Преданья старины глубокой - Александр Рудазов

Конечно, бояре Ивану ни на кой черт не требовались. Однако с ними же сидела и похищенная из отчего дома княжна. Зябко куталась в теплую свиту, но смотрела весело, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все-таки доселе она и Владимира-то ни разу не покидала…

А Яромир к кострам не подходил вовсе. Он сказался сытым и уснул под одной из повозок, завернувшись в плащ-вотолу.

Точнее, так думали все остальные. На самом же деле хитрый оборотень незаметно соорудил чучело из соломы, да и накрыл его своим плащом. А сам потихоньку растворился в ночи, без труда проскользнув под самым носом тиборских гридней.

Удалившись на достаточное расстояние, Яромир легко кувыркнулся через голову, становясь волком, и дальше уже пошел как по ниточке, ловя мокрым носом разлитые во тьме запахи. Их хватало – со стороны покинутого лагеря веяло лошадьми, сеном, потом, шкурами. А еще железом, дымом и жареным мясом – ни один нормальный зверь к такому безобразию близко не подойдет.

Почти такие же запахи шли и с другой стороны – только более слабые, далекие. Владимирцы. Снова дым и жареное мясо – значит, в самом деле встали лагерем, как Яромир и предсказывал. А вот людской пот пахнет малость по-другому – как от мокрых тел. Выходит, через наколдованную реку все же перебрались…

Подобравшись близко, Яромир снова кувыркнулся через голову, возвращаясь к человечьему обличью. Близ владимирского лагеря тоже стоял караул, но и мимо него хитроумный волколак прошмыгнул без малейших осложнений.

Мрачные гридни выглядели усталыми. Воевода Дунай супил брови, глядя в пляшущие языки костра, выковыривал из бороды набившийся сор, что-то тихонько бормотал. Время от времени старик встряхивал головой, словно кому-то кивая, гневно потрясал кулаком.

Меж расседланных лошадей заскользила смутная тень. Пока что – всего лишь заскользила. Яромир двигался короткими шажками, босые ступни как будто ощупывали холодную землю. Да так бесшумно, легко, незаметно, точно оборотень и в самом деле был всего лишь легким порывом ветерка.

Он присматривался, прислушивался, но больше ничего не делал. Спокойно ждал, покуда все затихнет, покуда лагерь погрузится в крепкий сон.

А потом… потом на свет появился заветный отцовский нож. Яромир тихонечко сновал по лагерю и резал подпруги, стремена, уздечки, поводья. Двигался он быстро, сноровисто, не давая лошадям времени сообразить, что среди них чужак. Благо народу собралось немало, одного лишнего никто не замечал.

Терпеливо перепортив кучу упряжи, оборотень лукаво прищурился и прыгнул в самую середину лагеря, кувыркаясь через голову. Человек в мгновение оборотился волком – и к небесам устремился веселый вой довольного собой хищника.

Сон с лагеря как ветром сдуло! Владимирские витязи, мирно посапывавшие у тлеющих кострищ, повскакивали, хватаясь за оружие, ошалело озираясь по сторонам, но не видя ни зги в кромешной тьме. Караульные тревожно перекликались, не понимая, как кто-то мог пробраться мимо них, таких настороженных!

Но куда живее людей среагировали их кони! Волколак в своем зверином обличье вызвал у них дичайший ужас – ночную тишину вмиг прорезало многоголосое ржание. Перепуганные до дрожи в коленях, богатырские скакуны помчались кто куда, чтоб только оказаться подальше от этой серой тени, клацающей зубищами. На земле остались лишь остатки привязей, перерезанных хитрющим Яромиром.

Шум, гвалт и паника царили довольно долго. Волчья тень носилась во тьме, распугивая лошадей, разгоняя их в разные стороны. Владимирцы безуспешно пытались сообразить, что происходит, кто на них напал. Люди кричали, кони ржали, волколак выл и рычал – однако никого не трогал даже кончиком зуба…

Когда воевода Дунай наконец навел порядок, зверей и след простыл. Всех – и коней, и волка. Спешенные витязи растерянно переглядывались, подбирали с земли порезанные куски упряжи, чесали в затылках, не зная, что теперь делать. Дюжина лошадей в лагере осталась – к некоторым Яромир не сумел подобраться, некоторые убежали не слишком далеко и быстро воротились. Но большая часть рассеялась по широкому полю – и собирать их придется долгонько… Да еще и упряжь вся перепорчена…

С восходом солнца усталый воевода спрятал лицо в ладонях, промычал что-то неразборчивое и приказал возвращаться обратно.

А в тиборском лагере из-под повозки выбрался невысокий желтоглазый мужичок, сладко потянулся, словно только что продрал очи, лукаво прищурился и негромко сказал:

– Ну, боярин, дальше можем ехать спокойно…

Глава 35

По Костяному Дворцу летели сбивчивые, противоречащие друг другу слухи. Шептались, что государь-де странный стал какой-то, не тем чем-то занимается. Точно заболел чем нехорошим – государственные дела забросил, о войне с Тиборском и всей Русью думать забыл, день-деньской сидит в трапезной с одной из своих жен, разговоры разговаривает.

Да уж не подменили ли батюшку Кащея?!

А Кащей тем временем вкушал заморские яства наедине с Василисой Премудрой, не отрывая от нее ледяного взора. Та уже битый час мусолила одну-единственную виноградину, безуспешно пытаясь преодолеть чудовищную неловкость. Молчание, залившее все вокруг, давило каменным сводом, точно гробовая крышка над головой.

Да, Симтарин-трава подействовала, спору нет. Бессмертный царь и в самом деле влюбился в нее, Василису, влюбился по самые уши.

Только вот выглядела его любовь как-то очень уж странно – одно слово, Кащей!

Сначала Василиса думала, что теперь-то ей уж точно от подклета не отвертеться. И страшно этого боялась – умом-то понимала, что ничего не поделаешь, придется, но лечь в постель с этаким чудищем, позволить ему себя ласкать… бр-р-р, даже подумать тошно!

Однако ничего подобного не последовало. Похоже, права была Зоя – отсохло давно все у старикашки, теперь так, вприглядку только…

Кащей ограничился несколькими поцелуями – скромными, целомудренными. Дальше заходить не стал, видимо посчитав, что этого вполне достаточно.

Уже четвертый день Василиса неотлучно находилась при втюрившемся колдуне. Он сверлил ее взглядом так, словно хотел проделать дырку. Но чувств при этом никаких не проявлял – ласковости во взоре не прибавилось, теплоты в голосе по-прежнему не слышалось.

Мертвец, как есть мертвец…

– Почему ты так мало ешь? – сухо спросил Кащей.

– Аппетита нет… – надула губы Василиса.

– Может быть, ты хочешь чего-нибудь другого? Пожелай – и сюда доставят любые кушанья.

Василиса окинула взглядом ломящийся стол, накрытый только для них двоих, и задумалась – каких же еще кушаний она может пожелать? Вот миска, доверху наполненная селедочными щеками. Вот заморские слизняки в раковинах – устерсы. Вот диковинный подземный гриб – тартюфель. Вот рагу из соловьиных языков. Вот суп из хвостов неродившихся поросят, извлеченных из утробы матери. Вот новорожденный козленок, сваренный в горных травах. Вот сладкие вина заграничные – фряжские, гишпанские и цареградские.