Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

— Вы тоже это видели?

— Это было трудно не увидеть, — произнесла она.

Я выбралась из вездехода. Таро уже положили на носилки, Дакоста осматривал повязку.

— В медотсек, — кивнул он стажёрам.

Жестом велев курсантам подождать, я подошла к носилкам.

— Ну, как ты?

— Царапина, — небрежно пожал плечами Таро.

Я подумала о высоком качестве обезболивающего и антистрессового препарата из новой аптечки, и кивнула курсантам. Таро унесли. Раненого, доставленного из города, в ангаре уже не было.

Никитин и его слепой спутник в грязном балахоне стояли поодаль. Я подошла к ним как раз в тот момент, когда в ангар вошёл Хок.

— Лейтенант Никитин, — вытянулся в струнку наш гость. — Командир патрульного катера «Истра» BK286R40. Охранная станция «Бертрам-38».

— Знаю, — кивнула я. — Мы здесь из-за вас. Где члены вашего экипажа?

— Штурман сержант Белогурова ранена, — он обернулся в сторону выхода. — Мы привезли её с собой. Ваш врач отправил её в медотсек. Моторист сержант Гия Илиани оказал сопротивление при захвате нашего катера и был убит.

— Понятно… — вздохнула я и посмотрела на слепца.

— Гедиминас Цилинис, — тут же представился он. — Я из города. В эту компанию попал случайно, но расскажу всё, что знаю. Понимаю, что у вас нет причин мне доверять…

— Почему? — уточнила я.

— Вот из-за этого… — он достал из балахона серый свёрток, нечто, завернутое в грязную промасленную тряпку. — Я здесь из-за своей семьи. Когда один из светлых начал слишком назойливо увиваться вокруг моей дочери, я ударил его и попал в застенок, где и познакомился с лейтенантом. Сегодня утром кто-то открыл дверь нашей камеры и убрал охрану. Мы беспрепятственно вышли из подземелья и оказались у городской стены. Калитка была открыта, за стеной стоял спидер.

— То есть кто-то организовал ваш побег? — уточнил подошедший к нам Хок.

— Именно, — кивнул слепец. — Вся проблема в том, что в городе нет силы, способной устроить такой побег только ради того, чтоб помочь вашим людям бежать. Скорее всего, его организовали специально, чтоб кто-то или что-то попало на ваш звездолёт. Не думаю, что с добрыми намерениями. Поскольку двое из бежавших — ваши люди, подозрение, скорее всего, падёт на меня.

— Не сходится, — покачал головой Хок. — если им было нужно, чтоб вы сюда попали, то зачем устраивать такое мощное преследование. Если только целью было выманить нас с корабля и попытаться уничтожить.

— Они не знали, что помимо нас, на звездолёт уйдёт ещё кое-что… — он протянул нам свёрток. — Это было на заднем сидении. Я не открывал, но, судя по всему, это дистанционный пульт управления. Я не знаю чем. Это высокотехнологичная вещь, и она оказалась там не случайно. Видимо, в последний момент они узнали о её пропаже и решили вернуть. Но ваши люди на крыше им помешали.

— Извините, — растерялась я, — мне показалось, что ваши глаза…

— Я слеп от рождения, если вы имеете в виду мои органы зрения, — кивнул он. — Но это не мешает мне видеть. Долгие годы упорных тренировок научили меня видеть внутренним зрением. Я отказался от операции, способной оживить мои глаза, потому что боюсь, что утрачу своё умение видеть всё вокруг. Я понимаю, что это тоже не добавит вам доверия ко мне.

Я посмотрела на Никитина.

— Я общался с ним не так долго, — пожал плечами лейтенант, — но этого достаточно, чтоб я ему верил.

Хок взял из рук Гедиминаса свёрток и кивнул стоявшему в стороне лейтенанту Лю.

— Позаботьтесь о наших гостях.

Тот радостно закивал и подбежал, приглашая их следовать за собой.

— Надо бы присмотреть за всей троицей, — заметила я, направляясь к выходу.

— Погоди, — окликнул меня Хок. — У нас к тебе дело.

— У нас? — переспросила я и заметила, что у входа появились Белый Волк, Митико и Булатов. Рядом с ними уже стоял Мангуст. Похоже, они успели что-то обсудить. — Слушаю, — кивнула я.

— Экипаж недоволен поведением командира, — сообщил Хок. — Есть неписанное правило, которое в своё время было установлено одним из наиболее уважаемых командиров звездолётов. Капитан не имеет право покидать звездолёт в случае опасности. Для этого существуют другие члены экипажа. Работа капитана — осуществлять командование и координировать действия подчинённых в чрезвычайной ситуации. В связи с этим мы считаем ваши действия безответственными и надеемся, что впредь это не повторится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— С каких пор экипаж получил право обсуждать действия капитана? — уточнила я.

— Мы понимаем, что это не по Уставу, но кроме Устава должна быть голова на плечах, — неожиданно разозлился он. — С какой стати ты суешь свою голову под лазеры, если у тебя есть специалисты?

— Это общее мнение? — я посмотрела на остальных.

— После того, как всё кончилось, мы это обсудили, — извиняющимся тоном проговорил Булатов, — и решили, что должны вам это сказать. Мы не хотим, чтоб с вами что-то случилось.

— Здесь есть те, кому по должности положено рисковать, но командир звездолёта в их число не входит, — добавил Мангуст.

— Не сочтите это за проявление неповиновения, — прорычал Белый Волк. — Но экипаж просит вас более не рисковать без особой нужды.

— Хорошо, — кивнула я. — Принимаю мнение экипажа к сведению. Все по местам. Похоже, наши проблемы только начинаются.

На мостик мы с Хоком шли вместе. Он упорно молчал. Я сначала подумала, что он злится из-за того, что я оставила его на звездолёте и сама пошла за беглецами, но уже перед входом в отсек он остановился и нерешительно взглянул на меня.

— Прости, я знаю, как ты относишься к нарушению субординации, но они просили меня сказать это. Честно говоря, я согласен. Ведь ты сама всегда говорила, что капитан покидает звездолёт последним. Это знают все.

— Да понимаю я всё, — вздохнула я. — Просто ситуация необычная. Я знала, что, возможно, придётся вступить в бой. Кто у нас готов к такому? Белого Волка, Окато и Митико я отправила на грумах. По-настоящему из них сражался один Окато. А здесь пришлось бы стрелять в людей. Нерешительность могла стоить жизни и нам, и Никитину с его товарищами. К тому же я не хочу ставить кого-то в ситуацию, когда придётся убивать. Если это случится, то пусть случится как можно позже. А лучше б этого и вовсе избежать. Вот я и пошла сама, прихватив тех, в ком была уверена.

— А я? — уточнил он без тени обиды.

— Честно? — я исподлобья взглянула на него.

— Конечно.

— Я в какой-то момент испугалась, что тебя могут убить. Сейчас, когда нет Джулиана, я панически боюсь потерять ещё и тебя.

— А если б ты погибла?

Я покачала головой.

— Нет, я здесь ради поединка с Франческо да Альбена, и до этого момента я точно не умру.

— Дай-то Бог… — пробормотал он и пошёл на мостик.

Я пока отложила расследование обстоятельств странного побега Никитина и его приятелей. Велев стрелкам внимательно отслеживать все передвижения гостей по звездолёту, я вернулась к привычным делам. В командном отсеке до обеда царило оживление. Многие приходили, чтоб, так сказать, вживую, а не на служебных экранах в отсеках увидеть заснеженное покрытое льдом поле под серым грозовым небом. Ветер давно стих. Армия монстров отступила, прихватив пострадавших от стихии собратьев. За стенами звездолёта царили тишина и холод.

Только трое так и не появились в командном отсеке, чтоб полюбоваться на дело своих рук, а я со временем начала замечать, что реакция их товарищей начала меняться. От радости и восторга вскоре не осталось и следа. Они стояли внизу, у дублирующих пультов и, молча, с тревогой осматривали жутковатый мёртвый пейзаж на фронтальном экране. И это, кажется, начинало вызывать у них тот же страх, что и магическая атака после нашей посадки на плато.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К обеду все потянулись в ресторан. На этот раз в зале было как-то непривычно тихо. Даже музыка, обычно звучавшая в этих стенах, на сей раз, не была включена. Разойдясь по своим столам, сбившись в тесные группки и кружки, члены экипажа вполголоса переговаривались, настороженно поглядывая за дальний стол, где с мрачным видом сидели механики звездолёта. Я какое-то время задумчиво осматривалась, а потом направилась к столу братьев Эрлингов, почти кожей ощутив нависшую в зале тревожную тишину.