Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане - Луи Жаколио

— Простите, вы говорили, что одновременно работали над возвышением Эдмона и падением его врагов. Правда ли это? И что вам об этом известно?

— Как вы, вероятно, знаете, банк Прево-Лемер и К° имеет отделения во многих городах Дальнего Востока; он выдает очень крупные ссуды под шелк, чай, хлопок, рис и другие продукты, которые потом присваивает себе как бы в уплату за ссуду или вместо процентов или законных доходов; словом, этот банк и его отделения спекулируют на повышение. Вы знаете, конечно, также, что часто простой телеграммы достаточно, чтобы вызвать сильные повышения или понижения в ценах на товары. Нет такого состояния, которое бы устояло против таких систематических убытков. И вот благодаря своему настоящему положению, будучи аккредитован как дипломатический агент в разных странах, где банк Прево-Лемера совершает свои крупнейшие обороты, я часто имел возможность получать необходимые мне сведения о положении торговли и телеграфировал в Париж, Ливерпуль, Лондон, Гамбург, Марсель и другие города, вызывая крупные понижения на предлагаемый этой фирмой товар.

— Да, но Прево-Лемер очень богат, и, сколько я знаю, ваши приемы не принесли им большого ущерба!

— Это вам только кажется. Подрыв кредита — это такой червь, который незаметно гложет даже самое крепкое дело. Это все равно, что червоточина: она как будто едва заметна, но весь плод уже изъеден и в один прекрасный момент должен упасть с дерева.

Де Ла Жонкьер с недоумением смотрел на своего собеседника, этого кажущегося столь безобидным господина де Сен-Фюрси, к которому все относились как к какой-то отрицательной величине; а теперь, если в душе Жонкьера и оставалось еще некоторое сомнение относительно близкого родства его с Эдмоном, все же он не хотел лишить последнего такого ценного союзника и потому употребил все свое влияние, чтобы Гроляр был принят в число пассажиров «Лебедя», что ему и удалось наконец.

Только адмирал Ле Хелло никак не мог себе объяснить, что заставило де Сен-Фюрси перебраться с «Фридланда» на «Лебедь», но так как этому господину предоставлено было действовать по своему усмотрению, то адмирал не стал много думать об этом и в тот же вечер, собрав свою эскадру, направился обратно во Францию.

«Лебедь» вышел на другой день после ухода эскадры, и в продолжение пути его несколько раз видели вахтенные адмиральского судна.

IV

ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ ПОСЛЕ ПРИХОДА В ШЕРБУР эскадры адмирала Ле Хелло и американского авизо «Лебедь», адмирал и Гастон де Ла Жонкьер отправились в Париж. Оба они были сияющие и торжествующие; первый из них вез «Регент». Как говорит пословица, счастливым людям все удается, и на этот раз все хлопоты и ходатайства того и другого увенчались успехом. В одно прекрасное утро Эдмон Бартес, или Уильям Бредли, как он теперь стал именоваться, получил депешу, в которой ему разрешалось, равно как и всему экипажу «Лебедя», пребывание во всех городах Франции на неопределенный срок.

Но Гроляр, всегда и во всем осторожный, отправился сначала с Ланжале, попросив Эдмона несколько обождать. Последний охотно согласился, так как теперь перестал питать неприязнь к сыщику, особенно с тех пор, как Парижанин и Гастон де Ла Жонкьер стали относиться к нему дружески.

Однажды Гроляр сказал Эдмону:

— Десять раз я мог бы арестовать вас, если бы захотел, но я не сделал этого потому, что у нас в душе живет одна и та же ненависть, и потому, что я хочу отомстить вашим личным врагам!

— Каким образом могли задеть вас Прево-Лемер и К°? — спросил Эдмон.

— У меня был сын… вскоре после вашего осуждения он вступил на службу в этот проклятый банк. Его обвинили в краже… точно так же, как вас… Он протестовал, доказывал свою невинность, но роковое стечение обстоятельств было против него. Я молил, заклинал господина Прево-Лемера пощадить мое дитя, сжалиться надо мной, но он был неумолим.

— И ваш сын, вероятно, такой же неповинный ни в чем, как я, испытал все ужасы возмутительного, несправедливого осуждения, все унижения и муки каторги!

— Нет… он покончил с собой, чтобы избавиться от позора!

— Ах, несчастный отец! Как мне вас жаль! Как ужасно должно быть ваше горе…

И вдруг Эдмон Бартес протянул старому Гроляру обе руки и с этого времени стал выказывать к нему расположение, которое стало возрастать по мере их сближения на почве общих планов, постоянной заботливости старика о спокойствии и благе Эдмона и всех тех мелких услуг, которые так ценны при совместной жизни.

В Париже Гроляра ждал прекрасный прием; его начальство осталось им чрезвычайно довольно и обещало аттестовать самым лучшим образом перед министром внутренних дел. Им не пришло даже в голову, что другие могли потрудиться над разысканием «Регента», и вся заслуга была целиком приписана Гроляру. Благодаря своим обширным связям и знакомствам Гроляр вскоре разузнал о делах фирмы Прево-Лемер и К°. Говорили вполголоса о возможности ликвидации дел в самом близком будущем, если только вести с Дальнего Востока не окажутся особенно утешительными. Кроме того, он узнал, что глава фирмы серьезно болен, и его болезнь еще более способствует упущениям и беспорядкам в делах.

Говорили также, что эта внезапная болезнь была вызвана семейными неприятностями, тайными огорчениями вполне частного характера и сильным семейным разладом. Под секретом сообщали, что Жюль Сеген, зять старика Прево-Лемера, живет отдельно от своей жены и открыто распутничает на глазах у всех, проводя дни и ночи в клубах, кабачках, за кулисами, тогда как его шурин Альбер, совершенно погрязший в излишествах и распутстве, опустился до состояния самых жалких существ, с которыми и водил постоянную компанию.

Как опытный сыщик, Гроляр понял, что без постороннего содействия ему трудно будет проникнуть в некоторые тайны фирмы Прево-Лемер, и написал Эдмону Бартесу, спешно призывая его в Париж. На другой же день Уильям Бредли со своим камердинером Джоном Лайтом остановились в Гранд-Отеле. Джон Лайт был не кто иной, как Люпен. Что же касается Порника, Данео и Пюжоля, то их Гроляр поместил в скромной гостинице на левом берегу Сены.

— Ну, а какое нам будет предписание? — спросил Порник.

— Не напиваться пьяными, это прежде всего, так как с минуты на минуту ваше содействие может мне понадобиться, — сказал Гроляр, — понадобиться в деле, имеющем громадное значение для господина Бартеса!