Рыжий Орм - Франц Бенгтссон

Он снова выкрикнул какие-то приказы, и в шатер вошли шесть женщин и принялись расставлять еду на ковре, расстеленном прямо на полу.

— Это мои жены, — сказал Фелимид. — Может показаться, что их многовато для одного старика, но таков здесь обычай. И кроме того, нужно мне хоть как-то облегчить свое горе, после того как умер Фердиад и с шутовством было покончено.

— Грустные вести я слышу о твоем брате, — сказал Орм. — Как же он умер? И как ты оказался здесь?

— Ты угощайся, а я расскажу тебе нашу историю. Пива у нас нет, но вот этот напиток мы делаем из кобыльего молока. Попробуй его.

Напиток был кисловато-сладким на вкус, и Орму не понравился. Но вскоре он ощутил, что напиток этот крепкий.

Ирландский шут потчевал Орма, повелев своим женам принести еще яств, а тем временем он —поведал, что же случилось с ним и с его братом.

— Мы много путешествовали, что мы и собирались делать, когда расстались с тобой. А направились мы сперва к великому князю в Киев. Мы были у него два года, веселили его двор и пользовались большим почетом. Потом мы заметили, что начинаем толстеть. Испугавшись, мы засобирались в дорогу, хотя все вокруг удерживали нас в Киеве. Ибо пока мы еще не потеряли форму, мы намеревались добраться до Константинопольского императора. Однако к нему мы так и не попали, ибо у порогов нас захватили в плен печенеги. Мы были слишком стары, и они не видели в нас никакой пользы для себя, а потому задумали убить нас, а черепа наши вывесить на шесте. Тогда мы показали перед ними наши трюки, из самых простых, а они лежали вокруг нас на животах и смеялись. Отпускать нас они все равно не пожелали. И когда мы научились понимать их язык, они сделали нас своими хёвдингами за нашу мудрость и всяческие умения. Мы быстро привыкли к своему новому положению, ибо хёвдингом быть гораздо легче, чем шутом. А кроме того, мы начали стареть. Правильно говорил в свое время архиепископ Кормак Мак-Кулленан: когда мудрый достигает пятидесяти лет, ему больше не следует пить вино, пылать любовью в холодные весенние ночи или танцевать на руках.

Фелимид горестно кивнул, попивая из своей чашки маленькими глотками.

— И это верно, — продолжал он. — Но мой брат Фердиад позабыл об этом, когда одна из его жен родила ему сыновей-близнецов. Тогда он напился этого кобыльего молока и плясал на руках перед всем народом, прямо как царь Давид перед Богом. И во время этого танца он упал да так и остался лежать на земле, а когда мы подбежали к нему, он был уже мертв. Я очень горевал о нем и по-прежнему тоскую о брате. Но никто не сможет сказать, что это была плохая смерть для шута. И с тех самых пор я так и остался у печенегов. Они как дети, и оказывают мне большой почет, и редко в чем они меня не слушаются: разве что самовольно охотятся за человеческими головами. Это старый их обычай, и они никак не расстанутся с ним. А теперь я хочу послушать о тебе и твоих домашних.

Орм поведал ему, как обстоят дела у него дома. Однако, дойдя до клада, спрятанного у порогов, он рассказал, что там найдено три мешка с серебром. Ибо он не хотел соглашаться на большой выкуп, когда речь пойдет о Свартхёвди и Ульфе. Затем он рассказал о том, как они сражались с печенегами, и под конец Фелимид сказал ему:

— Тебе повезло, что оба мальчика были захвачены в плен живыми, и это случилось потому, что они еще слишком молоды. Печенеги взяли их живыми, в надежде, что потом продадут их арабам или византийцам. Так что приготовься много заплатить им, и хорошо, что у тебя есть с собой серебро.

— Я заплачу столько, сколько ты сочтешь нужным, — сказал Орм. — Ибо внук короля Харальда по праву стоит того.

— Я пока еще не видел его, — сказал Фелимид, — я без нужды не вникаю во все вылазки своих печенегов. Они ведь постоянно охотятся за людьми или добычей у порогов. Но теперь пришло время позвать пленных.

Они вышли из шатра, и Фелимид выкрикнул свои приказания. Два других хёвдинга проснулись и тоже вышли наружу. И когда Фелимид уселся вместе с ними, а Орм примостился рядом на траве, то печенеги выбежали к ним, и весь лагерь разместился в круг, приготовившись слушать хёвдингов. Привели пленных. Оба мальчика были бледными на вид, а у Свартхёвди в волосах запеклась кровь. Увидев Орма, они просияли. И первое, что спросил Свартхёвди, было следующее:

— Где твой меч?

— Я пришел сюда безоружным, чтобы выкупить вас, — ответил Орм. — Это по моей вине вы попали в плен.

— Они напали на нас сзади, между скалами, — мрачно сказал Свартхёвди, — и мы ничего не успели сделать.

— Они ударили нас по голове, — сказал Ульф Весельчак, — и после этого мы ничего не помнили, пока не очнулись уже связанными на конях.

Фелимид заговорил с другими хёвдингами и с хозяевами пленных о выкупе, и спор между ними продолжался долго.

— Таков у них обычай, — сказал он Орму, — что все, кто был в бою, должны иметь свою долю в выкупе, а те, кто захватил себе пленных, получат двойную долю. Я сказал им, что Свартхёвди твой сын, и что сам ты — хёвдинг. Но о том, что мальчик приходится внуком великому королю, я умолчал. Ибо тогда выкуп будет непомерно большим.

Наконец было решено, что на следующий день все они отправятся на корабль, и за Ульфа Весельчака надо будет заплатить столько серебра, сколько уместится в четырех меховых шапках печенегов. Тогда как за Свартхёвди предстояло уплатить столько серебра, сколько весит сам мальчик.

Орм решил, что выкуп чересчур обременителен для него. Но когда он вспомнил о том, как тяжко ему приходилось утром, едва он узнал, что сын его попал в плен, — то он подумал, что все идет вовсе не так уж плохо.

— Мальчик не очень тяжелый, — утешил его Фелимид. — Хуже было бы, если бы они запросили серебра в твой вес. В конце концов, сын дороже денег. И я вижу, что это сын Ильвы. Жаль, что у меня самого нет наследника. Был у меня сын, но он умер в младенчестве, так что остались у меня одни дочери. После меня хёвдингами станут сыновья Фердиада.

В тот же день печенеги отправились к порогам и собрали там своих раненых. Мертвых они оставили на поле боя, ибо не в обычае печенегов было возиться с ними, разве что умирал какой-нибудь хёвдинг. Печенеги были очень недовольны тем, что люди Орма забрали своих мертвецов, ибо им не оставалось голов поверженного врага. И они решили, что Орм должен заплатить им еще и за эту потерю.

Фелимид зло прикрикнул на них и заявил, что их требования чрезмерны. Но те не отставали, и тогда он сказал Орму, что придется с ними смириться, потому что печенеги совершенно помешались на человеческих черепах, и тут уже ничего не поделаешь.

Орм расстроился: эти печенеги просто решили ободрать его как липку. Но он находился в их власти, и пришлось им уступить. Он с болью думал о том, что его мешок с серебром весьма полегчает после уплаты выкупа за мальчиков, да еще теперь и за головы павших в бою. Но поразмыслив, он ответил так: