Чужая в чужом море - Александр Розов

Из коммуникатора слышно оживленное обсуждение, после которого решают никому ничего не вкалывать, а разбираться уже по прибытии. Полчаса ничего не изменят, а вот если вколоть в ослабленные организмы не тот препарат… «Парни, вы только впишитесь аккуратно, — говорит Пак Ен, — а остальное уже ботва». Ему отвечает Фидэ: «Сделаю в лучшем виде, кэп! Ты только подставь мне шахту на 20 секунд… Или хотя бы на 15».

Капитан отвечает в том смысле, что с этим, мол, проблем не будет.

Через несколько минут происходит рокировка. Логан Шах и Брай почти бегут из PuCo на корму, а им навстречу из кормового отсека бежит Терг–Та. Потом раздается прерывистый гудок, и из динамика звучит голос капитана: «Всем приготовиться к смене курса через 10 секунд. Повторяю: через 10 секунд смена курса».

«Держись за все, что можно — говорит мне Крис, — сейчас начнется аттракцион только для взрослых. Если хочешь — можешь вопить, это нормально». Я не успеваю спросить, зачем же еще держаться, если есть ремни безопасности, потому что происходит такое, отчего я действительно ору, как резаная, и вцепляюсь обеими руками в подлокотники сидения. Что почувствует человек, если его посадить в большую коробку с окошком и засунуть во включенный шейкер, примерно до половины залитый жидкостью? Могу сказать, что это множество крайне неприятных ощущений (среди которых доминирует тошнота – но, к счастью, я не ела) и неожиданных желаний, в т.ч. — орать от ужаса.

Как мне объяснили позже, дело было вот в чем: достаточно длительное время держать корабль в одном неизменном положении можно только одним способом — двигаясь вслед гребню волны. Ходовые качества «Фаатио» позволяли сделать это, т.е. уравнять скорость корабля со скоростью убегания волны. Поскольку до этого «Фаатио» шел против волны, ему следовало развернуться ровно наоборот, т.е. описать полукольцевую дугу. При этом маневре он неизбежно оказывался бортом к волне. Эта позиция, при такой высоте волн, для обычного корабля практически смертельна. Для экстремального бронекатера класса «hotfox» она просто не рекомендуется – сам–то катер выдерживает удары таких волн, и даже если волна положит его на борт — ничего страшного, он сам вернется на киль. Но люди и техника внутри могут и не обладать такой прочностью и серьезно пострадать от подобной встряски. Тем не менее, кэп, посоветовавшись со штурманом, решил, что этот маневр не причинит особого вреда — и оказался прав. То, что некоторое количество не слишком хорошо закрепленных предметов летали по кораблю, как мячики, и то, что я чуть не порвала голосовые связки собственным криком — не в счет. Действительно не в счет: речь шла о жизни четверых людей, летящих сквозь ливень, при ветре 100 узлов.

Я помню чувство полной нереальности происходящего, когда мы «оседлали» волну. Мне казалось, что корабль просто стоит на месте, слегка задрав нос вверх. Было слышно, как по корпусу барабанит ливень, как воет шторм, как впереди непрерывно рушится гребень волны, и как на корме ровно гудит силовая машина. Через иллюминатор я с изумлением видела чуть подернутую рябью неподвижную волну, на которой стоял «Фаатио»… Крис сорвался с места, и побежал на PuCo, оставив меня в компании невозмутимой Эле Тики. Через пять секунд оттуда вылетел Терг–Та и проскочил мимо меня на корму.

Потом раздался звонкий металлический лязг — это открылся люк посадочной шахты для флаера. На оставленном экс–сержантом экранчике возник нечеткий из–за струй дождя, контур «Фаатио», как он виделся с позиции пилота. Корабль рос, уже была видна бешено кипящая пена за кормой, откуда по спине волны тянулся короткий кильватерный след. Я как будто провалилась в экран, оказавшись рядом с пилотом, который, уравняв скорость флаера со скоростью корабля, прицеливался в широкий (почти во всю ширину палубы) черный прямоугольник распахнутого люка. Еще несколько секунд – и я расслышала сквозь вой ветра уже знакомое жужжание воздушного винта RedYeti. Прямоугольник быстро занял пол–экрана, потом послышался оглушительный свист на корме и следом — глухой лязг. Свист стихал. Снова лязг – видимо, закрылся люк шахты. Неужели все?

«Парни, что там у вас?», — раздался из динамика несколько раздраженный голос капитана, и через пару секунд хриплый ответ Иона: «Все ОК, только помогите их вытащить». Пак Ен невнятно выругался и добавил: «Только быстрее, нам надо смываться отсюда».

Вдруг я сообразила, что здесь каждая пара рук может быть на счету, вскочила и побежала в сторону кормы, не очень представляя, как попасть к месту событий. Впрочем, едва я выскочила через дверь в задней переборке, и оказалась около ведущего наверх трапа, как одна из дверей напротив резко открылась, и оттуда раздалось: «голову ей подержите!». Совершенно не понимая, кому «ей», я метнулась туда – и как раз во–время, чтобы помочь Логану, который нес на руках голую, мокрую девчонку. «В медпункт» — скомандовал он, кивнув на дверь сбоку. Я открыла эту дверь, и мы уложили девчонку на одну из четырех коек. Вслед за нами Терг–Та и Брай втащили молодого парня, почти мальчишку, в том же виде, и уложили на соседнюю койку. На обоих пострадавших сразу защелкнули ремни безопасности. «Терг, Лог, первую помощь, — командует Брай, — Жанна, Крис, быстро в кают–компанию и пристегнуться. Приглядите там за Ионом и Фидэ, они развинчены».

Мы вчетвером – Крис, я, и вернувшийся экипаж «RedYeti» усаживаемся за столик. И пристегиваемся. У Иона лицо серое, как бетон, и такое же невыразительное, как у пристегнутой рядом с ним Эле Тики. Фидэ, наоборот, крайне возбужден, барабанит пальцами по столику, и пытается что–то сказать, но у него слишком дрожат губы.

«Команда, все готовы к маневру?» — раздается из динамика спокойный голос капитана. Слышно, как с медпункта, отвечают: «Логан – ОК»… «Терг – ОК»… Брай – ОК, наши клиенты тоже ОК». Затем подает голос разведчик: «Ион – ОК, Фидэ тоже ОК, только говорить пока не может». Экс–сержант громко ворчит: «Крис — ОК».

Я, стараясь, чтобы голос не дрожал, говорю «Жанна — ОК». Еще несколько секунд и наше стояние на волне прекращается. «Фаатио» прыгает, и его начинает болтать из стороны в сторону, и одновременно переваливать с носа на корму и обратно. Мы куда–то спешим. Я не знаю, куда, да и думать об этом не могу. В голове какая–то невероятная каша…

Ион снимает свою гестаповскую фуражку, надевает ее на голову Эле Тики и, со словами «Bueno, yo regrese a mi elastico hermoso», игриво гладит куклу по надувной груди. Фидэ издает звук, похожий на хрюканье, извлекает из кармана сигареты и зажигалку, с третьей попытки прикуривает, выпускает из носа две струйки дыма, и неожиданно–спокойным, тихим голосом сообщает: «E foa! Я там чуть не обосрался от страха, прикиньте а?». Ион влепляет Эле Тики звучный поцелуй в латексную щеку и сообщает менторским тоном: «Как сказал комманданте Армадилло: пилоту, при исполнении боевой задачи, следует обсираться не от страха, а от лютой ненависти к антигуманной политике колониализма». Фиде снова затягивается, и после паузы, говорит: «Бро, ты гонишь!». «Ага!» — весело соглашается разведчик, и оба начинают неудержимо ржать. Смеются они минуты три, не переставая — и я понимаю, что это какая–то реакция психики, вроде сброса напряжения.

Потом, перебивая друг друга, они начинают рассказывать мне и экс–сержанту, как все было. На каком–то этапе Фидэ трагическим голосом восклицает: «И я вижу, что это — парень и девчонка плавают, как Ромео и Джульетта в пруду». Ион немедленно вставляет, что в пруду, плавали не Ромео и Джульетта, а Офелия. Фидэ интересуется – с кем? Ион пожимает плечами и говорит: «По ходу, одна». Фидэ чешет в затылке, и спрашивает: «А чего так?». Разведчик снова пожимает плечами: «По ходу, с горя. Ее парень повздорил с ее папой, и шлепнул его. А потом папины родичи шлепнули парня. Ну, типа разборки древних викингов». Фидэ некоторое время переваривает полученную информацию, а затем задает вопрос, где в это время были Ромео и Джульетта. Ион, с глубоким вздохом, сообщает: «Короче, Шекспир написал три новеллы. Ромео и Джульетта — про любовь, Гамлет – про викингов, и Отелло – про мистику. Типа, там украли волшебный платок…».

Тут я не выдерживаю и встреваю в разговор о Шекспире. Но едва я произношу несколько реплик о Ренессансе вообще, и об английском Ренессансе, в частности, как нас прерывает сообщение капитана, относительно ближайших перспектив. В следующие полчаса, Ион, Фидэ и Крис общими усилиями растолковывают мне суть этого сообщения.

Ликвидация урагана Эгле путем подрыва L–bomb с ТЭ 24 мегатонны произойдет в 13:45 по гавайскому времени, в точке 11 градусов Южной широты, и 147 градусов Западной долготы. В радиусе 500 миль от этой точки в северном секторе нет ничего. В западном — острова Нуку–Хива, Уа–Поу и Моту–Ити, округ Маркизы (450 миль). В южном — атоллы Манихи и Ахи, округ Туамоту (230 миль). В западном — атолл Кэролайн, округ Кирибати (210 миль). При взрывах такой мощности, возникает маленькая (по космическим меркам) звезда, диаметром около 5 миль. В радиусе 10 миль от нее, все машины, сооружения и живые существа мгновенно вспыхивают и распадаются на куски. Все, что может гореть, превращается в пепел. В радиусе 30 миль — возникают разрушения и пожары, а все живые существа получает ожоги и контузии. В радиусе 90 миль, вспышка сожжет сетчатку глаз любому, кто смотрит в сторону взрыва без защитных очков, а горячий ураганный шквал сорвет крыши с домов, выбьет окна и поломает деревья. Наблюдатель за отметкой 100 миль, от взрыв не подвергается опасности, если не брать в расчет психологический шок, от этого зрелища (вспышка от 24–мегатонного взрыва и «гриб» высотой 40 километров хорошо видны даже в 500 милях от эпицентра). Это, что называется «матчасть».