Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

— Мне жаль, я перепроверил несколько раз. Раф не хотел, чтобы я говорил тебе, но… Все сходится: регулярность появления в зоне геолокации на протяжении последних лет была неизменной, одни и те же маршруты вели в Луизиану. — Дони прервался, делая шумные глотки. Тонкий звон стекла, стукнувшегося о поверхность металлического стола в его лаборатории, отчетливо брякнул в динамике вместе со словами гения: — Оттуда она родом.

Сью молчала, и я могла видеть из узкого проема только часть ее выглядывающей руки с зажатой в ней рацией.

— Я не придал поначалу этому значения. Не думал, что подобное возможно. Но это все объясняет: долгое отсутствие, вынужденные командировки. Он вел чертову двойную жизнь.

Перед тем, как на другом конце прервалась связь, послышались звуки разбивающегося стекла.

— Как давно? — осипшим голосом спросила подруга, и судя по длительному молчанию, тот знал ответ, но не спешил говорить. Девушка с нажимом повторила: — Дони, как давно?

— Пару лет до начала апокалипсиса, — сухо произнес гений, не ожидая ответа.

— Ясно, — шепнула Сью, выключая рацию.

Притаившись за дверью, я вслушивалась в размеренную тишину, скрашенную ритмичными монотонными щелчками механических часов. Чего я ждала? Вероятно, слез, криков, отрицания. Но никак не молчания. В полумраке комнаты будто бы возникла черная дыра, поглощающая в себя все звуки и крупицы света. И по центру ее была Сьюзан, скованная в своем одиночестве.

Я вступила в узкий проем тусклого света, не в силах больше выносить свою скрытность, но никак не могла заставить себя сдвинуться с места и войти в кабинет.

Меня окутывала жуткая обида за девушку и за все то, что по вине «Вершин» она была вынуждена терпеть: наблюдать за новой и складной жизнью предавшего ее любимого человека.

— Ты не обязана здесь оставаться. Больше нет причин задерживаться. Если хочешь, мы вместе уйдем завтра.

Сью повернула ко мне голову и долго задумчиво всматривалась в меня. Не выдержав затянувшуюся паузу, я попросила:

— Пожалуйста, давай уйдем. Чего нам тут делать?

— Жить, — она отвела взгляд и равнодушно пожала плечами. Что значило ее «жить» и что она имела под этим в виду? Я продолжала ждать от нее хоть кого-либо продолжения, но Сью по-прежнему сохраняла тишину.

— Как? — мой удрученный вопрос, лишенный какой-либо конкретики даже для меня, повис в воздухе.

— Так, как принято в обществе.

Апатичность девушки выбивала остатки хрупкой устойчивой почвы под ногами. Сначала Лео вел себя странно и отстраненно, теперь она… И вгоняло меня в ужас ее непробиваемое равнодушие.

— Да к черту это общество! — зародившийся гнев был готов выплеснуться на все, что меня окружало в «Вершинах». Чертов Эдем. Чертовы правила. Чертовы люди. Чертов уклад. — К черту их всех! Собираем вещи и уходим, — открыв дверь, я встала боком, указывая девушке на выход, — там наша настоящая семья.

Тусклый свет лампы не развеял темноту коридора, но я знала, что именно туда, во тьму, лежит верная дорога. Дорога домой.

— Ты не понимаешь, о чем просишь, — красивое лицо девушки исказилось, как от ноющей тупой боли, не дающей ей и секунды передышки.

— Не понимаю? — я действительно не могла придумать ни одной причины, чтобы нам здесь задерживаться дальше.

— Да. Не понимаешь. Пока. Но со временем ты осознаешь, что правильнее остаться здесь. Так будет лучше для тебя.

— О чем ты? — моя рука опустилась, она больше не указывала на спасительное направление, и я замерла, не смея моргнуть и пропустить ни единого слова Сью.

— Он разве не сказал? — мимолетное удивление блеснуло в серых печальных глазах.

— Кто?

Внутренняя дрожь передалась конечностям, пришлось сжать кулаки, чтобы совладать с трясущимися руками. Я выигрывала себе несколько секунд блаженного неверия в слова Сью, но страшное осознание врывалось в меня и заполняло жгучим льдом.

— Он обещал, — отрицательно замотав головой, я с недоверием смотрела в лицо подруги, не желая признавать догадку.

Она глубоко и медленно вздохнула, с сочувствием обернувшись ко мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, — отойдя на шаг назад, я вглядывалась в мрак коридора, умоляя подругу, чтобы та подтвердила мою слепую надежду: — нет… Это неправда. Он ждет, когда мы вернемся домой. Он ждет. Он обещал, что будет рядом.

— Они уедут завтра на рассвете, — голос, что должен был принадлежать ангелам и вселять веру, безжалостно рассек воздух, разбивая мои мечты на мелкие кусочки.

— Нет, — волна ужаса окатила с головы до ног, а ярость влажной пеленой застелила глаза, и я выкрикнула Сьюзан: — это неправда! Он бы сказал! Он бы не бросил!

— Ты злишься, и это понятно, — вкрадчиво проговорила девушка, уставившись в пустоту, — но мы с ним оба пришли к такому выводу. Ты молода, неопытна, и твой дом среди людей. В этом месте ты сможешь начать нормальную жизнь. Я позабочусь здесь о тебе. Я тебя не оставлю.

Каждое слово врезалось в меня, предавая надежды и желания. Если бы я знала, чем обернется мое стремление помочь ей, этим людям и той девочке, то никогда бы не ушла от Лео.

— Постой, — Сью окрикнула и потянула ко мне руку, но я уже бежала по темному коридору.

Быстрым шагом я дошла до входа на поле, нервно оглянулась по сторонам и дернула на себя кованую створку калитки. Металлическая цепь, скрепляющая ее, лязгнула, и грубоватым тоном с ближайшей вышки гаркнул на меня стрелок, наставляя оружие:

— Куда ломишься?

Не дав ему ответа, я побежала к главному входу. Остановившись на гравийной дорожке, я осматривала освещенный факелами периметр. Стоя по центру меж цветущих лужаек, я задыхалась от предстоящей неизбежной потери. Неощутимые слезы крупными каплями стекали по щекам, и я не знала, как мне отсюда выбраться.

Как бы мне ни хотелось, но проскользнуть мимо охраны у меня не выйдет. Нужен был пропуск, иначе без него не откроют ворота. А в «Вершинах», помимо майора Граймса, был лишь один человек, который имел право выписывать подобные карточки.

Кабинет администратора был закрыт, но я знала, где найти миссис Петропалли.

Толстый ковролин пружинил под ногами, глуша звуки моего бега. Оттарабанив в дверь спальной комнаты, я с замиранием сердца вслушивалась в тишину. Наконец послышались приближающиеся шаги, и мне открыла возмущенная женщина, облаченная в халат.

— Милочка, да что ты себе позволяешь!.. — вскрикнула дама, когда я, не дожидаясь приглашения, протиснулась к ней в номер и закрыла за собой дверь.

— Мисс Петропалли, мне очень надо выйти… — я как можно четче прошептала женщине, боясь, что ее крики могут привлечь к нам ненужное внимание соседей.

— Дверь открыта, — иронично отмахнулась женщина, посмеиваясь про себя.

— Пожалуйста, мне очень нужен пропуск, прямо сейчас, и я больше никогда…

Но женщина щелкнула перед моим носом пальцами, и я испуганно дернулась от этого резкого взмаха.

— А мне бы таки не помешали ортопедические стельки, однако я здесь сижу и не жужжу, — дородная дама развернулась ко мне спиной и направилась к мягкому креслу у небольшого столика возле стены.

— Прошу! Неужели вы никогда не любили?! — в отчаянье я вошла в центр уютного гнездышка дракона и с мольбой заглянула в старческое лицо.

Ее острый взгляд поменялся, и я не понимала — к хорошему это или к плохому.

Присев на кресло, она достала из нижнего ящика стола бутылочку «Хереса», налила в маленькую стеклянную рюмочку на ножке янтарную жидкость и, пригубив, втянула в себя пряный сигаретный дым.

— Он был высокий и амбициозный брюнет… — миссис Петропалли выдохнула белесое облачко, романтически прикрывая веки, — но беден, как церковная мышь… — Память женщины, хранившая в себе первую влюбленность, изливалась на меня несвязной и сбивчивой речью, — а какие он мне писал стихи, какие пел песни под окном…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вынужденно слушая историю несложившейся любви, я сжимала пальцами подол камуфляжной куртки. Сердце гулко стучало в груди, и пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать весь рассказ.