Нити зла - Крис Вудинг

Изнутри храм выглядел столь же прекрасно, разве что менее вычурно: над внутренней отделкой поработали более современные мастера, которые сумели сделать ее изящной, под стать сарамирской архитектуре. Барельеф слоновой кости оплетал храм изнутри, как виноградная лоза. За окнами стояла жара, но здесь влажный воздух таил прохладу. От входа к огромному алтарю в центре вело возвышение. Остальное пространство занимал чистый неглубокий бассейн, дно которого было выложено мозаикой и полированными камнями, чтобы услаждать взоры. В нем не плавала ни одна рыбка, и вода казалась гладким стеклом.

Аван ту Колай преклонил колени перед алтарем слоновой кости на круглом острове посреди бассейна. В руке он держал несколько ароматических палочек. Он шептал мантру, снова и снова, раз за разом. Аван даже начал неосознанно раскачиваться в такт словам. Он исполнял ритуал благодарности Охе, правителю Золотого Царства, богу войны, мести, исследований и дерзаний. Склонив лысеющую голову и монотонно раскачиваясь, Аван благодарил его за то, что бог невредимыми провел его и его семью через крах империи.

Аван вновь подверг дом Колай страшной опасности, но выиграл. Все представители рода Бэтик будут истреблены. В Аксеками не осталось ни одного живого человека, который носил бы это имя. Регулярная армия Бэтик растерзана, и их владения скоро захватят. На всех оставшихся детей этого дома объявлена охота. Пять лет Мос восседал на троне, и пять лет дом Колай пребывал в немилости. Но в конце концов, это он, Аван, стоит на коленях в храме Охи. А Мос повержен.

В последующие недели многое изменится. Какр все объяснил Авану. Народ слишком сильно ненавидит ткущих Узор, чтобы они могли открыто править страной. Искаженные звери слишком страшны, единственное, на что они годятся — убийства, террор. А с запуганных людей много не возьмешь. Поэтому ткущим нужен он — главная фигура, манекен власти. Он придаст режиму ткущих человеческое лицо. Его люди сменят истребленных императорских стражей и станут новой… миротворческой силой. Когда в Аксеками установится порядок, порченых станет меньше, их переведут в другие города. Постепенно люди привыкнут к мысли, что традиционный мир погиб, и вместе с ним ушли дворцовые игры и знать, и слово «семья» уже ничего не значит. Аван станет императором только на словах, на деле он будет подчиняться ткущим Узор. Они будут называть его Хранителем, а его воинов — черная стража.

За это ему нужно всего лишь расплатиться честью. Но честь — это так мало по сравнению с победой… Честь восстановила против него дочь.

Аван подумал о Мисани. В памяти всплыло ее лицо — ничего больше. Он уже не испытывал к ней никаких родительских чувств, никакой отцовской любви. Ему пришлось признать, что она избежала всех его покушений, других сообщений ему не поступило. Эта мысль заставила его слабо улыбнуться. По крайней мере, в этом она — дочь своего отца. Ее сложно убить. Что ж, пусть теперь живет, как хочет. Она больше не позорит его. Придворные интриги больше ничего не значат, следовательно, она не может его скомпрометировать. Бэрак мог попасть в неловкое положение, если бы стало известно о непослушании его чада. С Хранителем такого не произойдет. У него нет соперников, потому что ему нет равных. Не стоит тратить время, чтобы избавиться от нее. Лучше просто забыть.

Хорошо бы, чтобы Мураки тоже это поняла и последовала его примеру… Но это уже не так важно.

Шаги за спиной Авана возвестили о появлении главного ткача Какра. Аван прекратил молиться и встал, чтобы низко поклониться алтарю. Потом он развернулся к своему новому господину.

— Молишься, Хранитель? — проскрежетал Какр. — Как пошло.

— Боги оказали мне милость, — ответил Аван. — Это заслуживает благодарности.

— Боги покинули эту землю. Если они вообще когда-то существовали…

Бровь Авана изогнулась.

— Так, значит, ткущие не поклоняются богам?

— Отныне мы — ваши боги, — прохрипел ткач.

Аван посмотрел в его трупное лицо и ничего не ответил.

— Пошли, — каркнул Какр. — Нам нужно о многом поговорить.

Аван кивнул. О многом поговорить и многое сделать. Даже ткачам не покорить такую огромную страну, как Сарамир, — ни за день, ни за год. Они уничтожили главу этого государства, захватили столицу и еще несколько крупных городов. Но знать и простой люд рассеяны по бывшей империи, и их так быстро не возьмешь, даже с такими силами, которыми располагают ткачи. Даже притом, что армии самых могущественных семей разбиты наголову. Северо-запад континента будет в руках ткущих Узор через месяц. Потом встанет вопрос об уничтожении оставшихся знати — беспомощной без своих домашних ткачей, ослепших и искалеченных. Потом ткачи захватят юг, и не останется никого, способного противостоять им.

Будет ли это так просто, Аван не знал. Но он отлично умел пристраиваться к победителю. И теперь он гораздо больше хотел быть с ткачами, чем против них.

Какра же заботили не только войска, армия и захватническое движение. Он размышлял о том, что могло произойти в Ксаранском Разломе. Они потеряли многих ткачей. Но, что самое ужасное, колдовской камень Разлома разрушен. Какр ощущал его смерть как рану. Он состарился, сгорбился еще сильнее, и боли раздирали его тело сильнее, чем когда бы то ни было. Что же стало с Провалом и с Люцией?

И кто победил ткачей? Что за женщины бросили им вызов в царстве вне чувств? Какр никогда не сталкивался с ними, и сейчас они казались ему самой сильной угрозой грядущему могуществу. Если бы Какр располагал достаточными силами, он бы бросил их в Разлом для уничтожения этих мерзавок. Но он подозревал, что они снова спрячутся. Как долго они там скрывались и набирали мощь? Много лет порченых детей убивали, чтобы предотвратить подобное. Но это случилось. И насколько же они теперь сильны? Сколько их?

Какр думал о сестрах и… боялся их.

Они с Аваном медленно прошли над бассейном к выходу из храма. Солнечный свет ослепительным потоком лился из дверного проема. Они разговаривали о триумфе и крахе, и голоса их отдавались эхом, а потом затихли. Дом императора всех богов опустел.

Солнце клонилось к закату — тусклый красный шар за завесой дыма, который все еще поднимался над долиной Провала. Кайлин стояла на высоком утесе, заросшем сверху травой. Под ней отвесно обрывалась вниз черная скала. Она размышляла. Столько планов…

Сестры рассеялись вокруг Провала: они помогали Либера Драмах. Либера Драмах рассыпалась, чтобы не быть легкой мишенью. Через несколько недель люди встретятся в условленном месте. Бывшие жители Провала делали, что могли. Большинство собиралось через некоторое время воссоединиться, доверяя лидерам, которые возглавляли их в дни благоденствия и в дни бедствий. Кто-то собирался идти своим путем, присоединиться к другим поселениям и кланам или выбраться из Разлома. Единство Провала распалось, и ему уже не суждено возродиться.