Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

…Два японца, необычно-высокорослые для этого этноса, к тому же широкоплечие, и одетые почему-то в строгие темные костюмы не по климату, вошли в зал. Один из них, видимо, старший, приподнял свои темные очки и поискал глазами свободный столик. Результат отрицательный. Тогда японец медленно протянул вперед левую руку и тоже медленным движением пальцев поманил к себе официанта.

Олив Метфорт глянула на это, и вздохнула.

— Черт, так хорошо сидели.

— Бывают мелкие огорчения, — тихо ответил Люггер, — это, типа, якудза. Я так думаю: впервые сюда заехали. Хотя, может, они тут раньше бывали до революции, а после — впервые. Вы, сента Олив, только не вставайте, чтобы не мешать, и все будет ОК.

— А?.. — вопросительно произнес Лукас, удивляясь, что Люггер и Тореро почему-то не спешат извлекать свои компактные пистолет-пулеметы.

— Патронный пироксилин, — пояснил ему Тореро, — это химическим вещество, которое выделяет при сгорании окислы азота с неприятным запахом, и этим ухудшает качество релаксации и рекреации гражданских персон и личного состава вооруженных сил.

— Понятно, — сказал социальный философ, который, на самом деле, не понял, к чему тут лекции по химии взрывчатых веществ, но понял, что сам факт произнесение подобной тирады в данный момент свидетельствует о спокойствии собеседника.

А ситуация развивалась. Официант — таитянин, ответил на призывный жест якудза.

— Простите, мсье, мест за столиками нет, но я могу поставить вам табуреты у стойки. Хорошее место, чтобы выпить по коктейлю. А если вы хотите покушать, то…

— Столик освободи вот там, около пальмы, — перебил «проблемный визитер».

— Я не могу, мсье, там посетители.

— Ты не можешь? — издевательски переспросил якудза, и его правая ладонь, нырнула за отворот пиджака. Этот жест повторил и более молодой напарник.

Можно было строить разные версии по поводу того, что произошло бы дальше, будь обстановка такой, как представляли себе эти двое. Но, она была совершенно иной. Со стороны бокового столика слева от входа, где сидела компания молодых чернокожих парней и девушек, одетых в обычные майки и шорты, вдруг раздалась короткая серия негромких хлопков, будто там открывали шампанское. На какое-то краткое мгновение показалось, что два проблемных визитера устроили цирковой фокус с разбрасыванием разноцветных конфетти. Только секундой позже, когда оба рухнули на песочный пол, гражданским зрителям стало ясно, что это летели не конфетти, а фрагменты одежды и организма, оторванные пулями.

— Видите, — невозмутимо прокомментировал Люггер, — никакого запаха. Я вообще-то не сторонник пневматических пистолетов-карабинов. Дульная энергия маловата. Но, если говорить о гигиеничности, то она доставляет…

Тем временем, четверо парней из компании за левым столиком, как ни в чем не бывало, направились к выходу, как-то взяли два неподвижных тела за руки и за ноги, подняли и повлекли куда-то на улицу. Послышались реплики.

— Брезентом накрой их.

— Что, прямо вот тут?

— Нет, тут как-то неправильно. Давайте вот у тех камней.

— В комиссариат позвони для протокола.

— Девчонки позвонят… Хэй, девчонки, позвоните копам!

— …И попросите еще четыре порции рыбы-ваху, если есть, ну обалдеть, как вкусно.

— Нашли крайних, — проворчала одна из чернокожих девчонок, вытащила из сумки-пояса телефон и набрала какой-то номер. Другая направилась к официанту, видимо делать заказ. Третья нашла метлу и совок и стала вдумчиво сметать с пола неопрятные клочки.

— Блин! Есть здесь медик? — крикнула четвертая, как раз искавшая, чем заняться, и вдруг увидевшая, что некая хорошо одетая европейка шлепнулась в обморок.

— Я доктор Фанфан Дюбуа, пропустите меня, — раздался уверенный мужской голос.

Все внимание в зале переключилось на пострадавшую. Это была француженка лет 25, изумительно хорошо сложенная (что подчеркивалось модным в этом сезоне сочетанием облегающего топика и мини-юбочки).

— По-моему, это Марселла Сантини, — сообщил Лукас Метфорт.

— Быть того не может! — возразила ему Олив (удивляясь, что сама так легко восприняла только что случившееся двойное убийство).

— Я не знаю, кто такая Марселла Сантини, — сказал Тореро, — но официант называл эту девушку мадмуазель Сантини, так что по ходу, она. Вот, слышите? Опять!

— Мадмуазель Сантини, мадмуазель Сантини, вы живы? О боже, какой позор! Надо же такому случиться… — искренне переживал официант — таитянин.

— Спокойно, Матамо, без паники, — ворчал на него удачно нашедшийся доктор Фанфан Дюбуа, на вид типичный француз-нормандец лет 35, чуть выше среднего роста, и чуть толще средней комплекции, с легкомысленной прической в стиле «конский хвост».

— Она не ранена, док Фанфан?

— Нет, у нее некритичный спазм сосудов мозгового кровообращения, который имеет, я полагаю, неврогенное рефлекторное происхождение. Посттравматической терапии не потребуется, но я бы советовал пациентке вести более здоровый образ жизни. Как нам сообщает профессиональная энциклопедия нервных болезней, обморок из-за всплеска обыкновенных эмоций указывает на некоторый дисбаланс иннервации.

Четыре чернокожие девушки из команды «пневматических стрелков» собрались вокруг доктора и слушали эту спонтанную лекцию с чрезвычайным вниманием.

— Где я? — тихо спросила пациентка, открыв глаза.

— Вы в Полинезии, на Бора-Бора в ресторане «Bloody Mary», — сказал Фанфан Дюбуа.

— О-о… Я вспомнила…Эти ужасные люди в черном…

— Не беспокойтесь о них, мадмуазель Сантини. Они исчезли в круговороте сансары.

— Слава богу! А кто вы?

— Я просто листок, вращающийся в том же круговороте. Имена не важны, как говорил Гаутама Будда в Пурпурной Роще. Но, просто для удобства коммуникации, вы можете называть меня Фанфан, хотя если вы захотите называть меня другим именем, я легко соглашусь на это. И, позвольте сейчас предложить вам чашечку кофе с коньяком.

Тут до Олив Метфорт дошло, что доктор Фанфан Дюбуа тривиально «клеит» всемирно-известную киноактрису Марселлу Сантини. Официант тоже, видимо, это понял и, сделав вывод, что VIP-клиентка в надежных руках, занялся другими гражданскими клиентами, похожими на VIP. Таковыми в зале сейчас были только супруги Метфорт.

— Тысяча извинений! — сказал он, подойдя к их столику, — Позвольте предложить за счет ресторана вам, мадам и мсье, и вашим гидам по стакану нашего фирменного холодного слабоалкогольного коктейля «Bloody Mary Bora-Bora»,

— С учетом шоу, Кровавая Мэри будет в самый раз, мистер Матамо, — заметила Олив.

— Ой, извините…

— Все нормально, — успокоила она, — Это я так шучу.

— Еще раз извините, мадам! Эти два японца… Я вообще не понимаю. Тут на Бора-Бора бывает много японцев, им нравится Полинезия. Сюда приезжают и обычные японцы, и мафиози. Но эти были какие-то дикие, как из фильмов Такеши Китано.

— Все ОК, мистер Матамо, — успокоил Лукас, — мы радостно соглашаемся на коктейль, и просим вас выпить вместе с нами, за компанию. Вам это не повредит верно?

— Хорошо, если вы хотите, — официант улыбнулся, — Коктейль будет через пять минут.

Матамо оказался пунктуальным парнем: ровно через 5 минут на столике стояли пять высоких стаканов с послойно налитыми жидкостями: красная — прозрачная, красная — прозрачная.

— Я обожаю такие красивые коктейли! — объявила Олив, и сделала первый осторожный глоток через соломинку, — И вкусно к тому же!

— Так, это же фирменный коктейль, — напомнил официант, а потом вдруг погрустнел и пожаловался, — только мы оправились после революции, а уже говорят: война на носу.

— Война кого с кем, бро? — спросил Люггер.

— Я точно не знаю, — признался Матамо, — но говорят, что президент Америки сегодня выступил по поводу Рождества, и обещал, что у Америки с Фиджи точно будет война.

— Интересно, — отозвался Тореро, и вытащил из кармана палмтоп-коммуникатор.

*** CNN. Рождественское выступление президента Миджера Кодда ***

Дорогие американцы! Мы все продолжаем выходить из невероятного кризиса, больно ударившего по многим американцам, когда родители, лишившиеся постоянной работы, выбиваются из сил, чтобы иметь возможность положить подарки под рождественскую елку, когда многие семьи лишились своих домов и когда люди ждут, что принесет нам новый год. Но даже в эти трудные времена, в это Рождество у нас есть много того, что можно отмечать. Идея мира и братства продолжает вдохновлять нас через более чем две тысячи лет после рождения Иисуса. Любовь семьи и друзей. Связь с общиной и со страной. Характер и мужество наших мужчин и женщин в униформе, которые сейчас, в праздники, находятся далеко от своего дома и своих семей, рискуют своими жизнями, чтобы защитить наши. Внезапное преступное нападение, совершенное фиджийцами на Тихом океане, стало кульминацией десяти лет политики международной аморальности. Сильные и вооруженные ресурсами бандиты объединились, чтобы начать войну против человечества. Теперь они бросили вызов Соединенным Штатам Америки. Фиджийцы предательски нарушили продолжительный мир между нами…