История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Затем, употребив день на вооружение, они совершили ночное нападение на окопы, расположенные на равнине Лом, шириною около 3 км. После того как их нападение было отбито, они направили в следующую ночь колонну к северу, к горе Pea, где по склону горы должен был идти вал, и потому его удобно было атаковать с вершины. В полдень начался штурм одновременно с обеих сторон; что касается Верцингеторикса, то он так же, как и в предыдущие дни, атаковал изнутри контрвалационную линию. На горе Pea галлы столь яростно набросились на неприятеля, что римляне дрогнули; тогда Лабиен по приказу Цезаря двинулся из окопов с некоторым числом когорт68 и с кавалерией; сделав с ними обход выше, у ручья Рабутена, он ударил во фланг и в тыл галльских штурмовых колонн. Этот удар с переходом в наступление решил исход сражения. Галлы предались бегству как здесь, так и на равнине Лом; Верцингеторикс вернулся со своими войсками обратно в город и сдался.

 Окружность вала и насыпи, как мы видели, равнялась примерно 36 км. Если войско Цезаря состояло из 70 000 чел., то на каждые полметра бруствера приходился 1 чел., так что вся армия до последнего человека была поглощена защитой укреплений.

 Галлы в первый раз произвели нападение на равнине шириной в 3 км. Если бы их войско действительно состояло из 250 000 человек, то оно могло бы атаковать, имея по фронту 2 000 чел. и в глубину 120 чел. и будучи прикрыто справа и слева конницей. Если мы представим себе, что такая масса подвижна, то она смогла бы взять любое укрепление, так как задние шеренги, которых поражение почти не коснулось бы, если бы в состоянии давить на передние, заполнять вместе с ними все рвы, покрыть все препятствия и по грудам трупов ворваться в крепость. Но эта фантазия неосуществима: сомкнутая масса в 250 000 чел. не может быть подвижной. Самым разумным и естественным применением такой массы было бы использование ее для многократных частичных атак и, главным образом ночных, так как при таком маневре противнику труднее отличить сильный натиск от демонстративной атаки.

 Только на следующий день галлы решили разделить войско, причем укрепились только в двух пунктах, вместо того чтобы одновременно произвести штурм со всех сторон, откуда только был возможен подступ.

 В этом еще одно бесспорное доказательство того, что они не имели перевеса, а, может быть, даже были значительно слабее; если бы у них было хотя бы на 10 000 больше войска, чтобы появиться в долине Рабутена, то они обеспечили бы этим фланг при нападении на горе Pea, и Лабиен не мог бы произвести решительную вылазку. Опоздание не было следствием недомыслия; Цезарь сам сообщает нам, что галлы прекратили первое нападение с восходом солнца, так как боялись, что римляне атакуют их во фланг.

 Замечание Наполеона I, что оба противника имели равные силы, правильно, если только его оценка не является слишком высокой для галлов. Не надо упускать из виду, что Цезарь не мог оставить ни одного пункта своего тянувшегося на многие мили укрепления без охраны или без резерва в ближайшем соседстве. Он не мог не расчленить своего войска: неприятель мог выбрать любой пункт для массового нападения, причем одновременно можно было ожидать и вылазки со стороны осажденных, так что римские солдаты находились под угрозой тыловой атаки. Поэтому оборона осаждавшей армии от нападений армии, снимавшей блокаду, принадлежит к одной из самых трудных стратегических задач даже при равных силах; ввиду этого многие полководцы считали принятие боя при такой обстановке неправильным. В следующих томах этого произведения мы еще много будем говорить об этом.

 Если считать правильным, что при Алезии силы противника были равны, т.е. если у Цезаря было 70 000 воинов, то около 20 000 галлов было заперто в городе, а 50 000 явились на выручку. Для галльского войска такая цифра является слишком высокой; боевое напряжение даже такой большой страны не могло ее дать. Надо предположить, что рыцарство, так же как и саксы в борьбе с Генрихом IV, усиливало свои ряды в таких крайних случаях смелыми выходцами из народа и крепостным крестьянством. Многие рыцари оставляли коней и становились в ряды пехоты; то же мы можем заключить из рассказа Цезаря, где он исчисляет всадников Верцингеторикса в 15 000, а в освободительном войске - только в 8 000. Средневековая история знает много примеров, когда рыцари оставляли коней и сражались во главе пехоты, составленной из слуг или из народа.

 Если это может служить характеристикой для состава и силы галльского войска, явившегося для снятия блокады, то нам станет понятным образ действия Верцингеторикса во время данного похода. Этим же будет объяснено и противоречие, почему галльская пехота при Алезии, с которой Верцингеторикс не решался выступить в открытом поле против римлян, шла с таким громадным мужеством на штурм римских земляных укреплений.

 Войско при Алезии надо рассматривать как самое мощное, которое галлы могли стянуть к одному пункту. Оно могло быть только равно римскому. Но римляне превосходили плохо организованные толпы галлов способностью маневрировать и совершать любое передвижение на поле сражения69. Их культивированный воинский дух и строгая дисциплина давали им возможность прокормиться при условиях, при которых галльские военные толпы пожирали вмиг свои запасы. Поэтому Верцингеторикс и должен был избегать организованных сражений. Численного перевеса, который являлся бы порукой успеха, у него не было, а Цезарь, - если бы Верцингеторикс и сумел ненадолго добиться перевеса, - не принял бы сражения, но как на втором году войны с бельгами, постарался бы задержками постепенно рассеять большое галльское войско. Поэтому Верцингеторикс не объявил всеобщего галльского призыва, а удовольствовался пехотой из 20 000-30 000 чел., рассчитывая исключительно на призванное многочисленное и доблестное галльское рыцарство. Даже когда представился случай к предполагавшемуся нападению, пехота не была введена в бой, чтобы не подвергать ее нападению имевшего перевес римского войска. Все это было правильно задумано, но организация римского войска, умевшая охранять обоз в походных колоннах и дававшая коннице активную поддержку в лице пехоты, разрушила план Верцингеторикса. Не оставалось никакого выхода, кроме как подвергнуться осаде и стянуть войска для снятия блокады; здесь было то преимущество, что галлы могли выступать большими массами, что Цезарь не мог производить маневры, что у галлов была возможность выбора пунктов нападения и что Цезарь попадал между двух атак; однако он противопоставил им такие грозные укрепления, что смелый набег галлов разбился о них.

Глава V. РИМСКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В БОРЬБЕ С ВАРВАРАМИ.

 Стратегия Цезаря в Галлии была основана на том, что он избегал галлов там, где они были сильны, а то, в чем римляне были сильны, он умел противопоставить слабым сторонам галлов. Сила галлов заключалась в численности более или менее воинственных народностей. Если бы Цезарь разделил свои легионы для того, чтобы все эти народности одновременно победить, а потом уже снабдить своими гарнизонами все их крепости и города, с целью держать их в узде, то римляне были бы побеждены. Однажды в 4-м году, когда Цезарь ввиду плохого урожая разместил войско, в целях снабжения его продовольствием, по различным зимним квартирам, 1 S легиона подверглось нападению эбуронов, а так как начальники этих легионов не проявили единодушия, то римляне были полностью уничтожены. Эти 1 S легиона со вспомогательными отрядами и всадниками были численностью около 9 000 бойцов.

 В войне с Верцингеториксом Цезарь, когда увидел, что галлы избегают сражения в открытом поле, снова применил метод дробления неприятельского войска, в результате чего оно потерпело поражение. Сам Цезарь не был настолько силен, чтобы запереть галлов в Герговии, а одно его отважное нападение не удалось и повлекло большие потери. Только потому, что римское войско действовало согласованно, блокада Алезии удалась.

 Когда же Аллезия сдалась, то уже было нетрудно в течение следующего года победить еще кое-какие сопротивлявшиеся народности.

 Но самым искусным шагом в стратегии Цезаря было подчинение бельгов на 2-м году. Если бы еще нервии не совершили своего нападения, то все эти воинственные народы подпали бы почти без борьбы под тяжелую пяту римлян: Цезарь не только избегал сражения как такового, но раньше, чем он его принимал, он создавал благодаря дроблению неприятельских боевых сил настолько благоприятные условия для римлян, - а именно такой значительный перевес в каждом данном месте, - что бельгийские народности не отваживались вступать в бой.

 Когда современные народы сталкиваются с варварами, то заранее можно предвидеть исход ввиду высокой техники у первых, но в древние времена соотношение сил не было таким простым.