99 имен Серебряного века - Юрий Безелянский

В 1881 году Лосский поступил в классическую гимназию в Витебске, но не доучился в ней, так как был исключен «за пропаганду социализма и атеизма», — обычная идейная болезнь почти всех молодых той поры. Однако жажда знаний была велика, и Лосский нелегально (без паспорта) перебирается в Швейцарию, где в Берне учится на философском факультете. Обманным путем он был завербован в Иностранный легион и еле унес ноги из Алжира. В Россию Лосский вернулся в 1889 году и поступил на курсы… бухгалтеров.

Быть бы ему бухгалтером, но родственники добились для него права поступить в петербургскую гимназию, по окончании которой Лосский продолжил обучение в Петербургском университете. Там он изучал ботанику, химию и анатомию, а по вечерам со страстью предавался философским наукам. Декарт, Спиноза, Спенсер — какие волнующие имена!..

Жить было нелегко, и Лосскому приходилось подрабатывать частными уроками и переводами философских текстов. Как философ Лосский рос буквально на глазах, и в 30 лет он уже приват-доцент на кафедре философии Петербургского университета. К этому времени у него сложились ключевые для мировоззрения идеи об «имманентности всего всему», о преодолении дуализма между сознанием и бытием в акте интуиции. Защитив магистерскую диссертацию, Лосский приступил к разработке «обоснования интуитивизма». Первый вариант работы был опубликован под названием «Обоснование мистического эмпиризма». Эта книга выдвинула Лосского в число ведущих русских философов. Причем он являлся «чистым» философом в отличие от философствующего публициста Бердяева. У Лосского был даже свой стиль изложения его философских конструкций — «блестящая сухость», если пользоваться выражением Шопенгауэра.

Со временем Лосский окончательно охладел к идеям социализма и перешел на либеральные позиции, а в 1905 году вступил в только что образованную кадетскую партию. Обе революции Лосский встретил крайне недоброжелательно. «Большевистская революция есть яркое подтверждение того, до каких крайностей могут дойти русские люди в своем смелом искании новых форм жизни и безжалостном истреблении ценностей прошлого. Поистине Россия есть страна неограниченных возможностей…», — писал Лосский.

В трудные послереволюционные годы он продолжал заниматься философией и читал лекции в Петроградском и Народном университетах, а когда его уволили из Пертроградского университета, испытал сильное нервное расстройство. По совету врачей Лосский намеревался отправиться на лечение в Карлсбад и уже имел чехословацкую визу, как… далее процитируем записки сына философа — Бориса Лосского «Наша семья в пору лихолетия»:

«…Оставалось дождаться своевременно испрошенного паспорта на временный выезд за пределы РСФСР. Потому его не удивило и не очень взволновало получение 16 августа вызова явиться, по всей видимости, для выполнения соответствующих формальностей, на Гороховую, 2, где помещалось ГПУ. На следующее утро он туда отправился в сопровождении матери, не преминув все же с нами попрощаться… За пропуском в главное здание родителям нужно было обратиться в дом напротив, и выдан он был одному отцу. Мать же, прождавши долго и напрасно его выхода из номера 2, отправилась на Кабинетную, где узнала, что накануне на нашей квартире был длительный обыск…»

А тем временем Николая Лосского посадили в арестантскую камеру. Потом выпустили. А потом — на «философский пароход» и вон из России. Лосский попал в «Список антисоветской интеллигенции г. Петрограда» (24 человека) и против его фамилии было начертано: «Профессор Петр. университета. Редактор журнала „Мысль“. Идеологически вредный».

Вредный — значит, России не нужный. 15 ноября 1922 года на немецком пароходе отплыли на чужбину вместе с Николаем Лосским его коллеги-философы Лев Карсавин и Иван Лапшин, юрист Боголепов, почвовед Одинцов, экономист Бруцкус, агроном Велихов, журналист Изгоев и другие, срезанный большевистским ножом цвет нации.

В Прагу Николай Лосский попал в 52 года. Там он продолжал научную и преподавательскую работу. Получал профессорскую стипендию из фонда «Русской акции», а также единовременные пособия из канцелярии президента. Оба чехословацких президента — сначала Массарик, потом Бенеш были не чужды философии и ценили труды Лосского. Среди поздних его книг следует указать: «Мир как органическое целое» (1917), «Логика» (1924), «Основы интуиции» (1927), «Ценность и бытие» (1931), «Типы мировоззрений» (1931), «Диалектический материализм в СССР» (1934), «Бог и мировое зло» (1941), «Достоевский и его христианское миропонимание» (1953), «Характер русского народа» (1957)… Много занимался Лосский и историей философии — в 1951 году в Нью-Йорке вышел его солидный том «History of Russian philosophy».

После Второй мировой войны Лосский переехал в США, преподавал философию и историю русской философии в Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке, удостоился почетного членства в «Международном обществе Марка Твена».

Последние 5 лет Николай Лосский находился на попечении в Русском доме Сент-Женевьев-де-Буа. «Последний из могикан», из плеяды тех, кто создал выдающуюся мыслительную культуру, духовно-философское миросозерцание, переживаемое и осмысливаемое всем светом по сей день, ушел из жизни в возрасте 94 лет.

Несколько слов о сыновьях Николая Лосского. Борис Лосский в своих записях вспоминает обыск в их доме накануне выезда из России: «Присутствовавшая при обыске няня рассказывала, как чекисты рылись в комнате, где жили мы с братом, и она им сказала, что мы много читаем и наверное будем учеными, один из них презрительно процедил: „Это еще бабушка надвое сказала, учеными или сапожниками“. И думается, что действительно на нашу долю верных кандидатов на „лишенство“ не выпало бы ничего хорошего, если бы мы не уехали с родителями за границу».

Старшему сыну Владимиру на день отъезда было 19 лет, младшему Борису — 17. Владимир Лосский стал религиозным философом, богословом, возглавлял Братство Св. Фотия. Участвовал в антифашистской борьбе. Автор многочисленных статей и книг. Младший Борис стал искусствоведом и историком архитектуры. Закончил Сорбонну. Был хранителем музеев городов Тура и Амбруаза, а затем хранителем национального дворца-музея в Фонтенбло. Кавалер Почетного легиона… Очень уважаемые и именитые люди. Не сапожники.

ЛУНАЧАРСКИЙ

Анатолий Васильевич

11(23).XI.1875, Полтава — 26.XII.1933, Ментона, Франция

В философском энциклопедическом словаре (1983) Луначарский отсутствует. Не философ. А как же богостроительство? «Религия без Бога» как «религия надежды»? Это «реакционное религиозно-философское течение, возникшее в годы реакции (после поражения революции 1905–1907) среди неустойчивых мелкобуржуазных элементов русской социал-демократической интеллигенции (Богданов, Базаров, Юшкевич, Луначарский и др.)», которое осудил Ленин в 1909 году как течение, порвавшее с социализмом? Ведь было. Были и другие философские искания Луначарского, утверждавшие «нового Бога — коллектив», что «религия — это энтузиазм» и прочее. Были споры с Бердяевым. Нападки на Ницше как на истеричного апологета «ходульного сверхчеловечества». И в то же время восхищение Ницше, который, согласно Луначарскому, в человеке «любил полет, порыв, любил его, как мост, ведущий в эдем будущего, как стрелу, направленную на другой берег, он любил в нем еще не законченного Бога» («Этюды», 1922). И, наконец, раннее изучение философии в Цюрихском университете под руководством Рихарда Авенариуса. Так что в философичности Луначарскому никак нельзя отказать.