Смешенье (1-2) - Нил Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Патрик:
– Только оно было гораздо ближе, и команду его составляли… как ты их назвал…
Сурендранат:
– Санджаны. Индусы, которые творят разбой, но не обращают в рабство, не увечат и не пытают пленных, если только это не требуется непосредственно для разбоя.
Джек:
– И которые, очевидно, отняли судно у каких-то несчастных белуджей, отчего мы и приняли его сначала за белуджийский.
Сурендранат:
– Насколько я помню, до сего момента всё было именно так, как ты рассказываешь.
Патрик:
– Ну да, а в следующий момент ты выпрыгнул за борт!
Сурендранат:
– Я видел, что наше золото достанется санджанским пиратам. А ван Крюйк приготовился биться до последнего вздоха.
Джек:
– Я, наверное, не слышал всплеска, потому что моё внимание было занято другим. Ван Крюйк правил в середину залива, возможно и впрямь с намерением драться до последнего. Однако, не пройдя и мили, мы напоролись на разбойничью флотилию, так что все – и мы, и преследователи – стали добычей пиратов.
Патрик:
– Темнокожих, но не африканцев.
Джек:
– Индусов, но не индостанцев, если говорить точно.
Патрик:
– Единственных пиратов в мире, у которых капитаны – женщины.
Джек:
– Говорят, что такие есть ещё в Карибском море. Но, так или иначе, чудной народ.
Сурендранат:
– В таком случае вы описываете малабарских пиратов.
Джек:
– Я же сказал – демоны в человечьем обличье!
Сурендранат:
– На Малабаре особые порядки.
Патрик:
– Так или иначе, даже ван Крюйк понял, что дело швах, и, дабы не отрезать себе руку, выпрыгнул за борт.
Сурендранат:
– А ты, Патрик, отчего прыгнул?
Патрик:
– Я из Ирландии-то бежал, чтобы вырваться из-под женского гнёта. А ты, Джек?
Джек:
– Ходят слухи, что малабарские пираты ещё более жестоки к христианам, чем белуджийские – к индусам.
Сурендранат:
– Чепуха! Тебя ввели в заблуждение. Малабарские пираты-магометане такие, это да. Но если капитаны были женского пола, значит, вам встретились малабарские пираты-индусы.
Патрик:
– А теперь они богатые малабарские пираты-индусы женского пола.
Джек:
– Мистер Фут бросился на нос корабля – то ли в гальюн, как всегда в таких случаях, то ли с намерением помахать белым флагом, – но оступился на оброненном золотом слитке и полетел за борт. Я, зная, что он не умеет плавать, прыгнул за ним следом. Воды оказалось от силы сажени две – я так ударился о дно, что чуть ногу не сломал. Тут-то наше судно и село на мель. Остальное в тумане.
Патрик:
– Не в таком и тумане. Мы с тобой, мсье Арланк, мистер Фут и Вреж день или два где вброд, где вплавь перебирались через бесконечные мели. На каком-то этапе мы встретили Сурендраната. Позднее нас вынесло волнами на берег. Вскоре после этого армянин и француз не прошли проверку на сообразительность и попали в войско Губителя Недругов.
Сурендранат:
– Кстати, об этих двоих. Я отправил письмо двоюродному брату в Удайпур. Он наведёт справки.
Они въехали на пологий холм и увидели совершенно иную местность. Милях в двух впереди дорога пересекала реку, бегущую справа налево в Камбейский залив – едва различимую серую полоску на горизонте. У брода стоял саманный форт, а вокруг раскинулся за невысокой стеной городишко. Джек уже знал, что они там найдут: пристань для приходящих из залива судов и базар, на котором баньяны и европейские купцы закупают ситец.
Джек сказал:
– Хорошо будет снова увидеть Арланка и Врежа, если они живы. Охотно послушаю их воинские байки, хотя и без того знаю всё, что они расскажут.
Патрик и Сурендранат удивились, поэтому Джек объяснил:
– Есть свои преимущества у старости, иначе зачем бы она нам давалась?
– Ты не старый, – сказал Патрик. – Тебе и сорока нет.
– Брось. Я прожил больше, чем многие старики. Грамоте я не выучился, счёту тоже, поэтому не могу писать книги, водить корабль или рассчитать правильный угол для стрельбы из пушки. Но людей я знаю хорошо – лучше, чем хотелось бы, поэтому ясно вижу, что происходит в Индостане. Вижу, когда ты, Сурендранат, говоришь о моголах, а ты, Патрик, об англичанах.
– Поделишься ли ты с нами своей мудростью, о, Джек? – спросил Патрик.
– Будь здесь Вреж Исфахнян и мсье Арланк, они бы рассказали, что маратхи свирепы, плохо организованы и не боятся смерти, а моголы жестоки и своекорыстны. Что правителям Империи на войне живётся лучше, чем индусам в мирное время. Другими словами, они объявят, что мятеж – дело серьёзное и что мы не проведём Сурендранатов караван из Сурата в Дели ни лестью, ни подкупом.
– По твоим словам выходит, что это невозможно, – сказал Сурендранат. – Так, может, нам стоит возвратиться в Обитель Праха?
– Сурендранат, ты кем предпочитаешь быть: первой птицей, спрыгнувшей с льдины, или первой, вернувшейся с набитым брюхом?
– Вопрос заключает в себе ответ, – проговорил Сурендранат.
– Послушай моего совета и будешь той, какой надо.
– Ты считаешь, что другие караваны выйдут из Сурата раньше и угодят в руки к мятежникам, – перевёл Сурендранат.
– Я считаю, что всякий караван, вышедший из Сурата, рано или поздно столкнётся с армией маратхов, – сказал Джек. – Тот караван, который обратит их в бегство, первым достигнет цели.
– Я не могу нанять войско, – возразил Сурендранат.
– Я не говорю, чтобы ты нанял войско. Я сказал, что маратхов надо обратить в бегство.
– Ты говоришь, как факир, – мрачно заметил Сурендранат.
На майдане катхияварского городишки присутствовал более или менее обычный набор факиров – и магометан, и индусов. Некоторые без всяких выкрутасов сидели, сплетя руки за головой. Один индус глотал огонь, дервиш в красной юбке кружился на месте, ещё один индус стоял на голове, весь в красной пыли. И всё же по большей части их миски для подаяния были пусты. Все зеваки, босоногие мальчишки, прохожие, разносчики и торговцы собрались в конце площади, где происходило какое-то захватывающее зрелище.
Они толпились так плотно, что, не будь Джек в седле, он бы не разглядел центр всеобщего внимания: седоволосого европейца в одежде, которая на родине Джека вышла из моды ещё до его рождения. В чёрном длиннополом кафтане, чёрной же, голландского фасона широкополой шляпе и ветхой рубашке он походил на странствующего пуританского проповедника. Имелась у него и старая, поеденная червями Библия – она украшала низкий столик, вернее – доску, установленную на примитивных козлах и накрытую грязной рваной тряпицей. Рядом с Библией примостился сборник гимнов, а за сборником – столовый прибор: фарфоровая тарелка, по бокам от которой лежали ржавые нож и вилка.
Джек, судя по всему, подъехал во время паузы, которая закончилась, когда с
