Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин - Эдвард Радзинский

Не мог верить Хозяин и своему разведчику Зорге. Всех работавших с ним расстреляли, да и сам Зорге уклонялся от приезда в СССР… Как можно верить невозвращенцу?

И когда в начале 1941 года Гитлер начал войну на Балканах, Сталин имел право окончательно успокоиться. В апреле югославы капитулировали, и Гитлер двинулся в Грецию. Теперь Хозяину было ясно, куда метил фюрер: захватив Грецию, он получал возможность уничтожить англичан в Египте, взять Суэц. О том же, кстати, думал Черчилль, моливший Америку вступить в войну: «Я умоляю вас, мистер Президент, взвешенно оценить всю серьезность последствий краха на Ближнем Востоке… Этот удар должен стать концом Британской империи».

И было еще одно забавное доказательство невозможности скорого нападения Гитлера на Россию. В мае он был еще на Балканах. Значит, нападение могло случиться никак не ранее конца июня. Отсюда вывод: Гитлер должен подготовиться к русской зиме. Показателем намерений немецкой армии к нападению должны были стать… бараньи тулупы. Для армии их потребуются миллионы, и сталинская разведка тщательно следила… за баранами в Европе. Если Гитлер решился на нападение, он должен срочно позаботиться о тулупах, а это значит, что цены на баранье мясо должны резко пойти вниз, и вверх — на бараньи шкуры. Ничего подобного его разведка не доносила, так что по всему Хозяин имел право полагать: Черчилль решил втянуть в войну Америку мольбами, Россию — дезинформацией.

Итак, Сталин вполне логично заключил: Гитлер не может броситься на Россию. Но Гитлер все-таки бросился. Почему? Может быть, Хозяин не учел иррациональный момент, гитлеровскую экзальтацию? Нет, он замечательно чувствовал людей. Гитлер был истериком, который… играл в истерика, он поддавался наитию, но большей частью… играл в наитие. В узком кругу он часто издевался над тем, что исступленно проповедовал толпе. Решения Гитлера всегда смелы, но логичны. Фюрер — такой же актер, как… Хозяин, только с другим темпераментом. Он европейский актер — декадент с истеричной, многословной речью… Хозяин — восточный актер: он не говорит — он вещает. И удел жрецов — многие дни толковать немногие слова Богочеловека…

Но почему же Гитлер все-таки принял это самое нелогичное решение в самый ответственный миг своей жизни?

Чтобы понять это, нам придется забыть все общепринятые версии.

Офицер Главного разведывательного управления Владимир Резун решился остаться на Западе, чтобы опубликовать некое открытие, которое мучило его всю жизнь.

Все началось на занятиях в Академии. На лекциях по стратегии Резун услышал: если противник готовится к внезапному нападению, он должен прежде всего стянуть свои войска к границам и расположить аэродромы как можно ближе к линии фронта.

На лекции по военной истории Резун услышал о том, что Сталин, поверив Гитлеру, оказался совершенно не готов к войне. Он допустил серьезнейшие ошибки и, в частности, стянул к границе лучшие свои части и расположил свои аэродромы на самой границе с немцами.

Резун начал изучать этот вопрос и с изумлением понял: оказывается, доверчивый Сталин после заключения пакта бешено наращивал темпы вооружений и накануне войны разворачивал все новые и новые дивизии у самой границы — по всем правилам стратегии внезапного нападения.

И Резун спросил себя: что же получается? Выходит, сам Сталин собирался напасть на Гитлера?

Да, заключив пакт с Гитлером, Сталин толкнул его на новые завоевания. И пока Германия упоенно воевала, уничтожая капиталистическую Европу, Хозяин готовил Большую войну с Гитлером. Победив в этой войне, он становился освободителем обескровленной Европы и ее повелителем. Сначала — «СССР всей Европы». А дальше — «только советская нация будет», как обещал поэт.

Что ж, Хозяин точно оценил важность появления Гитлера для победы Великой мечты.

Все это время шла идеологическая подготовка войны: газеты, радио, кинофильмы возвеличивают армию. Главная пьеса предвоенного театрального сезона в Москве — «Парень из нашего города» К. Симонова — о военных. И не зря Хозяин отправляет в военные училища обоих своих сыновей — профессия офицера становится самой престижной. Композиторы и поэты получают социальный заказ — и появляется множество песен о Большой войне и скорой победе, таких, как знаменитый «Марш танкистов»: «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ Сталин…»

«Правда» печатает выступление летчика Байдукова: «Какое счастье и радость будут выражать взоры тех, кто тут, в Кремлевском дворце, примет последнюю республику в братство народов всего мира! Я ясно представляю бомбардировщики, разрушающие заводы, железнодорожные узлы, склады и позиции противника… штурмовики, атакующие ливнем огня… десантные корабли, высаживающие дивизии…»

Сразу после заключения пакта о ненападении по личному указанию Сталина начинает разрабатываться… план мобилизационного развертывания Вооруженных Сил СССР. Главное сосредоточение усилий планируется — на Западном фронте. В Полевом уставе 1939 года написано: «Красная армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий».

Как пишет Я. Чадаев, тогдашний управляющий делами Совнаркома, в своих неопубликованных воспоминаниях (мы еще не раз к ним вернемся): именно в это время Хозяин поручает ему «подготовить справку о принятых в годы гражданской войны… решениях по оборонным и хозяйственным вопросам». И «постоянно тормошит»:

— Как идет сооружение нового бомбоубежища в Кремле?

— Работы ведутся круглосуточно, — отвечает Чадаев, — два месяца — и все будет готово.

— Примите меры к тому, чтобы закончить раньше…

Гитлер, конечно же, все это знал — разведка работала.

Понимал он и то, зачем Сталин создал мощнейший военный кулак на границе с Румынией (Бессарабия была только поводом). Там, в Румынии, — тайное сердце Германии, там нефть.

Оба союзника-врага, разумеется, никогда не доверяли друг другу. Но оба знали точно: к нападению до конца не готовы ни тот, ни другой, и это успокаивало обоих.

Сталин показывает миролюбие — демонтирует линию укреплений. Но Гитлер знает: Красная армия стоит у его границ. В феврале 1941 года Хозяин разворачивает командные пункты, но зато в мае, задабривая Гитлера, закрывает в Москве посольства Бельгии, Норвегии, Греции и Югославии — государств, враждебных Германии.

5 мая, выступая на выпускном собрании Академии командиров Красной армии, Сталин прямо сказал: «Дело идет к войне, и противником будет Германия». Он заявил: «Произошла коренная перестройка армии и ее резкое увеличение», привел точную цифру — 300 дивизий — и сообщил: «Из них треть — механизированные».

Беда всех диктаторов — им говорят то, что они хотят услышать… Хозяин не знал, что из 300 дивизий четверть еще только формируется, что из его военных училищ, которые он лихорадочно открывал в те годы, выходят плохо обученные командиры.

После выступления, уже во время банкета, он пояснил: «Теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны, — теперь надо перейти от обороны к наступлению. Проводя оборону страны, мы обязаны действовать наступательным образом».

Вот что пишет об этой речи слышавший ее Чадаев: «Слова Сталина: «Дело идет к войне, и противником будет Германия» были вычеркнуты. В «Правде» был очень скупой отчет. Через корреспондента немецкого информационного бюро был направлен ложный текст, где Сталин делал упор на пакт о ненападении, подчеркивал, что мы не ожидаем агрессии от Германии…»

Тогда же ему докладывают проект создания Ставки Главного командования. Предполагалось в скором времени провести военные учения — «перевод страны под руководством Ставки на военное положение»… Еще в феврале состоялась партийная конференция, посвященная «оборонным вопросам». Сталин предложил «увеличить объем промышленности (военной. — Э.Р.) на 17–18 процентов».

Так он спешил с «обороной».

— Сталин не планировал нападение на Германию в 1941 году, — заявил автор книги о нем Дмитрий Волкогонов — генерал-лейтенант, историк, первый, кому разрешили работать во всех секретных архивах.

«Передо мной, — писал он, — несколько документов, адресованных Сталину и Молотову. Нарком обороны маршал С. Тимошенко, начальник Генштаба Г. Жуков докладывали «уточненный план развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке», подготовленный 11 марта 1941 года… В плане говорится, что сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ. Военачальники считают, что Германия может нанести главный удар на юго-востоке, имея целью прежде всего захватить Украину, а вспомогательные — на Двинск и Ригу. 14 мая Тимошенко и Жуков отправляют особой важности директивы командующим войсками Западного, Прибалтийского, Киевского военных округов. Нигде ни слова об ударе по германским войскам, все документы требуют предпринимать меры обороны».