История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Вероятно, многие сражения вовсе не состоялись бы, если бы полководцы правильно учитывали моральное и физическое состояние неприятельских войск. Кто уверен в своем поражении, тот старается (если только не находится в таком положении, как Леонид) уклониться от боя. Пример похода на Илерду нам ясно показывает, что можно достичь результата и без боя, но при условии, что обе враждебные стороны правильно оценивают положение и не нуждаются в тактической проверке его.

 Оба легата, сознавая недостаточность своего войска, избегали сражения и избрали позицию, на которой атаковать их было невозможно, а запереть - только с трудом. Цезарь, понимая, что они недоступны для нападения, готовился к блокаде. Легаты избегли ее; они уже в походе, но Цезарь захватывает позицию, с которой можно блокировать неприятеля, и тут опять обе стороны приходят к заключению: одна - что ей сражение не нужно, другая - что она не выиграет сражения, а потому слабейшая сторона ликвидируется без дальнейшего кровопролития.

 1. Поход на Илерду разобран очень обстоятельно Гишаром (Guischardt, Mйmoires critiques et historiques sur plusieurs points d'antiquites militaires), затем Гелером и в специальном исследовании Руд. Шнейдером (Ilerda, Berlin, 1886). Но труды полковника Стоффеля превзошли все эти работы. Он составил географическую карту, отличающуюся от всех имевшихся до тех пор. Он сам лично изучал местность. Стоффель (ч. I, 256) указывает, что Наполеон III обратился с просьбой в 1863 г. к властям Испании составить для него штабные карты Илерды и Мунды, которые в 1865 г. и были ему переданы в превосходном исполнении. Карты, принадлежавшие лично Стоффелю, являются репродукциями с тех испанских. Эти карты, вероятно, в Германии неизвестны, так как карта, которую Шнейдер приложил к своей книге и которая издана Г. Кипертом, не согласована с картами Стоффеля.

 Считаю излишним разбирать отдельно отклонения Стоффеля от Гелера и Шнейдера и доверяюсь вполне руководству этого большого знатока. Но не могу умолчать о некоторых мыслях, которые так же, как и относительно похода против Ариовиста, касаются общих фактов.

 Что Октогеза и Меквиненца - одно и то же, не подлежит сомнению. Я бы хотел прибавить еще одно соображение. Если бы легаты навели понтонный мост у Альматрета (по Гелеру) или у Фликса (по Шнейдеру), то они рисковали бы тем, что Цезарь со всем войском мог тотчас перейти на левый берег Сикориса и закрыть путь. Если же они имели намерение отойти по правому берегу, то они навели бы мост выше по течению - выше Сикориса. Поэтому расположение моста мы определяем вблизи устья Сикориса - ниже по течению; поэтому у легатов и сохранилась до последней минуты, в зависимости от позиции Цезаря, свобода передвижения по правому или по левому берегу.

 Но если Октогеза находилась у устья Сикориса, то недостаточно обосновано, почему помпеянцы не отошли вдоль левого берега. Стоффель полагает, что они опасались ровной прибрежной местности, так как предвидели, что их будет беспокоить неприятельская конница. Дорога все равно шла через Сарроку по возвышенной местности, но, судя по результату, достаточно еще удобной для нападений конницы. Если бы они шли по реке, то хотя бы один фланг был защищен, а, кроме того, дорога была бы короче, что при тех обстоятельствах было очень важно. Могли ли помпеянцы, идя непосредственно по берегу, опасаться стрел и свинца пращей, которые бросали бы в них с противоположного берега неприятельские стрелки?

 Затем недостаточно ясно, почему легаты, когда их догнал Цезарь, решили, по Стоффелю, пойти в ущелье Риваройа. Можно предположить, что они послали приказ перевести к Риваройе понтонный мост. Причины для перемены маршрута не видно, - тем менее, что в последнюю минуту решили снова идти на Октогезу. Даже путь на Мон-Манэ должен был иметь несколько ущелий, где можно было бы укрыться от войска Цезаря.

 Особенно поражает нас то обстоятельство, что легаты предприняли марш через Мон-Манэ на Октогезу после мнимого отступления Цезаря к Илерде и после того, как они увидели, что движение это пойдет по дороге к Риваройе.

 Все эти сомнения будут устранены, если мы предположим, что Цезарь своими словами "ubi paullatim retorqueri agmen ad dextram conspexerunt" (гл. 69) ("они постепенно повернули фронт, который стал смотреть вправо") определял собственно фронт, а не занимаемую позицию, т.е. что войско Цезаря повернуло налево к западу. При повторных исследованиях я пришел к убеждению, что так оно и было, т.е. что сведения о повороте помпеянцев на Риваройю не верны. У них не было другой цели, кроме движения на Октогезу (Меквиненца), и этот путь преградил им Цезарь, продвинувшись между их походным лагерем и Сикорисом в направлении к Мон-Манэ.

 2. Своеобразен рассказ Цезаря о трудностях, которые ему пришлось преодолеть при устройстве брода на реке Сикорисе. Спрашивается, отчего он не перекинул моста? Если даже бурные воды и сносили его мосты, то и брод мог оказаться непроходимым; работа же при устройстве брода, по описанию самого Цезаря, была сложнее, чем постройка даже нескольких мостов. Так как кавалерия охраняла левый берег, то противник не мог помешать постройке.

 Для объяснения всего этого не находишь другой причины, кроме недостатка дерева, но и тут является вопрос, неужели нельзя было доставить дерево с Пиренейских гор по реке Сикорис?

 Но самым важным вопросом будет: возможно ли вообще устроить брод так, как это Цезарь предполагал? Мнения относительно того, как понимать прокладку рвов, расходятся. Шнейдер, ссылаясь на Гишара, предполагает полный отвод реки. Дело это настолько трудно, что мне кажется невыполнимым, так как затратить на него можно было только 10 дней. Стоффель рисует более простую картину. Он исходит из того, что в 2 км выше Илерды река разделяется и образует острова; вот через эти-то острова Цезарь и приказал проложить рвы шириною в 30 фут.; таким образом он расширил русло реки и понизил высоту воды. Насколько это технически правильно и возможно, не смею судить.

Глава VII. ПОХОД В ГРЕЦИЮ.

 Победа в Испании дала Цезарю превосходство на суше над своим противником. Наряду с 11 легионами, с которыми он начал войну, он образовал постепенно еще 17 новых легионов74, большей частью из солдат Помпея, поступивших после сражения к нему на службу. Из новых легионов два были разбиты в Африке под начальством Куриона; полтора - в Адриатическом море, у Иллирийской бухты, под начальством Кая Антония. Из других ему удалось собрать около половины; всего же он имел у Брундизия 12 легионов и 10 000 конницы, чтобы переправиться в Эпир и вести войну против Помпея. Остальные войска были размещены в Италии, Сицилии, Галлии и Испании.

 Войску, направлявшемуся в Эпир, Помпей мог противопоставить 9 легионов, которые шли на помощь из Сирии, и еще 2 под начальством Сципиона. Не только по численности, но и по качеству они не соответствовали легионам Цезаря. В числе этих легионов было 2 старых легиона Цезаря, доверять которым было опасно; остальные были вновь сформированы и состояли отчасти из старых призывов, пополненных новыми наборами в Греции и Азии. Помпей должен был бы потерять всякую надежду на успех после уничтожения главных сил его войска в Испании, если бы он, подобно Цезарю на суше, не имел необходимого перевеса на море. К имевшимся у него римским кораблям он присоединил еще суда восточных подвластных государств. Цезарь же хотя и начал сооружать корабли, но у него не было того фундамента, который был у Помпея: старого флота. Самый значительный морской город в его первоначальных владениях - Массилия - перешел на сторону его противников и был вновь присоединен лишь после жестокой осады. Флот в Адриатическом море был разбит и уничтожен помпеянцами. Преимущества, которых достиг после этих событий Помпей, были так велики, что Цезарь не мог стать с ним на один уровень. Когда он достиг Брундизия, у него не было даже достаточного числа кораблей для одновременной перевозки всего войска, предназначенного для наступления.

 При современных условиях считается стратегически невыполнимым переправлять войско по морю, на котором господство не обеспечено хотя бы временно или отчасти. Цезарь решился на это, хотя не имел для перевозки достаточно транспортных средств. Если бы он ждал прибытия такого количества кораблей, которого хватило бы для перевозки всего войска, то, во-первых, такая масса осложнила бы самую перевозку, а главное - обратила бы на себя внимание неприятельского флота, стоявшего пока еще спокойно в портах. Помпей сам еще не прибыл со своим войском в Эпир; портовые города, в которых находились большие склады запасов, не имели пехотной охраны. Успех можно было завоевать только быстротой. Благодаря сокращению обоза можно было разместить на корабли половину войска - 7 легионов и корпус конницы, - которые благополучно и переправились, так как противник не предполагал, что в такоевремя - в середине зимы - можно предпринять подобную экспедицию75. Было сделано наблюдение, что в это время года периодическая перемена направления ветра, с юга на север, за которой обычно следовало несколько дней хорошей погоды, благоприятствовала выполнению плана Цезаря. Северный ветер примчал его флот за 12-15 часов к бухте, хорошо защищенной от этого ветра и имеющей удобный берег для быстрой разгрузки76.