Аналогичный мир - Татьяна Зубачева

— Одевайся!

— Живо!

Оплеухи и тычки сыпались со всех сторон. Он торопливо, непослушными руками натянул штаны, сгрёб остальное и побежал под ударами к выходу. И когда сильным ударом его скинули с крыльца в холодную грязь, он понял причину переполоха. По двору, взбрыкивая и не мыча, а как-то рявкая, носился бык. Все рабы сидели на крыше рабского барака, надзиратели, выпихнув его, захлопнули дверь, а Грегори сидел на воротах.

— Угрюмый! — заорал Грегори. — Или ты его уберёшь, или я тебя в Овраг уберу, понял?!

Бык, привлечённый голосом, понёсся к воротам. Он ещё барахтался в грязи и, когда бык бежал мимо, попытался ухватиться за хвост. Ухватиться удалось, и он повис живой гирей. Бык закрутился на месте, пытаясь дотянуться до него. После пузырчатки руки плохо держали, и он почти сразу отлетел в сторону, но удачно. Рядом с одеждой. Схватил куртку и, когда бык ринулся на него, набросил её тому на голову. Бык затоптался на месте, и он под курткой смог нашарить и взяться за кольцо. Уже держа кольцо, он по-прежнему под курткой почесал быку лоб. Видимо, знакомый запах успокоил быка, и когда он сбросил куртку на землю, тот уже стоял спокойно, обнюхивая его живот и грудь. Он потянул за кольцо, похлопывая быка по шее. Тот вздохнул и не спеша пошёл за ним. Он завёл быка в стойло, осмотрел и закрепил цепь.

— Ну что там? — голос Грегори хлестнул его от дверей.

— Винт выпал, сэр.

— Ищи и если не найдёшь… — Грегори закончил невероятным ругательством…

…Андрей хохотал до слёз, до икоты. Смеялся и Эркин.

— Ну вот, больше меня днём не дёргали. И в пузырчатку если и клали, то на ночь, до утренней уборки.

— Здорово они перетрухали! — отсмеялся Андрей. — А потом что?

— А ничего, — пожал плечами Эркин. — Подобрал одежду, получил вечером по уху, что всё грязное. И всё.

— Винт-то нашёл?

— А он на месте был. Я просто ничего другого придумать не мог.

— Та-ак? — Андрей оторопело захлопал ресницами. — Чего ж бык сорвался?

— А он и не срывался. Его выпустили.

— Кто?

— Не знаю, — Эркин даже развёл руками. — И тогда понять не мог, и сейчас не могу. Он же никого к себе не подпускал, только меня. Я в пузырчатке был. А это зашли, аккуратно так отвинтили, вывели… Не могу придумать, кто бы справился.

— А чего он носился тогда?

— А этой скотине много не надо. Пнули удачно, он и рванул.

— Прикрыли, значит, тебя, — задумчиво покачал головой Андрей. — Этот, ты говорил, Зибо, не мог?

— Нет. Он не входил к быку.

— Да, а что это такое — пузырчатка? Ты уже не в первый раз поминаешь.

— А, так в имении наказывали.

Эркин в нескольких фразах объяснил устройство пузырчатки.

— Ни хрена себе! — потрясённо выдохнул Андрей. — Это ж… это ж пытка получается.

Эркин пожал плечами.

— Хозяевам выгодно. На порку время не тратится. Они своим заняты, а рабу и так больно. Если не на шипах, то и следов на коже почти нет. Ну, суставы потом долго болят. И чем больше дёргаешься, тем тебе же хуже. Сам себя мучаешь. А после порки если да на шипах, то совсем тяжело. Голым мясом лежишь. Но это редко когда сходится так. А что? — Эркин осторожно после секундной заминки спросил. — Там… такого не было?

— Да нет, — Андрей пожал плечами. — Нас по-простому. Где палкой, где плёткой, где ещё чем. А такое… Придумали же гады.

Эркин усмехнулся.

— Для продажи берегли. Ну, такого, сильно битого раба никто ж не купит.

— Эт-то да, продавать нас не продавали. Но надо ж додуматься до такого! Вы хоть посчитались с ними?

— Не успели, — вздохнул Эркин. — Пока нам свободу объявляли, они как дали дёру… Надзирателя одного поймали. То, что от него осталось, в миску не сложишь. Стукачей размазали, цепняков. Спальников хозяйских замордовали… Ну и поломали, побили всё. Как везде, словом.

— Хозяев, жаль, упустили, — посочувствовал Андрей.

— Жаль, конечно. Да первый запал прошёл, сами сделанного испугались и рванули кто куда. Ты ж помнишь, сколько нас по дорогам шаталось.

— Помню, — кивнул Андрей.

Эркин зевнул, потянулся.

— Мы лопать-то будем сегодня? Или пусть до утра преет?

— Ты ж сам такой огонь сделал.

Андрей заглянул в котелок.

— Вроде, готов, прокипело.

— Давай.

Ели, прислушиваясь: не затревожатся ли внизу бычки.

Эркин ещё раз выскреб миску и облизал ложку.

— Возьми ещё, — поднял голову Андрей.

— Пускай на утро.

— И то. Ты кофе тогда прямо в кружках завари.

— Ладно.

Не спеша выпили по кружке с лепёшками.

— И чего беляки по кофе так обмирают? — пожал плечами Андрей. — По мне чай лучше.

— По мне тоже, — кивнул Эркин. — Только у них кофе другой. А это для рабов, "рабское".

— А ты то пробовал?

— Где? — засмеялся Эркин. — В Паласе его не подавали, а больше мне отхлебнуть негде было. В учебке когда варить и накрывать учили, пить всё равно не разрешали, надзиратели пробовали, ну и… Хотя нет, один раз налили.

— Ну и как?

— Шибко голодный был, не разобрал. Запах знаю.

— Запах! — фыркнул Андрей. — По запаху я много чего знаю.

Эркин допил свою кружку.

— Чай лучше, конечно, но я и к такому привык.

— Привычка — великое дело, — согласился Андрей. — Мне тоже вот… после баланды первое время всё странно было.

— Как сказал? Bal…

— Баланда. Вода с чем-нибудь.

— А, — кивнул Эркин. — Знаю. В распределителях такая.

— Не, там ещё ничего, густая.

Эркин засмеялся.

— Рабская болтовня! Где как кормят!

— Ага, — засмеялся Андрей. — Сколько пожрёшь, столько и проживёшь. Мне-то ещё ничего пришлось. И прикрывали, и подкармливали.

— Чего так?

— Жалели, наверное, — пожал плечами Андрей. — Ты не думай чего, подличать я не стал бы.

— Знаю, — кивнул Эркин. — Да на подлости и не выживешь. От хозяина перепадёт, так свои придушат.

— Точно, — Андрей улыбнулся каким-то воспоминаниям.

Стало уже совсем темно. Эркин встал, потянулся, натянул на босу ногу сапоги.

— Спущусь, обойду их.

— Если что, свисти.

— А то!

Когда, обойдя котловину, Эркин вернулся к костру, Андрей уже спал, завернувшись с головой в одеяло. Эркин расстелил с другой стороны костра своё, лёг и накинул на себя свободный край. Не так уж холодно, чтобы кутаться. "Же-ня! — беззвучно позвал он, — плохо мне без тебя. Андрей друг, всё понимает, с ним легко, но тебя нет, и худо мне. Я вернусь, Женя, не думай ничего, вернусь. Не повезут — пешком пойду. Не жить мне без тебя". Он вздохнул, уплывая в тёплый чуткий сон.

Джонатан приехал на рассвете. Они только встали. Эркин закончил стирку и обмывался у ручья, когда сверху засвистел увидевший всадника Андрей. Эркин выругался и стал одеваться. Натянув трусы и джинсы, он сгрёб мокрые рубашки и портянки, набрал воды в котелок и полез наверх.