Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

Наступит утро, и первым, что он уловит при пробуждении, будет ее манящий запах. Рука придет в движение, и под ней он почувствует тепло и мягкость тела. Сперва он ощутит ее улыбку на нежных губах, а после получит долгожданный поцелуй в ключицу. Ласковое заспанное лицо поднимется, и родной голос пожелает ему добра.

Но все, что у него осталось от нее — это эфемерный мираж присутствия и несбыточные мечты.

Пусто. В этом мире без нее стало очень пусто.

Лео погасил планшет, направляясь в «Тартаругу», где проведет свою очередную одинокую ночь, смотря на россыпь нарисованных для нее звезд. Думая — правильно ли он поступил?

Он сам был во всем виноват: слишком хорошо знал свою натуру. В конечном счете ему не удалось обмануть даже самого себя. На что он надеялся? Гоняя по кругу одни и те же мысли, он жаждал усомниться в своей правоте, но приходил к одним и тем же выводам.

Правильно было отпустить ее.

Правильно было дать ей ту жизнь, которую она заслуживала, пройдя через столько трудностей и потерь.

Правильно было оставить её в надежном и защищенном месте.

Правильно было дать ей шанс на возможность создания семьи.

И плевать, что он чуть не поддался на шуточки Майки: зарядить еловой шишкой «фаталити» прямиком в улыбчивую рожу парня, что крутился все время возле его Евы.

При воспоминании о молодом стрелке лидера каждый раз опаляло жгучее чувство в грудной клетке, и пальцы сами сжимались в кулаки без какой-либо на то нужды.

Но правильно было оставить Еву тому, кто соответствовал бы представлениям о порядочности и надежности: подходящему человеку. Но никак не мутанту.

Никто из братьев не оспорил его решение.

Дони, услышав эту весть, только поправил оправу очков на покатом носе, поджимая губы и устало смотря на старшего брата, как на надоевшую математическую загадку.

Майки мялся в проходе, пытаясь подобрать слова, поднимал на него огорченный взгляд и снова опускал его в пол. Лидер надеялся услышать хоть какие-либо слова, но весельчак не дал ответа, сложил руки в карманы цветастых бридж и уставился на потрепанные кеды.

Раф был единственным, кто хоть что-то ответил. Но короткое матерное ругательство не относилось к чему-то конкретному. Здоровяк потер затылок, покружил вокруг свой оси, нашел измятую пачку сигарет, брошенную на кухонном столе, и грузным шагом вышел из трейлера. В проходе он остановился, украдкой сверкнув хищными глазами. В них не было ни упрека, ни осуждения. Он понимал поступок лидера, но вряд ли его принимал.

Со Сью оказалось сложнее, но и она вскоре согласилась с его доводами. Единственное, что успокаивало лидера, так это то, что подруга останется с Евой.

Лео неспешно брел до дома заученной тропой. Ему были знакомы все древесные изгибы, на некоторых из которых зияли незаживающие раны от лезвий катан. В моменты своей злости и отчаянья он срывался на тех, кто, как он надеялся, не чувствовал боли.

Он сделал свой выбор, то, с чем согласился жить: остатки своих дней хранить воспоминания о любимой. Пусть ему не достанется Ева, зато у нее будет все, что только может дать ей этот мир: вся его лучшая часть, больше, чем сможет предложить ей он.

Подходя к дому, лидер уловил шум борьбы и неразборчивую ругань. В последнее время братья вели себя странно. Одиночество и чувство потери сказывалось на них не меньше, чем и на нем.

Он поднялся на металлическую ступеньку, дверь с тихим шелестом отъехала в сторону, и его встретили ошарашенные глаза Майки, который вытянутыми руками удерживал на расстоянии друг от друга разъяренных старших братьев.

— Подойдешь, и я тебе всеку, — угрожающим тоном проговорил гигант в красной бандане и предупреждающе выставил палец, указывая на брата.

— Он не твой и никогда им не был! Верни! — прокричал Дони, пытаясь через Майки дотянуться до Рафа.

— Иди проспись, — зарычал здоровяк, пряча за своей спиной белый лохматый комок.

— Тебе нужен питомец, лови! — Дон метко запульнул в голову брата пластиковой игрушкой «тамагочи», но та отскочила от него, не принеся никакого вреда. — Хоть высиживай это яйцо! Хоть запихни его в свою ж…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что происходит? — лидер прервал ругательства гения и сурово оглядел взбесившихся братьев.

Здоровяк замолчал, и за плотно зажатым ртом на скулах заходили желваки. Обогнув братьев, он выскочил из трейлера, удерживая на руках свернувшегося в комок Тока. Дон в бешенстве засопел, оскалился и всплеснул руками, развернувшись в сторону лаборатории.

— Уф, — смахнув невидимую испарину, Майки как никогда был рад хмурому Бесстрашному.

— Майк, объясни, что тут у вас творится.

— О-о-о нет, бро, узнай лучше сам из первых уст, а я умываю руки, — хлопнув лидера по плечу, Майк выбежал из трейлера вслед за Рафаэлем, оставив старшего выяснять причины конфликта.

Лео устало выдохнул, огляделся по сторонам. Он и раньше чувствовал тонкий запах алкоголя, но только сейчас обратил на это внимание. В его частое отсутствие дом превратился в полный кавардак: в раковине скопилась гора немытой посуды, а по столам и полу были разбросаны пустые шуршащие пакеты из-под разных снеков.

Перешагнув через небрежно брошенный мусорный пакет, Лео направился в лабораторию. Дверь оказалась не заперта, и переступив порог, он учуял стойкое амбре от паров алкоголя.

Дони сидел к нему спиной, вливая в себя остатки перченого пунша, и лидер натужно выдохнул, браня себя за то, что закрывал глаза на проблемы своих братьев.

— Что? — гений раздраженно повернул голову, и его профиль черным силуэтом отразился на фоне светящихся белых мониторов. — И для меня у тебя найдутся «доводы»? — съязвил своему брату и со звоном опустил пустой стакан.

— Дело в Токе? — пропустив колкость, лидер осторожно вышел на прямую со взглядом сердитого брата. Линзы очков блеснули в полумраке, и Лео продолжил: — Ты хочешь с ним что-то сделать?

Гений развернулся лицом и холодно ответил, чеканя слова:

— На создание этого мозга ушло три, чтоб его, долгих года. Интеллектуальная программа успешно протестирована. И я наконец смогу стереть данные и загрузить в этот мозг… — Дон прервался, прикрыл глаза и тяжело сглотнул, — иные.

— Ты убьёшь его?

Встав с кресла, чуть покачиваясь от переизбытка выпитого алкоголя, Дон подлил себе в стакан новую порцию перченого фруктового коктейля и сквозь зубы процедил:

— Нельзя убить то, что не живо, Лео.

— Но Ток его друг, — лидер приблизился, побуждая брата заглянуть в его глаза. — Раф привязался к нему, и неправильно будет поступить с ним так.

Дони невесело усмехнулся, иронично покачивая головой.

— Ток — это лишь случайный набор электронных взаимосвязей, не больше. А она с помощью позитронного мозга будет жить.

Леонардо подозрительно скосился на гениального брата, и все его прошлые подозрения вновь всплыли наружу.

— Эйприл? — безошибочно угадал лидер.

Плечи Дони еле заметно вздрогнули. После случившегося они старались не произносить имен тех, кого потеряли. Для каждого из них было слишком больно и горько. Они лелеяли память о погибших в своих сердцах, и каждый по-своему. Лидер ошарашенно изучал притихшего брата, поражаясь тому, сколько лет тот в молчаливом гнете нес в себе тайный замысел.

— Но это не будет Она.

— Ты не понимаешь! — резко ответил Дон. — Все ее решения, мысли, поступки будут генерироваться по отработанному алгоритму. Она будет думать, действовать и рассуждать так же, как и раньше. Я нашел выход! Только так она снова будет с нами.

— Но это все равно будет не Эйприл. Ты создашь ее копию из воспоминаний, и они утащат тебя назад. Нельзя жить прошлым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это будет она! — стеклянный стакан полетел в сторону, разбиваясь о стену. — Я бы повернул время вспять, но слишком глуп для такого! Зато я сохранил в себе всё до мельчайших подробностей. Каждую из ее тысячи эмоций, чувств и реакций. Я смогу создать ее заново. Прежнюю… — Дони хмыкнул и отступил назад, понимая, как сейчас выглядит в встревоженных глазах наблюдающего брата. — Что? Думаешь, я спятил? Или мне, по-твоему, скучно и больше нечем заняться?