НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

С одной стороны, феодально-бюрократическая индустриализация экстенсивно, не рыночными отношениями вытягивала из деревни излишние там трудовые ресурсы, направляла их в общегосударственное производство и обеспечивала быстрое наращивание фабрично-заводского производства и средств жизнеобеспечения всего населения, уменьшая безработицу и повышая общий уровень жизни. А с другой стороны, рост промышленных капиталов позволял создать дополнительные доходы государственной казны и ослабить зависимость государственной сметы правительства от налогов на прибыли коммерческих спекулянтов. Обогащение коммерческих спекулянтов, афёры олигархов в условиях экономического спада 1847 года были одной из главных причин обнищания низов и буржуазных революций 1848 года, а как следствие, ответных народно-патриотических контрреволюций. Но и после подавления буржуазных революций и народно-патриотических контрреволюций военно-бюрократической контрреволюцией крупные представители коммерческого интереса пытались навязать обновлённой государственной власти космополитическую, расшатывающую эту власть либеральную политику зависимости от денежно-кредитных рыночных отношений, отказывались оплачивать мероприятия, необходимые для усиления позиций военно-бюрократического аппарата управления. В Пруссии, например, именно либеральная партия коммерческих дельцов, которая имела большинство в нижней палате избранного парламента, отказалась поддержать военную реформу армии, призванную укрепить военно-бюрократический характер государственной власти, и привела страну к острейшему политическому кризису, который стал причиной взлёта Бисмарка. Возглавив осенью 1862 года прусское правительство, Бисмарк принялся решать проблемы политической борьбы с либералами почти диктаторскими мерами, не считаясь с их решениями, и не случайно обратился за поддержкой к индустриальным промышленникам и даже к рабочему движению, в котором появилась социал-демократическая идеология, не приемлющая либерализма.

Чтобы подчинить проводимой сверху политике самые разные интересы, в том числе интересы феодальных земельных собственников, нужно было либо укрепить и обосновать военно-бюрократический абсолютизм идеологически, либо непрерывно укреплять аппарат монархического военно-бюрократического управления. Единственной идеологией, способной решать задачу идеологического обоснования монархических абсолютистских режимов после подавления буржуазных революций и народно-патриотических контрреволюций, в то время было монотеистическое христианство государствообразующего этноса. И действительно, в Австрийской империи первое десятилетие после поражения буржуазной революции от военно-бюрократической контрреволюции католическая церковь получила почти неограниченные права влиять на духовную жизнь страны. Но она так и не справилась с этническими движениями, выступающими за свою народную независимость или широкую автономию. Католическая идеология, которая обосновывала и защищала средневековое феодальное право, в условиях исторического слома феодального права народными и буржуазными интересами больше не в состоянии была совершать имперское идеологическое насилие в полиэтнической стране. Ей, к примеру, не удалось подчинить католическое население Венгрии военно-бюрократическому абсолютизму католической Австрии, и, чтобы удержать единство страны, военно-бюрократический абсолютизм Австрийской империи в 1867 году вынужденно преобразовался в монархическую двуцентровую федерацию, в военно-бюрократический абсолютизм австро-венгерской парламентской монархии. При таких обстоятельствах разрабатывать в полиэтнической стране светский идеал социально справедливого национального общества было очень сложно. И это предопределило относительно низкие темпы роста социальной культуры производственных отношений и капиталистической экономики, постепенную политическую деградацию Австро-Венгрии, а потом её крах в 1918 году, когда произошёл исторически прогрессивный распад империи на разные этнические государства, которые только и смогли провозгласить цели не монотеистического национального общественного развития.

В Пруссии же, и затем в Прусской германской империи, где подавляющее большинство населения составляли этнические немцы, господствовала лютеранская церковь, которая не имела жёсткой иерархической организации, и опираться на неё для обоснования укрепления военно-бюрократического абсолютизма правления кайзера было гораздо сложнее. В Пруссии поневоле пришлось сразу после подавления буржуазной революции следовать традиционным путём становления государственной власти, двигаясь которым эта страна превратилась в самое сильное лютеранское государство среди множества других лютеранских государств северной Германии. Используя предыдущий исторический опыт организации государственной власти, в Пруссии были предприняты шаги по дальнейшему укреплению централизации управления посредством усиления роли полиции, военных и милитаризацией общественного сознания немцев, превращением культа порядка и дисциплины во всех сторонах жизни населения страны в своеобразный смысл общего для поглощённых Пруссией государств общественного развития. Однако совсем без идеологии и без политической организации было очень сложно бороться с земляческим сепаратизмом и религиозным противостоянием лютеранских и католических земель, в которых религиозное мировоззрение никак не искоренялось среди местного крестьянства и пролетариата.

Под влиянием происходящих изменений наиболее деловитая прослойка прусской аристократии и юнкерства свои доходы от эксплуатации земельной собственности и компенсации за изъятия государственной властью крупных земельных владений превращала в капитал, который вкладывала в развитие индустриальных предприятий, получающих поддержку заказами со стороны правителства. Бурное становление промышленных центров, куда стал перетекать капитал наследников феодальных землевладельцев, становящихся промышленными собственниками, а так же массовое вытеснение в эти промышленные центры юнкерством и деятельным кулачеством излишнего деревенского населения, носителя глубоких народных традиций, создавали в городах особую среду вынужденно урбанизированных народных общественных отношений. Отношения эти ещё не могли быть в чистом виде бюргерскими, городскими, так как феодальная традиция общинного народного мировосприятия низов массово переносилась в город и оказывала сильное воздействие на социальное поведение большинства горожан. Она постоянно поддерживалась многочисленными переселенцами из деревни и способствовала сохранению традиций культурного землячества, которые сложились за столетия существования множества небольших феодальных германских государств. Влияние народного мировосприятия, наполненного пережитками феодализма и местничества, было тем более серьёзным, что буржуазно-городская, национально-общественная культура только-только появлялась даже в самых передовых буржуазных государствах того времени, как то, во Франции, в США, в Великобритании, и имела ограниченные средства массового тиражирования и распространения своей духовной продукции.