Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

К югу от Каньо-Дакиапо, к северу от Гуачапару, и на расстоянии нескольких миль дальше мы увидели пороги Кананивакари. Скорость течения равнялась 6,3 фута в секунду, и нам пришлось бороться с волнами, создававшими довольно сильную толчею на Raudal. Мы высадились на сушу, и Бонплан нашел в нескольких шагах от берега Almendron – великолепную Bertholletia excelsa Humb. et Bonpl. Индейцы уверяли нас, что в Сан-Франсиско-Солано, Васиве и Эсмеральде не знают о существовании этого ценного растения на берегах Касикьяре.

Они не думали, чтобы дерево вышиной в 60 с лишним футов могло быть случайно посеяно каким-нибудь путешественником. Из опытов, произведенных в Сан-Карлосе, известно, что семена Bertholletia Humb. et Bonpl., содержащие легко горкнущее масло и заключенные в деревянистый околоплодник, очень редко удается прорастить. Возможно, это дерево служило указанием на существование леса Bertholletia внутри страны, к востоку и к северо-востоку.

Во всяком случае нам доподлинно известно, что это прекрасное дерево растет в диком состоянии на третьей параллели в Серрос-де-Гуаная. Область распространения растений, живущих сообществами, редко бывает строго ограничена, и прежде чем вы добираетесь до Palmar или до Pinal[248], вам попадаются отдельные пальмы или сосны. Это как бы переселенцы, забравшиеся в страну, населенную другими растениями.

В четырех милях от порогов Кананивакари посреди равнин возвышаются скалы очень причудливой формы. Сначала вы видите узкую отвесную стену высотой в 80 футов; затем у южного края стены показываются две башенки с почти горизонтальными гранитными пластами. Расположение скал Гуанари настолько симметрично, что их принимают за развалины старинного сооружения.

Представляют ли они собой остатки островков посреди внутреннего моря, покрывавшего совершенно ровную местность между Сьерра-Парима и горами Паресис[249], или же эти скалистые стены и гранитные башенки были подняты упругими силами, которые еще и теперь действуют внутри нашей планеты?

Поневоле задумаешься о происхождении гор, если ты видел расположение мексиканских вулканов и трахитовые вершины над длинной трещиной, если в Андах Южной Америки ты обнаружил в одной и той же горной цепи идущие рядом первозданные и вулканические горные породы и если ты вспомнишь об очень высоком острове окружностью в три мили, который в наши дни поднялся из глуби океана около Уналашки.

Берега Касикьяре украшает пальма Chiriva с перистыми снизу листьями. Кроме нее, в лесу растут лишь деревья с крупными кожистыми листьями, блестящими и незубчатыми. Этот особый характер растительности на берегах Гуинии, Туамини и Касикьяре обусловлен преимущественным распространением в экваториальных областях семейств зверобойных, сапотовых и лавровых.

Так как ясное небо сулило прекрасную ночь, то в 5 часов вечера мы решили разбить лагерь около Piedra de Culimacari – гранитной скалы, стоящей изолированно, как и все описанные мной выше скалы между Атабапо и Касикьяре. Съемка речных излучин показала нам, что она находится почти на той же параллели, как и миссия Сан-Франсиско-Солано.

В здешних пустынных местах, где до настоящего времени человек оставлял лишь преходящие следы своего существования, я всегда старался производить наблюдения близ устья какой-нибудь реки или у подножия скалы приметной формы. Только эти пункты, неизменные по своей природе, могут служить базой для географических карт.

В ночь с 10 на 11 мая я произвел очень удачное наблюдение широты по α Южного Креста; долгота была определена, но не так точно хронометрически, по двум прекрасным звездам, сверкающим в ногах Центавра. Из произведенных наблюдений мы узнали сразу, притом с достаточной для географических целей точностью, координаты устья реки Пасимони, крепости Сан-Карлос и места слияния Касикьяре с Риу-Негру.

Скала Кулимакари находится точно на 2°0'42''северной широты и примерно на 69°33'50''западной долготы. В двух памятных записках, написанных по-испански и адресованных: одна – каракасскому генерал-губернатору, другая – государственному секретарю Уркихо, я изложил, какое значение имеют эти астрономические определения для установления границ португальских колоний.

Во время экспедиции Солано место слияния Касикьяре и Риу-Негру считали расположенным в полуградусе к северу от экватора; и хотя пограничной комиссии никогда не удавалось прийти к окончательному результату, в миссиях неизменно считали экватор временно признанной границей.

Однако из результатов моих наблюдений следует, что Сан-Карлос-дель-Риу-Негру, или, как его пышно называют здесь, пограничная крепость, расположен вовсе не на 0°20' широты, как утверждает отец Каулин, и не на 0°53', как того хотят Ла Крус и Сюрвиль (официальные географы Real Expedicion delimites[250]), а на 1°53'42''. Таким образом, экватор проходит не к северу от португальской крепости Сан-Жозе-ди-Марабитанас, как указывается до настоящего времени на всех картах, за исключением нового издания карты Эрроусмита, а на 25 лье южнее, между Сан-Фелипе и устьем реки Гуапе.

Находящаяся у меня рукописная карта Рекены доказывает, что португальские астрономы знали об этом с 1783 года, следовательно, за 35 лет до того, как это уточнение начало появляться на наших европейских картах.

Так как в Каракасском генерал-губернаторстве издавна было распространено мнение, что искусный инженер дон Габриель Клаверо построил крепость Сан-Карлос-дель-Риу-Негру на самом экваторе, и так как при определении широт вблизи от него были допущены, по мнению Кондамина, погрешности в сторону юга, то я предполагал, что экватор проходит в одном градусе к северу от Сан-Карлоса, то есть на берегах Теми и Туамини.

Уже наблюдения, произведенные в миссии Сан-Балтасар (прохождение трех звезд через меридиан), заставили меня заподозрить неправильность этой гипотезы; однако истинное положение границ я установил лишь на основании широты Piedra Кулимакари.

Остров Сан-Хосе на Риу-Негру, прежде считавшийся границей между испанскими и португальскими владениями, находится по меньшей мере на 1°38' северной широты; и если бы комиссия Итурриаги и Солано довела до конца свои длительные переговоры, если бы лиссабонское правительство окончательно признало экватор границей между двумя государствами, тогда шесть португальских деревень и даже крепость Сан-Жозе, расположенные к северу от реки Гуапе, принадлежали бы в настоящее время испанской короне.

То, что в таком случае было бы приобретено благодаря нескольким точным астрономическим наблюдениям, имеет более важное значение, нежели то, чем испанцы владеют теперь; следует, однако, надеяться, что два народа, посеявшие первые семена культуры на громадном пространстве Южной Америки к востоку от Анд, не возобновят пограничных споров относительно территории шириной в 33 лье и относительно права владения рекой, плавание по которой должно быть свободно, как и плавание по Ориноко и Амазонке.