Черные руки - Стас Бородин

Братья Креста деловито принялись обкладывать обмякшее тело жертвы вязанками сухих прутьев. Магистр с командором отошли в сторонку и принялись что-то обсуждать, прикрывая рты руками.

Толпа молчала. Люди разочарованно махали руками и начали потихоньку расходиться.

— Их лишили потехи, — фыркнула Линед. — Это не прибавит Братьям Креста популярности!

— Тоже мне потеха, — один из горожан услышал ее слова и сплюнул. — Я уже столько костров насмотрелся, пора бы уже что-то новенькое придумать. Четвертование, к примеру, колесование или то же сажание на кол! Все же было бы интереснее!

Этот город больше не был моим Лие! Горожане, которых я помнил, никогда не собирались посмотреть на публичные казни, которые проводились изредка за городской чертой.

Горожане, которых я помнил, были веселыми и добродушными. Они открывали двери своих лавок на праздники и раздавали свой товар нуждающимся бесплатно, они раз в неделю устраивали бесплатные обеды для бедняков и на свои деньги содержали городской оркестр и пожарные команды.

Город изменился, изменились в нем и люди. Я больше не был уверен, что хочу сюда вернуться. Город, который я помнил, остался в другом времени, и его было не вернуть…

Вырвавшись из толпы, мы направились вверх по улице Лорда Эна, которая вела от площади Сената прямиком к Игле, нависавшей над нашими головами как гора Неф над ущельем Герант.

Я все еще никак не мог придти в себя, после увиденного на площади. Сама по себе смерть не вызывала у меня никаких ощущений, однако циничность и жестокость, с которой лишили жизни несчастную женщину, переполнили меня негодованием.

— Не берите в голову, мастер Маркус, — Линед шла впереди, а корзинка с оружием весело подпрыгивала у нее на спине. — Это всего лишь ведьма, вы даже не были с ней знакомы!

— Я не о ней думаю, — ответил я. — Я думаю о том, как все же люди меняются, с течением времени. Пока все хорошо, они веселы и радушны, они любят своих ближних и радуются жизни! Однако стоит лишь чем-то нарушить их привычное существование, наружу вылезает все мерзкое и отвратительное, что пряталось до сих пор где-то глубоко-глубоко. Они готовы пожирать даже себе подобных, и радоваться несчастью других! Радоваться тому, что кому-то еще хуже, чем им самим!

— Это инстинкт самосохранения, — хмыкнула леди Эриу. — Они просто хотят выжить. Выжить любой ценой!

Я понимал, что лазутчица права, но мне не хотелось в это верить. Не хотелось верить, что мой родной город превратился в клетку с обезумевшим зверьем, потерявшим всякое человеческое подобие!

Улица была пустынной. Скрытые высокими оградами особняки стояли молчаливые и безжизненные. Казалось, что их жильцы притаились, в страхе прислушиваясь к звуку наших шагов.

— Да тут как в склепе, — одна из девушек лазутчиц указала на заколоченные окна и на верхушки обугленных деревьев, видневшихся из-за высоких каменных стен. — Сомневаюсь, что нам здесь рады!

— Тир и Атес, идите вперед, осмотритесь, — приказала леди Эриу. — Линед, будь на готове!

Лазутчицы в тот же миг словно растворились в воздухе!

— Далеко до вашего особняка, мастер Маркус? — Линед заняла место слева от меня, а леди Эриу справа.

— Вон, — я указал пальцем на склон горы. — Его уже видно!

Мой дом почему-то показался мне каким-то маленьким и невзрачным. Совсем не таким я его вспоминал каждую ночь! Он лепился к склону горы, как неказистое ласточкино гнездо, шаткое и ненадежное.

— Все изменилось, — вздохнул я удивленно.

— Скорей всего, это вы изменились, мастер-колдун, — улыбнулась леди Эриу. — Мне самой хорошо знакомо это чувство!

Ждать пришлось не долго, лазутчицы вскоре вернулись.

— Тут никого нет, — доложила Тир, поправляя на плече лямку корзинки. — Все дома покинуты. Мы дошли до конца квартала и не встретили ни одной живой души.

Улица круто поднималась вверх. Я вертел головой по сторонам, рассматривая знакомые заборы, и узорчатые решетки на окнах. Дома соседей казались нетронутыми, кое-где я, правда, заметил копоть, запятнавшую белые стены, да следы топоров, на массивных окованных железом воротах. Мародеры, видимо, и здесь побывали!

Стена, окружавшая мой дом, была в три человеческих роста. В башенке над воротами я надеялся увидеть шлем Ментора или Локмана, а над стеной копье Арта или Амела.

Ворота были заперты. Снаружи висел огромный навесной замок, который обычно валялся под столом в сторожке. Это мне совсем не понравилось!

— Дома никого нет, — Леди Эриу кивнула на замок.

— Уже довольно давно, — Линед провела пальцем по замку, и стерла с него грязь. — Открывать?

Я молча кивнул. Лазутчица выудила из кармана отмычку и принялась ковырять ей замок. Через несколько секунд что-то щелкнуло, и дужка отскочила в сторону.

Толстая дубовая дверь отворилась с противным скрежетом, и мы вошли в сумрачный внутренний двор.

— Атес на башню, — приказала леди Эриу. — Тир, сторожи дверь. Ленед, проверь дом!

Девушки разбежались в разные стороны, выполняя приказания. Дверь за моей спиной затворилась, лязгнул засов.

Дворик был пуст. У дальней стены на деревянных чурбаках стояла карета со снятыми колесами. В поилках для лошадей плавала палая листва. Я принюхался.

Обычно в обитаемом жилище пахло дымом, кухней и скотом. Мой дом был холодный, и пахло от него сыростью, да гнилью.

— Куда же все подевались! — воскликнул я, направляясь к парадному входу. Навстречу мне выбежала Линед, в руках у нее был обнаженный клинок.

— Здесь пусто, господин-колдун, — доложила она. — Никаких следов борьбы.

У меня словно камень с души свалился. Это была хорошая новость.

— Я еще нашла вот это, — девушка протянула мне запечатанный конверт. Я рассмотрел красный сургуч, на котором красовалась сова рода Гримм.

Разломив печать, я вытряхнул сложенный пополам листок и с жадностью впился глазами в строки, написанные маминым почерком.

«Дорогой Марк! Капитан Санто Ван дал мне несколько минут написать тебе пару строк, прежде чем нас уведут. Это достойный человек, я очень ему за это благодарна!

Сегодня утром армия мастера Кеандра осадила Лие. Мы знали, что нас не оставят в покое. Твои рыцари были готовы драться до последнего, однако, на этот раз мы имеем дело не с бандитами.

Лорд Брезель и Братья Креста прислали две сотни солдат и осадные машины, мне не остается ничего другого, как добровольно сдаться, чтобы избежать лишнего кровопролития. Надеюсь, что ты меня поймешь и не осудишь за это.

На всякий случай, хочу с тобой попрощаться, мой дорогой. Кто знает, что у этого тирана на уме. Если богам будет угодно, мы встретимся очень скоро, если нет, не забывай, что ты последний из рода Гримм! Береги себя, мой мальчик.