Рыжий Орм - Франц Бенгтссон

И однажды на рассвете, когда люди еще спали, а гребцами командовал Токе, Орм подошел к нему с мрачным видом.

— На твоем месте большинство из нас чувствовало бы себя веселее, — сказал ему Токе. — Все окончилось благополучно, ты добыл большое богатство, и вскоре мы будем дома.

— И все-таки меня гложет тревога, — ответил ему Орм. — Это золото гнетет меня.

— Как же может золото не радовать тебя? — спросил Токе. — Ведь отныне ты богат, как король, а короли обычно не ходят понурыми из-за своих богатств.

— Для меня это многовато, — мрачно сказал Орм. — Ты с Улофом получишь добрую часть клада, и все равно мне останется слишком много. Я ведь обманул людей, сказав им, что в ларцах просто скобяной товар для женщин. И за это меня ждет беда.

— Ты рано забеспокоился, — сказал Токе. — Никто ведь не знает, что там, в этих ларцах. Может, там просто серебро. А то, что ты сказал команде, правильно, и я поступил бы так же, как и ты. Ибо даже лучшие из людей теряют разум, когда знают, что поблизости спрятано золото.

— А теперь вот что я скажу перед Богом, — ответил Орм. — Я сейчас открою один из ларцов, и если в нем золото, то я поделю его между всей командой. Затем у нас остается еще три ларца. Один из них возьмешь себе ты, другой — Улоф, а третий останется мне. Теперь, когда я сказал тебе об этом, мне стало легче на душе.

— Делай, как знаешь, — сказал Токе. — Что же касается меня, то мне не придется больше торговать мехами.

Орм принес один из ларцов и поставил его перед собой, а затем разрезал красную перевязь с императорской печатью. Ларец был закрыт на замок. Орм достал свой нож, и они вместе с Токе сломали этот замок. Когда же Орм поднял крышку ларца, то оба в изумлении застыли над ним.

Фафнир сам в былые днине имел гнезда прекрасней, —

благоговейно произнес Токе. Орм ничего не ответил на это, хотя обычно он любил соревноваться с Токе в стихосложении.

Взошло солнце, и лучи его осветили ларец. Он был полон золота, которое даже не потемнело, находясь в реке. Большей частью там были различные монеты, до краев наполнявшие ларец. А среди них поблескивали украшения: кольца, маленькие и большие, цепочки и большие цепи, серьги, браслеты и прочее. — Словно кусочки сала в гороховом супе, — так сказал Токе.

— Здесь будет что подарить женщинам, когда мы откроем эти ларцы дома, — сказал он. — Главное, чтобы они не сошли с ума от радости, увидев такие сокровища.

— Трудно будет поделить все это поровну, — сказал Орм. Люди на корабле уже начали просыпаться. Орм заявил им, что поделит с ними содержимое одного из ларцов, ибо сокровища его превзошли все ожидания.

Дележ длился целый день. В ларце оказалось по восемьдесят шесть монет, больших и малых, на каждого члена команды. И такая же доля была отложена для родственников погибших в этом путешествии. Кроме того, Споф, как штурман, получил свою долю в четырехкратном размере. С украшениями дело обстояло сложнее: чтобы разделить их по справедливости, пришлось бы разрубать некоторые кольца. И часто люди выменивали друг у друга отдельные драгоценности на несколько золотых монет. Между некоторыми вспыхнула ссора, но Орм сказал им, что драться они будут на берегу, а не в море. Среди этих людей были и такие, кто никогда раньше не видел золотых монет. И когда Споф растолковал им, сколько серебра можно приравнять к этим монетам, они оставались сидеть как громом пораженные и никак не могли уразуметь, что теперь они столь богаты, хотя и много потрудились ради этого.

Когда они кончили делить золото, многие взялись шить себе пояса пошире или терли свои золотые монеты и никак не могли налюбоваться на них. Радость их была беспредельной, они только и говорили о том, как доберутся до родных берегов и устроят большой пир.

Наконец корабль вошел в устье реки, а затем пристал к берегу, возле дома крестьянина, которого хорошо знал Орм. Там они вытащили корабль на берег, по ломкому ночному льду, и поставили его под навес. У этого крестьянина они смогли нанять лошадей. Некоторые из людей отправились по домам, но большинство оставалось еще с Ормом.

Споф колебался. Может, ему лучше остаться у крестьянина, сказал он Орму, ибо тот был человек хороший. А потом, к весне он нашел бы себе корабль, на котором можно будет добраться до Готланда.

— Не знаю, как я перезимую тут, — сказал он с беспокойством. — Как бы ни был хорош этот крестьянин, но не убьет ли он меня, когда я буду спать, если узнает, что у меня за поясом? Все так и норовят расправится с гутами, чтобы отобрать у них богатства.

— Ты можешь поехать со мной, — сказал ему Орм. — И будешь в моем доме гостем. Ты поистине заслужил это. А потом весной ты вернешься сюда и переправишься на Готланд.

Споф поблагодарил Орма за приглашение и охотно последовал за ним.

Все снова двинулись в путь. И было неясно, кто больше торопится домой — сам Орм или Улоф Летняя Птичка.

Наконец добрались они до развилки дорог. Отсюда лежал путь к дому Соне. Но семеро братьев приуныли, почесывая у себя в затылке. Орм спросил у них, что они надумали.

— Сейчас-то нам хорошо, — сказали они, — лучше, чем другим. Мы богаты, и с нами ничего не случится до тех пор, пока мы не вернемся домой. Но едва мы вернемся назад, как колдовство старика на этом кончится. И тогда мы можем умереть, как и все остальные. Раньше-то мы не боялись смерти. А теперь, с такими богатствами, это просто позор.

— Вы можете поехать со мной, — сказал им Орм. — И выпить за счастливое возвращение у меня в Овсянке. Мы все люди добрые, и для вас найдется место в моем доме. А потом вы можете отправиться в новый поход, если захотите, и жить сколько вам заблагорассудится.

Сыновья Соне приняли его предложение с радостью, пообещав друг другу, что к своему старику они наведаются попозже. А самое надежное, решили они, это снова отправиться на Русь.

— Теперь вы можете служить мне, — сказал им Свартхёвди. — Мы вместе с Ульфом скоро отправимся туда в поход.

— Рановато ты заговорил как хёвдинг, — сказал своему сыну Орм. — Подожди еще.

Все ближе подъезжали они к Овсянке, и беспокойство Орма все росло, и они с Улофом проскакали вперед, оставив остальных позади. И первое, что они увидели, это то, как работники чинили сломанные ворота. А потом они заметили, что церковь их сгорела дотла. Орма охватил ужас, и он едва смог заставить себя въехать на двор. Люди у ворот увидели своего хозяина и воскликнули, а из дома выбежала Ильва. Орм обрадовался, увидев жену живой.

— Какое счастье, что ты наконец дома, — сказала ему она. — Но еще лучше было бы, если бы ты вернулся на пять дней раньше.

— Что здесь произошло? — спросил Орм.