Ещё не Аюта - Владимир Осипцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Победы в чём?
— В соревновании по борьбе, — придумала она на ходу.
— А-а... тогда всё ясно с вами. Сколько тебя лет?
— С 128-го года, сейчас 19.
— Откуда ты из столица? Какой именно район?
— Да, это, садовниками работали, так что каждый сезон — новый дом. В последний раз — дворец наместника.
— А что, твой наместник не мог тебе освобождение от армии устроить?
— Он и так устроил — моему отцу. А я сам пошел — добровольцем. Меня, это... девушка бросила, вот и захотелось забраться к шайтанам на кулички...
— Ну, здесь ты в этом преуспеешь. Первый год служишь?
— Даже первую неделю. Ну, если по домашнему времени.
— Ладно, записан в сотню Тэймур-бека. Можешь идти на раздачу.
— Раздачу?
— Еда! — грубо повернув руками его голову, казали Явану на дымящийся котёл с пловом: — Или что, не голоден?
— Нет, спасибо. У меня домашнего куча — мама сказала всё самому съесть, а уже черствеет. Так что я пока сам.
В толпе неодобрительно промычали: «Брезгует!» — и все разошлись, как-то быстро растеряв интерес в перспективе обеда.
Писарь захлопнул свою книгу и снял очки:
— Ну что ж, воля твоя... — и ушел молиться.
После молитвы Яван вернулся в палатку в гордом одиночестве, и, поглядывая на пропустившего обязанность правоверных во сне Хасана, прилег на холодный тюфяк, намереваясь последовать их примеру. Однако, жуткое чувство голода сводило желудок — принцесса, не успев опомниться, одолела половину своих запасов...
Под немного удивлённым взглядом проснувшегося Хасана она запила всё это коротким глотком из фляжки — к досаде, вместо какого-нибудь нормального питья, Весёлый Брод налила туда какого-то вина, от вкуса золота в котором немного «повело» голову. Но даже и это надо было экономить — неизвестно, когда удастся пополнить запасы.
— Ты что?! — спросила Мацуко, видя удивленные глаза ракшаса.
— Да это, думал тебя там, у шейха совсем того... — он показал жест руками, словно выкручивая тряпку.
— Да нет проблем, — успокоила его девушка, не зная, что покажет иллюзорная рожа маски-ракшаса: — Только немного проветрились...
— Ну, ты с Салахом всё-таки осторожнее. Он уже сговорился с остальными тебя убивать, говорят.
— Да ладно... Как-нибудь обойдётся.
Салах вернулся злой и с силой бухнулся на постель. Хасан, увидев синяки и ушибы на его лице, отодвинулся со своим тюфяком в дальний угол палатки от греха подальше.
Салах же ничего не сказал, только поднялся, поправил криво поставленную с утра распорочку палатки, сел, скрестив ноги, на тюфяк, и, процедив сквозь зубы: «силён, зараза», и улёгся спать носом к стенке.
А через полчаса их всё равно погнали на утренний намаз на закате.
Строевая для дурных голов
Потом был опять утомительный переход длиною в ночь, с короткими остановками для молитвы, и опять дневной привал, и опять марш под безлунным небом. Они останавливались во всё более благоустроенных лагерях, прибранных шедшими впереди войсками. Городок из биваков, раскинувшихся по обеим сторонам дороги, приобретал всё более цивилизованный вид — стены, правда, не частокол, как требовало командование, (где здесь, на песчаных пустошах, сыскать дерево), а из кусков песчаника; уже размеченные и выровненные улицы, (Яван с Хасаном как-то укатывали одну такую тяжелённым катком); сложенные из камней печи, капитальные бани и даже постоянные обитатели — всякие там маркитанты, шулера, торговцы тем, что плохо лежало. Вот только женщин пока что-то не было для полноты картины.
В одном из таких лагерей их однажды построили посотенно на площади, и эмир их полка — тот самый бородатый ракшас, объявил:
— Клянусь всеми шайтанами, я не видел ещё более отвратительного войска! Вы не солдаты — вы дерьмо! Настоящие солдаты пройдут сквозь вас и не заметят! Поэтому, с сегодняшнего дня, вы, кроме марша, будете проходить подготовку! Я сделаю из вас ещё настоящих воинов! — и ушел.
Перед их сотней выступил Теймур, натаскавший зачем-то кучу камней:
— Так, построиться по росту... — а когда все выполнили приказ, продолжил: — Запомните самое главное: мы — башибузуки. Мы не чета обычным солдатам, так что не стройте из себя героев в бою. Наша задача — не убить как можно больше народу, а как можно дороже продать свою жизнь. И в этом очень помогает правильный строй. Сейчас я вас распределю по линии, и чтоб каждый запомнил своё место, и вставал туда даже с закрытыми глазами! Помните — один башибузук меньше чем ничего, а фаланга башибузуков — ужас для врага! Итак, начнём. Помоги мне, — из строя вышел один из старослужащих — тот самый, что смог сбить принцессу с ног.
По приказу все положили копья. Сотник с помощником пошли с разных сторон, кидая в солдат камни с криком: «Лови».
— Что они делают? — спросил Яван у Хасана.
— Вот оно. Жеребьёвку проводят. А может и не так это называется, не помню. Салах рассказывал: говорит, если будут в тебя камень кидать вот так, то как хочешь извернись, хоть задницей, да лови. Не дай Аллах увернёшься, или хуже того — не пошевелишься. Тогда точно в первый ряд поставят.
— А, понятно.
Старослужащий тем временем подошел к ним: «Лови» — кинул камень он Явану. Тот спокойно, будто с полки, поймал его в воздухе. «Молодец» — сказал он, и крикнул Теймуру:
— Яван, правый фланг, второй-третий ряды! — и Явану: — Запомнил?!
— Третьего на флангах не будет, только второй! — ответил Теймур.
— Значит, второй. Жаль, ты мне начал нравиться, — и перешел к Хасану: — Лови! Как тебя зовут? Так, Хасан — тоже правый фланг, второй ряд!
— Который Хасан?!
— Я, дядюшка!
— Ладно.
Старослужащий пошел дальше:
— Касым! — маленький ракшас зажмурился, скрючился и не увернулся.
— Касым, первый ряд! Правый фланг!
— Калим! — высокий сутулый ракшас принял камень на грудь с улыбкой.
— Калим... — с презрением измерил
