Избавление - Василий Соколов

- Пробивать и таранить! - невольно сорвалось с губ Шмелева, который вовсе не намерен был противоречить маршалу.

- Ну вот, оказывается, у нас единое мнение, только иногда напускаем на себя эдакой петушиной драчливости.

Мимо командного пункта солдаты-конвоиры вели пленных, вид у них был не ахти какой. Многие без касок и пилоток, на головах клочьями дыбились волосы. От глаз Шмелева не ускользнуло и то, что некоторые пленные то и дело со страхом поглядывали назад, а другие как-то импульсивно вздергивали руками, головою, всем телом...

Жуков вновь задумался о сражении. В том, что происходило на поле боя, и что виделось в стереотрубу, даже простым глазом, и что докладывали командармы, вот хотя бы запальчивый Шмелев, - во всем этом не было для маршала чего-то неожиданного и обескураживающего. Сражение, которое поначалу шло так ходко, внушительное в своей зрелищности от ночной подсветки прожекторов, сейчас замедлилось и, наверное, на какое-то время будет сдержано на этом рубеже. И однако маршал, хотевший сгоряча кого-то обвинять в неповоротливости, кого-то бранить и с кого-то строго взыскивать, как он умел это делать, сейчас ни того, ни другого не хотел предпринимать. "А кого и за что? - подумал он и заключил: - Так и должно быть. Все развивается по законам войны, порой не подвластным даже и нам. Вступают иногда, противореча желанию разума, случайности..." Маршал сознавал эти превратности как неизбежное. Но он подспудно угадывал в динамике битвы и нечто такое, что успокаивало его. Уживаясь с этим противоречием сам и понуждая смириться других, маршал заговорил:

- Все идет нормально. Нормально! - поглядел на начальника штаба Малинина: - Отдайте мое распоряжение в войска, проследите сами, чтобы не ослабляли налаженного взаимодействия: где не пройдет пехота - артиллерия продолбит снарядами, пехота пусть прижимается к броне... Все рода войск в крепкий узел... Еще один-другой рывок, и оборона затрещит по всем швам! - И повернул голову в сторону генерала Шмелева: - Помнится, мы с тобой еще с рубежей Подмосковья знакомы?

- Да... - осторожно поддакнул Шмелев.

Меж тем маршал Жуков скосил глаза на генерала Казакова:

- Продолжайте долбить снарядами так, чтобы образумились, как вот эти дергающиеся... - указал он на уходящую колонну пленных и повернулся к Шмелеву: - И под Сталинградом были... когда немецкую оборону пытались грызть, и потом в контрнаступление пошли...

- Было и такое, - все еще недоумевая, почему именно обращается к нему маршал, кратко ответил генерал Шмелев.

А маршал уже поглядел на генерала Орла, заместителя по танковым войскам, сказал ему столь же властным голосом:

- Танки сосредоточить для удара... И утюжить, утюжить огнем и гусеницами. - Маршал вновь повернул голову в сторону Шмелева, сказал потеплевшим голосом: - Пехоту беречь... Помнится, ты говорил о своем сыне... Нашел сына?

У Шмелева заныло сердце, помрачнел и едва выговорил:

- Не нашел.

- Найдешь.

И от того, с какой уверенностью проговорил это маршал Жуков, Николай Григорьевич вздрогнул, но и не совсем поверил, внутренне давно отчаявшийся повидать сына. "Война раскидала людей. И можно ли отыскать его в такой суматохе на театре военных действий. - И все-таки в нем теплилась надежда: - А вдруг..."

На наблюдательном пункте появился член Военного совета генерал-лейтенант Телегин. Он поклонился всем, снял фуражку. Поджарый, худощавый, голова без единой волосинки лоснилась.

- Полюбуйтесь, Георгий Константинович, что наши союзнички замышляют, - Телегин раскрыл папку, подал исписанный от руки лист бумаги. - Радиоперехват. Только что приняли...

- Что они там бубнят? - спросил Георгий Константинович, прося глазами, чтобы читал сам.

- Вещают на всю вселенную, что форсировали Эльбу и создали плацдарм для удара на Берлин. Эйзенхауэр прямо заявляет, что если и дальше так успешно будут развиваться события, то не исключено, что американские и английские войска будут стремиться войти в Берлин раньше русских, то есть первыми.

- Первыми? - с придыханием спросил Жуков.

- Так и заверил: первыми, - ответил Телегин озабоченно.

- И на всю вселенную, говоришь, растрезвонили? - еле сдерживаясь, чтобы не вспыхнуть, приглушенно переспросил Жуков.

- Да, на всю вселенную. Если мы приняли, то, надеюсь, радиоперехват налажен и у неприятеля.

- Так вот, пошли ты им в ответ, - бесшабашным голосом проговорил маршал, делая шаг, - пошли ты им от нашего имени послание, что ждем американцев и англичан к себе в гости в Берлине. Пусть повязывают галстуки бабочкой и поспешают к столу, встретим уж как положено: по-русски!

Телегин понял намек и заулыбался, потерев ладонью лысину. Порылся снова в папке, достал плотный лист бумаги с печатью-свастикой на углу и приколотым другим листиком - переводом.

- Это воззвание Гитлера. Свежее, от 14 апреля.

- Ну-ка, дай почитать. Это важнее, - сказал Жуков и начал читать вслух медленно, врастяжку:

- "Мы предвидели этот удар и противопоставили ему сильный фронт. Противника встречает колоссальная сила артиллерии. Наши потери в пехоте пополняются бесчисленным количеством новых соединений, сводных формирований и частями фольксштурма, которые укрепляют фронт. Берлин останется немецким..."

Прочитав листовку, Жуков мрачно проговорил:

- Этот Адольф с самого начала войны был и остается циничным лжецом. И однако, то, что нам предстоит еще напрячь силы в борьбе с ним, это факт. Жуков повременил и как будто вне всякой связи с предыдущим продолжал: Мне докладывали, где-то в районе Потсдама, этот район нам придется брать, Гитлер построил здание. Историческое, по его мнению, здание. В нем должны были судить вождей и вообще видных деятелей антигитлеровской коалиции побежденных стран.

- Ого, замашки! - подивился Шмелев. - У Гитлера и его генералов на этот счет фантазия работала на полную катушку. А нельзя ли в скором времени судить в этом же заготовленном Гитлером здании самих правителей Германии? Вот было бы здорово!

- Пеньковую веревку для них и осины потолще! - бросил Жуков. Он приставил к лицу бинокль и смотрел на задымленные высоты. Кое-где немцы поднимались в контратаки. Он хотел тотчас дать приказ накрыть их огнем авиации, но в это время дежурный по связи позвал его в блиндаж для разговора по прямому проводу со Сталиным. Начштаба Малинин с полуслова понял маршала и уже звонил авиаторам, чтобы дать им новую заявку на бомбометание.

Как всегда, Верховный главнокомандующий кратко и деловито запрашивал обстановку на фронте. Маршал Жуков докладывал, что первая и вторая позиции обороны противника прорваны, войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили серьезное сопротивление у Зееловеких высот.