Узники Кунгельва (СИ) - Ахметшин Дмитрий

Юра ожидал, что женщина проигнорирует его, либо снова сделает попытку его соблазнить. Но она, повернувшись, спросила с высокомерным раздражением:

— Разве он не может прийти сюда?

В глазах светилось сознание; для Хоря это было сюрпризом. Взяв себя в руки, он продолжил, не изменяя учтивому тону:

— Увы, он несколько… стеснён в свободе передвижений. Но очень хотел бы, чтобы вы соблаговолили его навестить.

Наталья задумалась. Прикончила одним глотком выпивку и сказала голосом Марины:

— Что ж, прогуляемся.

Придерживая у коленей платье, она спустила ноги на пол и пошла за Юрой, негромко цокая каблуками. Наблюдая как плывёт в стёклах и встречных зеркалах отражение, не такое как в лужах, вполне обычное, Хорь думал о выпивке и не мог найти ни одной причины, по которой ему бы вновь захотелось опрокинуть в себя рюмку-другую.

В «Зелёный ключ» потихоньку возвращались обитатели — каких-то Юра видел утром, каких-то нет, но все без исключения пялили на него глаза. И это так резко контрастировало с равнодушием, которого он удостоился утром, что учитель почувствовал беспокойство. Могло ли так получиться, что они узнали о смерти лосиного пастуха? Может, кто-то видел их с берега?

Он открыл дверь сто седьмого номера, посторонился, пропуская даму. Вдоль её позвоночника колыхались завязки платья — всё равно, что усы гигантского насекомого. Юра так на них засмотрелся, что едва не налетел на Наталью-Марину, когда она вдруг остановилась, увидев, куда её привели.

— Вы хотите, чтобы я спустилась туда?

— Да. Мой друг ждёт.

— Ни за что. Вы знаете, кто я?.. Если ваш друг не соизволит вылезти из этой дыры, я не желаю туда лезть. Вы говорите, что он не полноценен физически, но кто тогда заставлял его туда забраться?..

— А кто вы? — перебил Юра. Он набросился на этот вопрос, как кошка на ползающую по стеклу муху.

Наталья-Марина выдохнула через сжатые зубы. По лицу пробежала судорога. На щеке, бледность которой лишь слегка затмевали румяна, что-то блеснуло… паутинка. Юра был уверен, что это паутинка.

— Вы, наверное, издеваетесь, — медленно сказала она. Что ни говори, она выглядела куда живее, чем вчера. Хорь не был готов к такому отпору.

Тем не менее последнюю фразу она произнесла так, будто сама хотела бы знать ответ. Её серьги возмущённо качнулись, но даже это в общем-то естественное движение не могло скрыть от Хоря главного: она переигрывала. Попросту не знала что сказать.

Оглядевшись словно бы в поисках помощи, Наталья-Марина вдруг — одновременно с Юрой — увидела автора-постановщика этого аттракциона. Копатель стоял возле стены, в тени кровати, недвижный и потому незаметный. Он опирался на черенок лопаты и улыбался вошедшим, позволяя сосчитать дырки меж зубов. Юра насчитал четыре (сколько насчитала женщина, осталось загадкой).

Он почувствовал, как между двумя культистами проскочил разряд. Словно что-то важное произошло в тот момент, когда Хорь моргнул. Этот обмен информацией, мгновенный, как движение языка от верхнего нёба к нижнему, заставил его почувствовать себя неуютно.

Улыбка Копателя стала шире; ещё немного, и лицо его треснет пополам.

— Кто тот человек внизу? — резко спросила Наталья-Марина.

— Просто бедняга, который ничего не способен нам дать, — сказал копатель. Черенок лопаты ходил в его руках вправо-влево. — Но он думает над своим поведением. Раска-аивается, наш жирный ангелочек. Возможно, скоро всплывёт прегрешение, от которого так просто не отделаешься. Что-то посерьёзнее, чем неоплаченный чек в придорожном кафе.

— Частный детектив, — пояснил Юра. — Вы, наверное, видели его в «Дилижансе». Он искал вас, по поручению старого друга, вашего мужа, которого сейчас нет в живых.

Наталья-Марина вскрикнула, прижав ко рту пальцы. Кажется, даже Копатель удивился этой реакции. Снизу, где лестница исчезала в темноте, не доносилось ни звука. Она поставила ногу на первую ступеньку. Затем на вторую.

Юра засуетился. Снова зажёг фонарь, который ещё не успел остыть, и бросился в погоню за женщиной, что всё ускоряла и ускоряла шаг, рискуя повторить судьбу своей прошлой героини. Хорь видел как далеко впереди и внизу пляшут росчерки её белых лодыжек.

— Не отставай, малыш, — со зловещим смехом кричал Копатель. — Беги, пока у тебя ещё есть ноги, отбивай костяшки пальцев, пока у тебя есть эти пальцы. Приближается час, когда тебе придётся сделать выбор, готовься не колебаться. Знаешь, как это бывает — чуть промедлишь, и всё случится без твоего участия.

Он говорил что-то ещё, но Юра не слышал. Стараясь поспеть за Натальей, как оруженосец за мчащимся на рандеву с подземным чудовищем рыцарем, он действительно подвернул лодыжку и ободрал костяшки пальцев, подняв фонарь слишком высоко. Иногда казалось, что Наталья сейчас обернётся и набросится на него, привлечённая горячим дыханием и раздувающимися от бурлящих жизненных соков венами.

Доски последних ступней трещали как гнилые орехи. Скатанный матрас с подушкой без наволочки пропитался пылью, трос вибрировал, создавая странный, потусторонний звук.

Виль Сергеевич никуда не делся, здесь же была и Наталья-Марина. Она смотрела на пожилого мужчину, словно не могла понять, человек ли это вообще и почему он выглядит так, как выглядит. Странно, но в крохотном помещении, в котором Копатель вовсе не планировал устраивать собрания и проводить презентации, поместились все участники драмы. С кучи земли медленно ссыпались пыльные ручейки. Детектив поднял голову и всматривался в женский силуэт. Когда Юра поднёс фонарь ближе, он воскликнул:

— Это вы? О боже, дайте мне вас рассмотреть. Это и правда вы!

Живот мужчины отвис ещё больше и стал походить на полупустой мусорный мешок. Сквозь кожу Юра видел вены и жировую прослойку. Ему казалось — ещё немного, и он увидит внутренности.

— Мой напарник говорит, что вы и покойная Марина — одно лицо. Это я виноват, что не узнал вас там, в отеле. Если уж я посвятил свою жизнь поиску исключений из правил, мне следовало ставить под сомнения и сами правила тоже.

Он подумал и прибавил:

— Я не показывал вам двоим эту фотографию, потому как думал, что вы со Славой слишком увлечены друг другом, чтобы что-то замечать вокруг. Что там случилось?

— Не понимаю, — сказала женщина. Она была похожа на бабочку под стеклом в хранилище энтомологического музея. Крылья потеряли всякий цвет, усики и лапки облетели, упав на дно ящика, и, наверное, большую ценность теперь представляет булавка, чем сама бабочка. — Мне сказали, что вы знали моего мужа.

— Она сыграла роль до конца, — пояснил Юра. — Сыграла — и забыла, как и все прежние роли. Представьте, что каждый день в этом городе случается множество трагедий, одну из главных ролей в которых играют такие как она. Давайте перейдём к делу.

Он сглотнул густую слюну и сказал:

— У вас не так много времени.

— Вот как? — спросил Виль Сергеевич. Скулы заходили ходуном, словно он что-то жевал. — Это правда. Найти вас меня попросил ваш муж.

— Он мёртв.

Зрачки детектива расширились, почти полностью заполнив белки.

— Как вы и предсказали.

— Тогда зачем вы здесь?

— Узнать правду. Кто вы такая, где пропадали, почему вернулись и зачем снова исчезли?

— Слишком много вопросов, — Наталья (Юрий решил называть её впредь только так, потому что от Марины, загадочной незнакомки, безнадёжно влюблённой в простого, весёлого парня, в женщине не осталось ничего) помассировала виски. — Если на то пошло, вы вообще не можете их задавать. Ваше кровообращение критически замедленно, а температура тела близка к двадцати одному градусу. Вы уже мертвы.

Виль Сергеевич засмеялся кашляющим смехом. Юра заметил, что язык у него имеет странный землистый оттенок.

— Вряд ли для меня это новость. Нет, я жив. Возможно не по человеческим меркам, но по своим собственным, которые всегда, прошу заметить, отличались от общечеловеческих, я всё ещё существую. Юра, мальчик мой, ты не принёс ещё воды?.. Ну да бог с ней. Я бы хотел, чтобы вы ответили на мои вопросы. Тогда я передам послание от Моше. В последние свои минуты он оставил записку. Для вас. Я вызубрил её наизусть.