Савитри. Легенда и символ - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такова была цель, это был небесный Закон,
Задача, Природе назначенная, с тех пор, как красотой пропитавшееся
В смутных, туманных водах сна несознания,
Из Пустоты это грандиозное творение встало,-
Для этого Дух вошел внутрь Пучины
И наделил своей силой Материи силу незнающую,
В нагой сессии Ночи к кафедральному Свету
Репатриирует в царстве Смерти бессмертие.
Мистическая медленная трансфигурация трудится.
Вся наша земля стартует из грязи и кончается в небе,
И Любовь, что была когда-то животным желанием,
Затем сладким сумасшествием в восторженном сердце,
Горячей дружбой в счастливом уме,
Становится обширного духовного стремления пространством.
Одинокая душа к Одному страстью пылает,
Сердце, что человека любило, в любви Бога волнуется,
Тело — его палата и часовня его.
Тогда от разобщенности наше существо спасено;
Все самим собою становится, все прочувствовано заново в Боге:
Из-за дверей своего монастыря выглядывающий Возлюбленный
Вбирает весь мир в одну свою грудь.
Тогда дело Смерти и Ночи ненужно:
Когда единство одержано, когда борьба кончена
И все знаемо, и все обнято Любовью,
Кто повернет назад, в боль и неведение?
"О Смерть, я торжествую внутри над тобой;
Я больше не трепещу в нападении горя;
Могучий покой, посаженный внутри глубоко,
Оккупировал мое тело и чувство:
Он берет горе мира и трансмутирует в силу,
Он делает радость мира единой с радостью Бога.
Моя любовь вечная на трон покоя Бога посажена;
Ибо Любовь должна воспарить за пределы самого неба
И найти свое тайное несказанное чувство;
Она должна изменить свои человеческие пути на божественные,
Сохранив при том свою суверенность земного блаженства.
О Смерть, не для сладостной остроты моего сердца,
Не для одного блаженства моего счастливого тела
Я требую у тебя Сатьявана живого,
Но для работы его и моей, для нашей священной задачи.
Наши жизни — это Бога посланцы под звездами;
Под тень смерти они пришли жить,
Призывая свет Бога для невежественной расы на землю,
Его Любовь — наполнить пустоту в сердцах человеческих,
Его блаженство — исцелить мира несчастье.
Ибо я, женщина, есть сила Бога,
Он — Вечного в человеке душа делегированная.
Моя воля более велика, чем твой закон, Смерть;
Моя любовь сильнее, чем оковы Судьбы:
Наша любовь — это небесная печать Всевышнего,
Я охраню эту печать от твоих рвущих рук.
Любовь не должна на земле прекращаться;
Ибо Любовь — это светлое звено между землею и небом,
Любовь — это ангел далекого Трансцендентального здесь,
Любовь — это человеку залог на Абсолют".
Но женщине Смерть-бог ответил
С ироничным смехом в голосе,
Труд звезд расхолаживающим:
"Вот даже как люди обманывают Истину великолепными мыслями.
Так ты наймешь шарлатана славного, Разум,
Чтобы из тонкого воздуха его Идеала соткать
Для нагих желаний тела прекрасное платье
И для жадно хватающей страсти твоего сердца одежду?
Не подкрашивай ткань жизни магическими оттенками:
Лучше сделай свою мысль чистым зеркалом верным,
Отражающим Материю и смертность,
И узнай свою душу, продукт плоти,
Искусственную самость в сконструированном мире.
Твои слова — громкий шепот в мистической грезе.
Ибо как может в грязном человеческом сердце жить
Безупречная грандиозность твоего грезой построенного Бога?
Или кто может видеть лицо и форму божественную
В нагом двуногом черве, которого ты зовешь человеком?
О человеческий лик, сними раскрашенные разумом маски:
Будь животным, червем, как предназначала Природа;
Прими свое пустое рождение, свою узкую жизнь.
Ибо правда, как камень, нага и, как смерть, тяжела;
Нагая в неприкрашенности, суровая с суровостью правды живи".
Но Савитри ответила ужасному Богу:
"Да, я — человек. И еще будет он мной,
Пока в человеческой природе Бог ждет своего часа,
Попрать тебя, чтобы достигнуть бессмертных высот,
Превзойти горе и боль, и судьбу, и смерть.
Да, моя человечность есть маска Бога:
Он живет во мне, тот, кто мои действия движет,
Своего космического труда великое колесо поворачивая.
Я — его света тело живое,
Я — мыслящий инструмент его силы,
Я — инкарнировавшая в земную грудь Мудрость,
Я — его побеждающая и неубиваемая воля.
Бесформенный Дух начертал во мне свою форму;
Во мне есть Безымянный и тайное Имя".
Смерть из скептической Тьмы послала свой крик:
"О в доме Воображения жрица,
Убеди сперва фиксированные непреложные законы Природы
И сделай невозможное своей ежедневной работой.
Как сможешь ты заставить венчаться двух вечных врагов?
Непримиримые в своих объятиях,
Они аннулируют славу своих чистых крайностей:
В несчастном браке калечат свою жалкую силу.
Как ты едиными истинное и ложное сделаешь?
Где Материя — все, там Дух — только греза:
Если все — Дух, то Материя — ложь,
И кто был лгуном, кто построил вселенную?
Реальность с нереальностью сочетаться не может.
Тот, кто хочет повернуть к Богу, мир должен покинуть;
Тот, кто хочет жить в Духе, жизнь должен оставить;
Тот, кто встретил Себя, отвергает себя.
Путешественники миллионов маршрутов ума,
Что пришли через Существование к его завершению,
Мудрецы, исследующие океана-мира обширности,
Нашли угасания единственную гавань спасения.
Две только двери у человека к спасению,
Смерть его тела — Материи ворота к покою,
Смерть души — его последнее счастье.
Во мне все находят убежище, ибо я, Смерть, есть Бог".
Но Савитри ответила Смерти могучей:
"Мое сердце мудрее, чем мысли Резона,
Мое сердце сильнее, чем твои оковы, о Смерть.
Оно видит и чувствует одно Сердце, что во всех бьется,
Оно ощущает высокого Трансцендентального солнцеподобные руки,
Оно видит космический Дух за работой его;
В смутной Ночи оно лежит одно с Богом.
Сила моего сердца может нести горе вселенной
И никогда не спотыкается на своем светлом пути,
Его белая огромная орбита лежит через мир Бога.
Оно может море Всенаслаждения выпить
И никогда не потеряет духовное касание белое,
Покой, что раздумывает в Бесконечном глубоком".
Смерть: "Ты и в самом деле столь сильно, сердце,
А душа так свободна? И тогда ты можешь сорвать
Светлое удовольствие с моих придорожных цветущих ветвей,
И не запнуться в своем тяжелом путешествии к цели,
Встретить опасное касание мира и никогда не ослабнуть?
Покажи мне твою силу и от моих законов свободу".
Но Савитри ответила: "Я, конечно, найду
Среди зелени и шелеста лесов Жизни
Близкие груди удовольствия, однако мои они, ибо его,
Или мои для него, ибо радости наши едины.
И если я медлю, Время — наше и Бога,
И если падаю, разве нет его рук рядом со мной?
Все единый есть план; каждый акт придорожный
Углубляет отклик души, несет ближе цель".
Смерть, презрительное Ничто, ей ответила:
