Время Андропова - Никита Васильевич Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну хорошо, Юрий, — проговорил наконец Кириленко, — раз так, раз надо… Но ты мне помоги написать заявление, сам я не напишу.
Андропов быстро набросал короткое заявление. Андрей Павлович с большим трудом переписал его своей рукой. Дело было сделано»[1578].
Непонятно, зачем такая неоправданная торопливость. Похоже, Андропов спешил и расчищал себе дорогу. Ну отгулял бы Кириленко в сентябре и октябре свой осенний отпуск, а потом бы написал заявление. Прямо перед намеченным на ноябрь пленумом, на котором его можно было вывести из Политбюро вполне мотивированно. Ведь пленум и только пленум ЦК имел полномочия избирать и отправлять в отставку членов Политбюро. Но нет, торопились удалить его из руководства еще до пленума. Чтобы уже не светился на трибуне мавзолея в ноябрьские торжества. А получился, как всегда, конфуз.
В июне — августе 1982 года Кириленко 10 раз появлялся на публике на различных торжествах и встречах, и это было отмечено в печати. И вдруг в одночасье пропал. Более того, перестала появляться его фамилия среди других членов Политбюро в подписях под некрологами. А это был верный признак отставки, но народу ничего не объявляли. Сами же создавали почву для пересудов. Подпись Кириленко значилась 23 сентября под некрологами маршала Баграмяна и 3 октября второго секретаря ЦК Компартии Украины Ивана Соколова, но уже 5 октября 1982 года под некрологом первого секретаря Татарского обкома Рашида Мусина подпись Кириленко отсутствовала[1579].
А вот еще типичные трюки политического ритуала. Все темнили и не сообщали на райкомовский уровень, есть Кириленко в руководстве или уже нет. 4 ноября, накануне ноябрьских торжеств, на фасаде Московского инженерно-физического института на уровне второго этажа были вывешены большие портреты членов Политбюро, среди них Кириленко, но уже на следующий день его портрет исчез, как будто его и не было[1580]. Пересуды и слухи только множились. Фокусы с портретами Кириленко и в других районах Москвы заметили многие[1581].
Только опубликованное в газетах сообщение о состоявшемся 22 ноября 1982 года пленуме ЦК КПСС прояснило картину, но не поставило точку в народных пересудах. На этот раз не поскупились на похвалу, что было необычным и тоже вызывало подозрения, раньше ведь так не писали: «Пленум ЦК освободил тов. А.П. Кириленко от обязанностей члена Политбюро ЦК и секретаря ЦК КПСС по состоянию здоровья и в связи с его личной просьбой. Генеральный секретарь ЦК КПСС тов. Ю.В. Андропов отметил, что тов. А.П. Кириленко долгие годы активно работал как в местных партийных органах, так и в Центральном Комитете КПСС, и мы отдаем должное его заслугам перед партией и страной»[1582]. Ну да, на пенсию по состоянию здоровья, а на самом деле почему? Разговоры о том, как нескромно охотился в Африке сын Кириленко или, хуже того, бежал за границу, продолжались и только ширились. Считается, что информация о поведении сына Кириленко поступила Брежневу из КГБ[1583]. Возможно, в поведении сына Кириленко Анатолия и были «какие-то моменты», но в Африке Анатолий Кириленко с «разбитной компанией дружков-шалопаев» (как об этом писали) точно никогда не охотился, о чем уже в более поздние годы был вынужден неоднократно давать опровержение в газетах.
На этом можно было бы поставить точку. Кириленко отправили на пенсию с почетом, хвалебные слова из уст Андропова о его заслугах попали в газеты. Ну какие после этого могут быть пересуды? Но нет, аппаратная чертовщина не закончилась. В вышедший в свет в октябре 1982 года 9-й том статей и речей Брежнева было включено его выступление 5 ноября 1981 года при вручении Кириленко ордена Октябрьской революции. Дежурная и короткая речь, а сколько теплоты в словах генсека, обращенных к Кириленко: «Мы ценим тебя как энергичного работника, знающего производство и экономику, заботы и чаяния трудящихся, беззаветно преданного идеалам нашей ленинской партии»[1584].
Всего через полгода в вышедшем в свет в мае 1983 года втором, дополненном издании 9-го тома статей и речей Брежнева этой речи нет. Ее просто выбросили из тома[1585]. Никто на это не обратил внимания, да и кто вообще в то время читал сочинения Брежнева, а уж тем более после его смерти. Жизнь уже придумала «новые песни». И непонятно, услужливые ли аппаратчики постарались, или было указание свыше? Все-таки репутацию Кириленко вот так, исподволь, подмочили.
Смерть Брежнева
То, что случилось в ноябре 1982 года, заслонило все мелкое и суетное. О чем весь год говорили, о чем шутили, когда пышные похороны Суслова называли «генеральной репетицией», свершилось. Брежнев умер. Время Андропова пришло!
Еще накануне Андропов пребывал в неуверенности по поводу своего положения, сомневался в прочности позиций, выслушивал от Брежнева странные вопросы о здоровье. Кто-то там за спиной у Андропова шептался, вливал в брежневские уши яд сомнения. Как пишет Чазов, это был Черненко или Тихонов, они говорили Брежневу о «тяжелой болезни» Андропова. В последних числах октября 1982 года Чазову позвонил Брежнев: «Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Как у него дела? Мне сказали, что он тяжело болен и его дни сочтены. Ты понимаешь, что на него многое поставлено и я на него рассчитываю. Ты это учти. Надо, чтобы он работал». Чазов ответил, что болезнь Андропова действительно тяжелая, но с помощью лечения удалось ее стабилизировать и сохранить работоспособность Андропова. Брежнев согласился, пояснив: «Понимаешь, вокруг его болезни идут разговоры, и мы не можем на них не реагировать»[1586].
Через несколько дней Чазову позвонил и встревоженный Андропов: «Я встречался с Брежневым, и он меня долго расспрашивал о самочувствии, о моей болезни, о том, чем он мог бы мне помочь. Сказал, что после праздников обязательно встретится с вами, чтобы обсудить, что еще можно сделать для моего лечения. Видимо кто-то играет на моей болезни. Я прошу вас успокоить Брежнева и развеять его сомнения и настороженность в отношении моего будущего»[1587].
Также поговаривали о колебаниях Брежнева между Андроповым и Щербицким при выборе преемника. Действительно, прибыв из отпуска 31 августа, Брежнев 1 сентября работал в своем кабинете в Кремле, а на следующий день улетел в Киев и пробыл там до 5 сентября[1588]. Зачем он вдруг отправился в Киев? В газетах об этом визите Брежнева не было ни слова. Частный
