Девочка-война - Даша Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
POV Агата
Звук торопливо поворачиваемой ручки, еще и еще, а затем гулкий удар в дверь, и я слышу его голос:
- Агата, открой!
Что, опечалился, дорогой? Сорвалась рыбка с крючка?
Почти рывком отрываю себя от пола и заставляю идти вглубь квартиры, на ходу утирая потоки слез с лица и вздрагивая от долбежки в дверь, а потом и трели звонка. Нет меня больше, Демид. Умерла! Ты сам меня только что прикончил, хладнокровно провернул ржавый, тупой тесак в груди, там, где когда-то что-то билось для тебя одного.
Задний карман джинсов разрывает вибрация телефона и я тут же достаю его и смотрю на такое любимое, улыбающееся, но, увы, лживое лицо. Скидываю и тут же со всхлипом вношу номер в «черный список». Все, спектакль окончен. Хэппи энда не будет. Можете расходиться.
Грудную клетку выламывают рыдания и мне сейчас не хочется их сдерживать. По стенке, на трясущихся ногах ковыляю в ванную комнату, где врубаю душ на полную мощность. Здесь, за закрытой дверью и под шумом капель воды, я отпускаю себя и свои раздавленные чувства на свободу. Стоять сил нет, и я падаю, уткнувшись лбом в колени и почти растворяюсь в этом предательстве. Сердце на вынос, от него совсем ничего не осталось, только жалкая горстка разбитых осколков – вот и всего. Это уже даже не плачь, это отчаянный вой.
Как справиться с этой болью, как ее пережить? Что вообще нужно сделать теперь, чтобы научиться заново дышать полной грудью? Как убедить себя в том, что нас просто никогда не было друг для друга, что я эту сказку себе всего лишь выдумала? Ни на один из этих вопросов я не знала ответа.
И где-то там, за пределами этой ванной комнаты еще раздавался стук в дверь, и почти оглушительная трель звонка капала ядом на истерзанные нервы. Господи, пусть он уйдет, просто уйдет из моей жизни навсегда. Что еще ему от меня надо?
И я закрываю ладонями уши и медленно раскачиваюсь из стороны в сторону, не в силах заглушить, ни агонию в своей душе, ни шум вокруг себя.
Я не знаю, когда наконец-то покинула душевую, но понимала одно – больше никто не ломится в дверь, не кричит и не просить открыть ее. Все, тишина. Дошло, наконец-то.
Мне казалось, что я выплакала все слезы, но это было не так. Я легла в постель и закуталась в одеяло, отстраненно понимая, что теперь соленые капли беззвучно катятся из глаз. Снова и снова…
Я как на репите проматывала в голове наше прошлое и с ужасом понимала, что теперь-то пазл сложился. А я, наивная идиотка, действительно тогда поверила, что он месяц ждал, когда я с Ильей расстанусь. Ну точно! Сидел на завалинке, куковал, роняя скупые слезы. С Кариночкой он своей отрывался, а потом заметил мой влажный взгляд и вцепился в меня бульдожьей хваткой, разрывая меня на куски так легко и играючи. Девственность он мою берег, ну-ну! Да я ему просто была не нужна, не хотел он меня – вот и вся жалкая правда, такая же жалкая, как и я. Видимо сделать это в Новый было для него вообще подвигом. Неопытная, пресная, скучная и нелюбимая девушка, которая только и делает, что раболепно заглядывает тебе в рот, да вымораживает своей одержимостью. Поэтому-то он меня и после не трогал, а не потому, что переживал и грел голову о том, что опять может сделать мне больно.
Но когда воспоминания дошли до Ветрова и Гордеева, то я не сдержалась и застонала в голос. Бог ты мой, какой же тупорылой курицей они меня считают, раз не стесняясь и без прикрас явились в аэропорт. Туда и обратно, чтобы точно убедиться, что меня форменно закатали в асфальт, чтобы посмеяться и позлословить на мой счет.
И новый поток горьких слез и душераздирающих рыданий разорвал тишину комнаты. Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне справится с этой мучительной и страшной пыткой. Мне больно! Мне так чертовски и невыносимо больно, что и не описать!
Сон сморил меня только под утро, пришел урывками, наполненный беспокойными образами и лживыми иллюзиями, подсовывая моему раздробленному сознанию слишком жестокие картинки, мол «на, полюбуйся, все это было, а теперь нет».
И новые потоки слез, опостылевшие, не приносящие, ни облегчения, ни даже блаженной парализующей пустоты, загоняли меня в угол.
С опаской вышла за дверь, боясь наткнуться на родителей. Никого. Хоть на этом спасибо! Трясущимися руками привела себя в порядок, прошла на кухню, заварила зеленый чай, еще раз проревелась, сидя за столом, да обреченно потопала обратно в свою комнату. Лежать, притвориться дохлой и постараться ни о чем не думать, может быть тогда мне станет хоть капельку легче…Но нет, минуты медленно ползли и складывались в часы, но ничего не менялось – я была все там же – в аду.
Заметалась по комнате, потом в оцепенении замерла у окна и невидящим взглядом уставилась на подаренного мне медведя. Он тоже смеялся надо мной, смотрел двумя черными глазами-бусинами и поражался моей глупости и наивности.
«Так же и я теперь весь твой»
Лжец! Чертов лжец!
И окунувшись в свои душевные страдания и терзания, я лишь краешком сознания осознала, что входная дверь открылась и родители вошли в квартиру. Только бы сюда не вломились, только не это.
Несколько секунд и вот уже я слышу, как повернулась ручка на двери моей комнаты. Черт, надо было запереть на ключ. Вздохнула, но не оглянулась, если мать увидит мое лицо, то сразу поймет, что я на дне.
