Молочная даль - Александр Малов

этого стал очередной визг свиньи, сначала резкий и громкий, куда громче, чем все предыдущие, а после хриплый и угасающий. Одновременно с этим был еще один звук, но среди прочего шума и визга Михаил бы ни за что его не услышал, хотя прекрасно знал его источник. С таким звуком электрический ток бьет свиней, перед тем, как окончательно умертвить животное. Довольно гуманный способ, подумал бы вдовец, если бы из раза в раз не напоминал себе, что подобное место вообще не имеет ничего общего с гуманностью.

Больше животное не издавало ни звука.

Когда выдвижные стенки поднялись вверх, оглушенная свинья покатилась по скотовозке, прилегающей к металлическому боксу. Теперь Михаил мог разглядеть животное получше, но осознание увиденного лишь еще больше ввергли вдовца в отчаяние. Перед ним лежала даже не полноценная взрослая особь свиньи, а всего лишь небольшой поросенок, совсем кроха, эдакий «Поросенок Бэйб» из далеких девяностых. Нежно-розовый цвет кожи, молочный пяточек и большие ушки животного по скотовозке скатились кубарем вниз. Со стороны это выглядело так, будто поросенку дали редкую возможность позабавиться, прокатившись с небольшой горки.

Только ничего забавного Михаил в этом не видел и все же он продолжал стоять и смотреть. Не из какой-то личной ненависти ко всему хрюкающему или же бесчеловечного отношения ко всему живому в принципе. Просто вдовец прекрасно знал, где он находиться. Это была «Молочная даль»: живая и разумная и сейчас у нее был свой собственный план, воплотить который в жизнь ей не помешает никто. Мужчина был лишь зрителем, бездействующим наблюдателем, который, если бы даже и захотел помочь несчастному животному, едва ли смог сделать хотя бы шаг, оставаясь безнаказанным. И сейчас он смотрел, как убьют невинного поросенка, убьют жестоко и с удовольствием, уж это он знал наверняка. И все же вдовец продолжал лишь смотреть.

– Ты не можешь отрицать этого – вдруг сказал он себе – малыш чертовски похож на нашего друга Виктора и ты не можешь отрицать этого.

Михаил вспомнил, как уснул возле аэропорта на автостоянке после разговора с Ириной, когда на дворе стоял ясный день и ничего не располагало к внезапному приступу сна. Раньше такого с ним никогда не происходило, но все же его вхождение в транс начало прогрессировать и далеко не в лучшую сторону. А теперь «Молочная даль» нашла способ проникнуть в сознание вдовца прямо в процессе разговора с другим человеком и ее новые силы по-настоящему пугали его.

«Просто смотри – внезапно раздалось внутри Михаила голосом Анны – ты должен смотреть, а иначе будет только хуже»

«Анна?»

– Пришло время немного полетать, вам так не кажется? – раздался голос и в этот момент вдовец окончательно понял кому он принадлежит – Ибо какая свинья не захочет стать птицей и улететь? Вы согласны?

Этот голос принадлежал мяснику.

3

Теперь к приторно – противному голосу прилагался вполне материальный образ. Одет мясник был во всю ту же стандартную форму, но с некоторыми отличиями: окровавленный фартук теперь был одет поверх красной рубашки с коротким рукавом. На голове белоснежная маленькая шапочка, явно приходящаяся мяснику не по размеру и белоснежные штаны, свободные и крайне удобные. Ноги мясника были облачены не в черные сандали на высоком каблуке, а в простые резиновые тапочки. Однако движения мясника были более, чем уверенные и Михаил знал, что сегодняшний ритуал пройдет без каких-либо казусов.

«Это представление специально разыграно для тебя – прошептала Анна – все, что тебе требуется, лишь наблюдать. Наблюдать и терпеть происходящее столько, сколько нужно»

– Я знаю, крошка – произнес вдовец, словно в трансе, не отрывая взгляд от мужчины в окровавленном фартуке.

Мясник так же чем-то напоминал Михаилу Виктора. Оба мужчины были крупными, а отсутствие волос на макушке делало их почти что близнецами. Однако габариты Виктору Ангину придавали мышцы, в то время как своими размерами мясник был обязан жировым складкам. Да и лица у них были совсем разные. Виктор был вечно гладковыбритый. Мясник вдруг стал бородат. Выражение лица бизнесмена располагало к себе всех и каждого, а лицо мужчины в окровавленном фартуке – пугало. И голос, конечно же все решал голос. Голос Виктора Ангина был успокаивающий и искренний, и вероятно это могло считаться одним из его главных. Голос же мясника был полон сладких ноток, но все они были лживы и коварство в нем чувствовалось на расстоянии тысячи миль.

Именно таким голосом Мясник обратился к Михаилу, подойдя к беззащитному поросенку в плотную:

– В этом деле главное безопасность. Мы же не хотим, чтобы наша малышка разбилась раньше времени, верно?

С этими словами габаритный мужчина потянул одной рукой за тонкую путовую цепь, свисающую с потолка, где крепился элеватор подъема туш. Наконечник цепи напоминал крабью клешню, только ржавую и затупленную. Ухватившись за нее покрепче, мясник потянул цепь вниз. Та поддалась мгновенно, сопровождая каждое свое движение противным звоном. Второй рукой мясник держал одну из задних ног поросенка. Нависающий над животным, здоровяк казался поистине огромен. Опустив наконечник цепи до самого копытца, мужчина в окровавленном фартуке в один миг сковал беззащитное животное. Раздался короткий щелчок.

– А теперь лети, дорогая моя! – воскликнул мясник, вознеся руки к потолку. Кожаные перчатки, огромные, как и их обладатель, казались прогнившими насквозь и создавалось ощущение будто они были небрежно сшиты вручную.

На мгновенье мужчина подумал, что мясник сделал их сам, а когда взгляды мужчин встретились, вдовец окончательно убедился – так оно и есть. Мясник, протягивая руку к небольшой панели управления возле металлического бокса, на мгновенье замер. Его вытянутый палец так и завис в одном положении, в нескольких сантиметров от кнопки «пуск». Взгляд мясника медленно переместился на Михаила. На лице мужчины заиграла широкая улыбка.

– Вы когда-нибудь слышали о том, что на работу следует ходить, как на праздник? – и с этими словами мясник вдавил свой толстый палец прямо в основание панели.

Теперь вдовец явно чувствовал и акцент мясника. В нем было что-то резкое и твердое, присущие северному народу.

Бьющийся в судорогах поросенок, медленно начал отрываться от земли. В этот момент