Иван-царевич и C. Волк. Жар-птица - Светлана Багдерина

— Хорошо. Продолжаем, — жрец откашлялся. — Желаешь ли ты, Ак'кха, связать свою жизнь с мужчиной, который стоит здесь и сейчас рядом с тобой, и быть с ним до окончания земного пути, и продолжить с ним вместе странствие к звездам после того, как Великий Кормчий приплывет за вами на своем небесном корабле?..

Все в зале притихли, и только приглушенный шум и крики с базарной площади доносились сквозь узкие, закрытые витражами, окна храма.

— Да, — глядя влюбленными глазами на жреца, выдохнула Ак'кха, прижимая слегка увядший уже букет ко лбу.

Жрец удовлетворенно кивнул и обратился к не подающему признаков сознания жениху:

— Желаешь ли ты, Но'аар, связать свою жизнь с женщиной, которая стоит здесь и сейчас рядом с тобой, и быть с ней до окончания земного пути, и продолжить с ней вместе странствие к звездам после того, как Великий Кормчий приплывет за вами на своем небесном корабле?..

— Он не желает! Руки вверх! Всем оставаться на своих местах!..

Окна-бойницы храма брызнули витражами, хлопнули внезапно распахнувшиеся двери, расплющивая зазевавшихся гостей, и в храм отовсюду посыпались вооруженные до зубов люди в черном.

— Брось свою жалкую шпажонку, Ак'ган! — с подоконника окна, ближайшего к алтарю, спрыгнул сухопарый старик с жестоким волевым лицом, в блестящей узорчатой кирасе и ослепительно-вычурном, но безнадежно вышедшем из моды еще лет тридцать назад, шлеме с черными перьями. — Мои лучники целят тебе прямо в глаз! Одно движение — и твоя голова будет похожа на игольницу!..

Глава клана Ак медленно опустил оружие.

— Тебе это так даром не пройдет, Ит'тор, — с бессильной злобой процедил сквозь зубы отец невесты, послушно разжимая рукоять шпаги. Он знал, что ставка тут была слишком высока, поэтому и ни на секунду не усомнился в обещании давнего врага их клана. — Ох, как я тебе это припомню, трусливый подлец!.. Ох, берегись!..

— Взять его, — скомандовал, как выстрелил, Ит'тор, и люди его сорвались с мест и, расталкивая гостей и родичей, перехватили несопротивляющегося жениха у взятых под прицел свидетелей и потащили его к выходу.

Невеста испустила слабый крик и рухнула без чувств на руки обескураженных свидетелей.

— Тешься, тешься пустыми угрозами, дряхлый беззубый кадлак, — презрительно бросил Ак'гану предводитель похитителей чужих женихов. — Что тебе еще остается! Не было еще случая, чтобы клан Ак перешел дорогу клану Ит! И не будет!

На этом торжествующий воинственный старец спрыгнул в окно на улицу прямо на спину поджидающей его сатары, пришпорил ее, и весь кавалерийский отряд с гиканьем и свистом галопом пронесся через базарную площадь, через весь Кент'арк и, вылетев из северных ворот, помчался по дороге к лесу.

Связанный по рукам и ногам, перекинутый через седло, как бурдюк, свисал безвольно их главный и единственный трофей — неудачливый жених Ак'кхи.

— А что, храм готов ли будет к нашему приезду? — выказывая впервые за всю операцию некоторые признаки нервозности, спросил, нахмурившись, предводитель одного из своих адъютантов.

— Готов, ваше превосходительство, — четко отрапортовал тот. — И дочерь ваша наряжена, и жрец протрезвлен, и гости соберутся — супружница ваша просила не беспокоиться. Главное, что Но'аар от нас на этот раз не сбежал! Молодая хозяйка уж как убивалась, как…

— Молчи, дурак, — мрачно бросил ему командир через плечо и вытянул невинную сатару хлыстом по хребту.

Скачущая первой сатара, не успев ничего понять, перелетела через внезапно упавшее на ее пути дерево и подмяла под себя всадника. Следовавшие за ней, хоть и пытались остановиться и без команды седоков, но не успели, и запутались в густых ветвях еще пары деревьев, свалившихся прямо им под ноги, сбрасывая верховых и наступая на них в панике пятипалыми подкованными копытами. На спины остававшихся еще на спинах сатар наездников, как грибы после дождя, посыпались бородатые чумазые люди с кривыми саблями наголо, сбивая из на землю, срывая на ходу с их кирас драгоценные украшения.

— Э-ге-гей!..

— Не робей, робятушки!..

— Бей супостатов!..

— Грабь награбленное!..

— Вот он!..

— Атаман наш, живой!..

— Развяжите его!

— Эй, Но'аар!.. Куда золотой запас подевал?

— Сказывай, говорю!..

— А чевой-то он не шевелится?..

— Не-е, шевелится!..

— Нет, показалось…

— Но'аар, золото где?..

— Он в себе ли?..

— Хватай сатару за усы и пошли быстрее — там Ка'ац-лекаришка разберется!

— Н-но, кудлатая!.. Пошла!..

— По итовским сатарам — и уходим! Быстрее, быстрее!..

— Хоп! Хоп! Хоп! Хоп!..

И разбойничий налет кончился так же внезапно, как и начался, оставив на перекрестке в пыли и старых лужах гордый и грозный так совсем еще недавно отряд воинов клана Ит вместе с их втоптанным в грязь взбешенным командиром.

— Хок'фар, давай остановимся! Надо у атамана спросить, куда он подевал золотой запас!

— Дотерпи до лагеря, Нен'от!

— Я-то дотерплю, но у него такой вид, что, кажется, он вот-вот помрет! И тогда мы уж точно не узнаем, куда он подевал наше общее золото — а там, между прочим, была и твоя доля, Хок'фар!

— Остановись!

— Остановись, Хок'фар!

— Если он уже не скопытился!..

— Ладно, стоим!..

— Эй, остановка!..

— Все сюда!..

— Куда атаман спрятал наши сокровища?

— Щас узнаем…

Хок'фар осторожно снял казавшееся безжизненным тело атамана с сатары и положил на землю, и все разбойники торопливо спешились и сгрудились вокруг.

— Вроде живой.

— Ага, дышит…

— Куда он ранен?

— Крови нет…

— Кровь будет! — прогремел вдруг сзади властный голос, и в унисон лязгнули затворы десятка арбалетов. — Я — герцог К'са! Вы арестованы! Стреляем без предупреждения!

Выслушав это ценное предупреждение, разбойники переглянулись, оглянулись и кинулись врассыпную под прикрытие придорожных кустов. Несколько наименее сообразительных или наиболее исполнительных (впрочем, это, как правило, идет рука об руку в любом мире) солдат герцога выпустили стрелы, но они поразили только бестолково столпившихся тут же рядом сатар, только что захваченных разбойниками у клана Ит.

— Стойте!.. Ни с места!.. — заорал герцог, и солдаты, соскочившие было с сатар, чтобы преследовать бандитов в лесу, застыли на месте, упуская драгоценные мгновения.

— Да не вы!.. — взвыл в отчаянии К'са, возводя к небу пожелтевшие враз от ярости руки. — Идиоты!.. Кретины!.. Болваны!.. Они сбежали!.. В погоню! За ними! Бегом!..

Отряд резво спешился и, раздирая нарядные униформы о шипы и колючки кустов, по густоте и жесткости не уступающих зимней шубе сатар, заломился в лес.

Минут через двадцать солдаты вернулись. Все, но с пустыми руками. Их лейтенант готов был разглядывать выдранные лоскуты униформы, трупы сатар, деревья, небо, лужи — что угодно, лишь бы не смотреть готовому рвать и метать герцогу в глаза.

И вдруг…

— Ваше сиятельство, разрешите заметить — один злодей, кажется, остался здесь, — робко приложил руку ко лбу лейтенант.

— Где? — рявкнул герцог.

— Вон, под убитыми сатарами, — и он указал на торчащие из-под тяжелой туши сапоги.

— Тоже убит?

— Сержант, посмотрите, убит ли разбойник! — скомандовал лейтенант.

— Нет, господин лейтенант! Дышит!

— Да это сам атаман шайки — Но'аар! — узнал его лейтенант.

— Вот так удача!..

— Но'аар попался!..

— Забрать его с собой! — злобно прищурившись, приказал герцог. — Повесим его сегодня при всех на воротах Кент'тура! Возвращаемся!

И, не дожидаясь, пока его воинство снова окажется в седле, пришпорил свою сатару и помчался по дороге к Кент'туру.

Хмурый сержант закинул, как мешок, несопротивляющегося пленника поперек холки сатары, подождал, пока молодой солдатик соберет всех трофейных сатар на одну веревку, вскочил в седло и поскакал вслед за быстро удаляющимся отрядом.

В лесу свистнуло какое-то насекомое.

Издалека отозвалось другое…

Через три поворота на их маленький отряд из двух человек и семнадцати сатар напали.

У старого служивого хватило ума рухнуть на землю и притвориться мертвым.

У солдатика — быстро перерезать веревку и умчаться вперед на своей сатаре, бросив остальных.

У пленника — только тихо застонать, когда Хок'фар объявил его мертвым.

— Живой!..

— Быстрее тогда в седло — и сматывается отсюда!

— Рен'рох — поскачешь последним! Увидишь, что нас догоняют — свистнешь!

— Уйдем опять в кусты?

— Догада ты наша! — заржал Хок'фар и пришпорил сатару, на которой уже висел его атаман.