ДРАКОНЫ СЕВЕРА - Алексей Фирсов

— Мне не хотелось бы расставаться с вами, Грегори…

— Мы расстанемся только на короткое время, мой друг! К весне я вернусь с новыми силами. Вы самый опытный и умудренный жизнью человек из числа моих друзей. Только вам я могу доверить этот город на самой границе владений.

В Давингтоне я оставлял две тысячи горской пехоты и три роты арбалетчиков, а также все бомбарды. Еще рота оставалась на охране северной оконечности моста через Шелл, и рота Макгайла по–прежнему патрулировала берега Шелл от моста до переправы у Шеллсберри.

В верховьях необходимы был еще один опорный пункт и люди для патрулирования Шелл в верхнем течениии. Тогда я вспомнил про Дунканшир. Туда была отправлена рота лейтенанта Макинтайра.

Вечер в замке перед отъездом я проводил один, разбирая бумаги и выбрасывая ненужные в горящий камин.

Вошел Говард и доложил о том, что ко мне настойчиво рвется какой‑то горожанин. Причем уже два дня подряд.

— Какое у него дело?

— Он уверяет, что большой важности, государь.

— Проводи его в нижний зал…

Покончив с бумагами, я спустился вниз.

Горели свечи на одной их круглых люстр, и их света не хватало для всего зала. Горожанин — пухлый толстяк с обширным животиком, сдернул свою шляпу и склонился в низком поклоне, обнажив изрядную плешь на макушке.

Мне было лень идти к креслу на возвышении, и я сел на скамью у стены рядом с полным доспехом для турнира.

— Что вам угодно, милейший?

— Ваше величество, меня зовут Грег Бонам. В Давингтоне мне принадлежало несколько заведений… э–э–э, весьма специфического свойства…

— Кабаки, притоны?

— Вы правы, ваше величество, но заведения содержались в полном порядке, налоги уплачивались, клиенты были довольны. Огонь уничтожил мое имущество, и я смею просить ваше величество о денежной компенсации за него… Моя преданность вашему величеству безмерна, и я готов служить короне всем, чем смогу…

Я разглядывал жирдяя с презрительным любопытством. Скользкий тип решил наладить свой промысел на мои деньги.

— Заведения в порту принадлежали вам? Они вроде бы уцелели?

— Да, ваше величество, но девочки разбежались со страху, и нужно время и деньги, чтобы наладить все нормально.

— Лили в порту работала на вас?

— О, ваше величество, я пригрел эту несчастную из жалости, дал ей кров и пищу, даже оплачивал услуги лекаря… Я слышал, вы забрали ее в свой лагерь. У вас добрейшее сердце, ваше величество!

Вкрадчивое бормотание этого скользкого типа меня начало раздражать.

Я произнес слова заклятия.

— Грег Бонам, скажите мне истинную правду. Откуда вы взяли глухонемую девушку?

— Мне ее продал капитан Видж.

Голос Грега звучал ровно, без эмоций

— Сколько ты заплатил капитану?

— Три талера…

— Название корабля капитана Виджа?

— Золотая лань…

— Кто дал имя Лили девушке?

— Имя дал я…

— Почему?

— Я раньше никогда не трахал благородных дам, а тут такая возможность… Я сразу понял, что она из благородных. Мне ее принесли с корабля еле живую. Матросы несколько дней с ней развлекались… Все ляжки в крови. Я и трахнул ее в зад. Она при этом смешно пищала — Ли‑ли‑ли‑ли. Вот отсюда и имя

— Ты бил ее?

— Да, плеткой учил от строптивости…

— Ты держал ее на цепи?

— Держал на цепи в подвале… Она пыталась бежать, но кто мне вернет потраченные на нее деньги?

— Сколько ты заработал на ней?

— Сущие гроши — пару сотен талеров…

— Сколько девушек работало на тебя?

— До начала осады пятьдесят…

— Где они сейчас?

— Я перевез их на корабле на юг в Чешир…

— Почему не взял Лили с собой?

— Она сбежала перед самым отплытием…

— Калека смогла бежать?

— Ей кто‑то помог…

От этой беседы меня начинало мутить. Мерзкий скользкий паук стоял передо мной.

Я обошел стоящего столбом толстяка и, открыв дверь, приказал дежурному горцу.

— Даг, приведи сюда Габриэль!

Вернувшись на скамью, я произнес заклятие наоборот.

Толстяк моргнул и откашлялся.

— Ты просишь компенсации, но что я получу взамен, кроме благодарности?

— Ваше величество, часть прибыли, которую вы соблаговолите назвать, будет доставляться вам совершенно тайно и без огласки. Девочки много слышат интересного от своих клиентов, и я вам доставлю самые свежие сведения, и самые сокрытые тайны людей города и окрестностей будут вам известны!

Толстяк заливался соловьем. Фостер был бы в восторге от таких возможностей получения сведений. Но дверь приоткрылась, и с легким стуком каблучков вошла Габриэль.

У нее был усталый вид и красные глаза, видимо весь день просидела в библиотеке.

— Государь, вы меня звали?

— Вот этот человек пришел и уверяет что знаком с тобой!

Они внимательно рассматривали друг друга. Толстяк начал понимать что‑то и попятился.

Габриэль приблизилась к нему и сделала глубокий вдох. Ее руки поднялись, и пальцы быстро ощупали жирное испуганное лицо.

Она закричала так страшно, словно ей в сердце воткнули нож!

Удар коленом между ног поверг толстяка на пол. Габриэль металась рядом и пинала его с лицо, норовя ударить каблуком. Она визжала как кошка, потерявшая котят, волосы растрепались. Толстяк тщетно пытался прикрыть лицо руками.

— Я не знаю ее! Спасите, государь! Я не виновен!

— Поговорите пока без меня…

Я выскользнул за дверь и приказал горцам за дверью.

— Не входите туда, пока Габриэль не выйдет сама!

Подстелив плащ, я сел на каменные ступени лестницы напротив своих комнат и стал ждать. Караульные горцы, стоящие у двери с алебардами в руках были удивлены, но поглядывали на меня украдкой.

Через полчаса снизу, пошатываясь, появилась Габриэль. Платье, руки, лицо — все забрызгано кровью. Глаза широко открыты, но смотрят мимо, в никуда. Она передвигалась рывками — как марионетка. Из кулака свисает что‑то блестящее.

Я встал на ее пути.

— Что это у тебя?

Она приподняла кулак. Два человеческих глаза, подвешенные на жилах, как шарики на ниточках.

— Брось!

Она послушно разжала пальцы, и мячики глаз поскакали вниз по ступеням.

Я завел Габриэль в свои комнаты. В спальне за ширмой еще не остыла вода в чане. Я с трудом раздел ее и на руках опустил в воду.

Я отмывал ее лицо, руки, бормотал что-то успокоительное. Она была послушна и безвольна. Ее состояние начало меня пугать.

Вода расслабила ее, и глаза закрылись. Я на руках отнес ее в свою постель и укрыл перинкой. Окровавленное платье я затолкал ногой под кровать.