логических рассуждениях оно места не имеет, ибо в настоящем нет ни одного мгновения, которое не было бы украдено либо из прошлого, либо из будущего…

«Vox populi — vox dei» [207]Эти слова мы произносим, не думая. Не думая же, клеймим «vox populi» — он у нас всегда плох. А ведь Сын Божий к нему прислушивался, голос же своего отца ни во что не ставил.

Речь и языкОтсутствие речи у животного сродни неумению человека читать и писать. Читать и писать и впрямь очень удобно, однако люди без этого навыка прекрасно обходятся, и он вовсе не так важен, как может показаться.

Один человексказал однажды в разговоре с больной женой: «Если Господу угодно будет прибрать одного из нас, я перееду жить в Париж».

Я и ложьГрустно сознавать, что я всегда был или большим лжецом, или меньшим, чем обычно бывают благовоспитанные люди. Вернее, так: я всегда лгал одновременно и больше, и меньше других благовоспитанных людей.

Для слепогожизнь и мир — то же, что вещи в карманах жилета, когда мы ощупываем их кончиками пальцев.

Скелет в шкафуНеважно, сколько у нас шкафов, а в них — скелетов; главное, чтобы скелеты не выбрались наружу. Плохо, когда скелеты идут открывать входную дверь, глядят в «глазок» — кто это, дескать, к нам пожаловал, да еще всем потом об этом рассказывают.

Наши мыслиподобны миру: сами по себе они могут быть вескими; однако основываются на пустоте.

Жизнь, прожитая лучше всехТот прожил жизнь лучше всех, кто прожил ее веселее всех. О том же, чтобы веселье не шло в ущерб всему остальному, Господь позаботится.

Англиканская церковьне отличается чувством юмора, однако у католиков его нет вовсе.

Знатьзначит знать, как обрести покой.

Жизнь —это материя, которая станет нам недоступна, если размышлять о ней слишком много или слишком мало.

Когда какая-нибудь вещьочень стара, до неузнаваемости сломана и абсолютно бесполезна, мы выбрасываем ее на помойку. Но если она просто стара, просто поломана и просто бесполезна, мы даем за нее деньги, относим ее в музей и делаем по ней доклады, на которые приезжают специально и издалека.

«L'inconsolabile» [208]Выражение лица у святой было такое же, как у моей младшей сестры, когда ее фотографировали.

Памятникибудут всегда — печальное напоминание о каком-нибудь старом дурне, которому удалось хитростью убедить своих соотечественников, что вреда он причинил меньше, чем все прочие старые дурни.

ОдеждаВ одежде наш ум нуждается ничуть не меньше, чем наши тела.

Мирподобен моему коту Альфреду — играть с ним одно удовольствие. Однако, как и Альфреду, ему не нравится, когда я читаю ему мораль.

Родительская каторгаЕсть люди, обреченные судьбой на пожизненную родительскую каторгу. И нет каторжных работ тяжелее.

Искусство и наука —это избалованные дети британской публики.

Искусство на небесахБоюсь, что на небесах оно окрашено в барочные тона. Возможно даже, на небесах в моде рококо, а то и ампир.

Смиренные и кроткиеНе вижу большого смысла превозносить смиренных и кротких, ведь когда их превозносишь, они перестают быть смиренными и кроткими.

Величайший путешественникобъездил лишь тысячную долю мирового пространства. То же и с нашими познаниями.

Порок и добродетельВысшая добродетель, как и низший порок, в описании не нуждается. Во-первых, потому, что добродетель уменьшается вдвое, когда о ней говорят, а во-вторых, потому, что вид заоблачных вершин добродетели скорее угнетает скалолазов, чем вдохновляет их. В гору быстрее поднимаются те, кто смотрит не столько вверх, сколько себе под ноги, поглядывая в пропасть лишь изредка.

Смешное и великоеОдин шаг не только от великого до смешного, но и от смешного до великого.

ИдеалыНет большего заблуждения, чем идеализировать великих людей. Прощайте им их грехи, но не делайте вид, что эти люди были не такими, какими были. В каком-то смысле чем талантливее человек, тем больше у него недостатков, тем больше горя он причинит окружающим. Находясь в тени великого человека, мы цепенеем, а потому лучше от великих людей держаться подальше.

Наши мнения,как и люди, имеют имущественные права.

Мертвецов большинство,а значит, следует иметь больше друзей среди них, чем среди живых.

НебесаТам по крайней мере не будет свадебных подарков.

Пока есть болезнь,есть не только страх, но и надежда.

Я хвалю и ругаю судьбуне за то, что сделано, и не за то, что еще предстоит сделать. Напротив, я считаю, что судьба ко мне благосклонна, когда что-то не сделано или брошено на полпути. Не хочу оставлять после себя свалку.

Католическая проповедьВо время одной такой проповеди священник то и дело запускал в нос щепотку табака, словно бы говоря: «Посудите сами, ну какая мне разница, попадете вы в рай или в ад? Это ведь ваше дело, а не мое. Мое дело облегчить вам путь на небеса, если вы туда стремитесь. Для этого я делал и буду делать для своих прихожан все, что в моих силах. Все же остальное меня абсолютно не заботит».

Плоть и деньгиТам, где есть плоть, есть и деньги, большие или малые, а значит, и меркантильные соображения. Поэтому если мы хотим избавиться от денег, нам придется пожертвовать плотью.

ГенийЛучше изобличать его слабости, чем относиться к ним снисходительно. Добродетели гения ничуть не менее (а то и более) опасны, чем его пороки.

Деньги —это души умерших. Деньги, которые зарабатывают люди, живут и после их смерти.

Чтобы создать великий труд,человек должен быть не только очень прилежен, но и очень ленив.

Внутреннее зрениеНужно обладать недюжинным внутренним зрением, чтобы разглядеть собственную слепоту.

Отношение между поламипредполагают наличие трения.

АналогияВсе аналогии ошибочны, и вместе с тем вся наша логика строится на аналогиях.

ТрудолюбиеЕсть люди, для которых трудолюбие такой же тяжкий грех, как и праздность.

Привычная рольСтоит человеку, пусть и ненадолго, сбиться со своей привычной роли, как мы сразу же начинаем понимать его гораздо лучше.

Чем вещь дороже,тем дешевле мы ее, как правило, продаем.

УдачаЭтим словом мы выражаем нашу уверенность в себе и полное незнание будущего.

Социальная лестницаВ социальной лестнице нет ничего плохого, коль скоро вы либо поднимаетесь, либо стоите наверху. Однако с нее трудно спуститься, не сорвавшись.

Бесконечное страданиеВсе мифологии и религии основываются на предположении, что бесконечность боли и разочарований — столь же приятный объект для человеческого созерцания, как и бесконечность счастья.

Сцилла и ХарибдаСцилла атеизма и Харибда христианства.

Предмет для размышленияЧеловек ведет одновременно две жизни. Одну честную, когда он думает только о том, чтобы сделать свою работу как можно лучше, даже если работа не приносит ему ничего, кроме долгов и унижений. И вторую жизнь, когда он думает, как бы побольше заработать, как бы сделать для общества что-то такое, за что общество с лихвой с ним расплатится. Во второй жизни его хозяева — общество, и думает он только о том, как бы побольше взять и поменьше дать. В первой — как бы отдать все самое лучшее, не получив взамен даже благодарности.

Плата за скукуЕсли мне будут платить, я готов терпеть, когда мне надоедают. Но никто мне никогда за это не платит…

Умершие во ХристеПочему умершие во Христе стремятся восстать первыми — ведь перед ними целая вечность?

Зевс в «Одиссее»ведет за собой человека куда более умело, чем Иисус Христос.

Худшее в смерти —это то, что друзья ни за что не дадут нам умереть спокойно.

Дантеспустился в преисподнюю, а я с недоверием отношусь ко всякому, кто спускается в преисподнюю.

История мира —это история слабого, сбивающего с толку сильного, и сильного, сбивающе