Не жалейте флагов - Ивлин Во

Безил, подобно «лорду Монмутскому»[27], «никогда не снисходил до ухищрений туалета», и подполковник разглядывал его с отвращением. Сойдясь вместе, разношерстное трио проследовало к столику.

Солдат и государственный муж положили на колени салфетки и в интересах изучения меню допустили паузу, в которую тотчас же жизнерадостно вломился Безил.

– Нам следовало что-то предпринять с Либерией, подполковник, – сказал он.

Подполковник поднял на него возмущенный взгляд, каким бравый службист встречает всякую попытку обсуждать войну в более широких аспектах.

– Надо полагать, соответствующие инстанции занимаются этим вопросом, – ответил он.

– Не обольщайтесь, – сказал Безил. – Я не верю, чтобы там об этом подумали. – И в продолжение двадцати минут он объяснял, почему и каким образом Либерию надо немедленно аннексировать.

Старшие ели молча. Наконец случайное упоминание о России дало сэру Джозефу повод вставить замечание.

– Я не верю в пророчества, – сказал он. – Но в одном я уверен: еще до нового года Россия выступит против нас. Это привлечет на нашу сторону Италию и Японию. И тогда уж останется только ждать, пока наша блокада сделает свое дело. Войну нам выиграют марганец, бокситы и уж не знаю, что там еще, о чем ни вы, ни я слыхом не слыхали.

– И пехота.

– И пехота тоже.

– Научите человека маршировать и стрелять. Дайте ему настоящего офицера. Об остальном можете не беспокоиться.

Безилу показалось, что настал подходящий момент заговорить о своем.

– Каким же, по-вашему, должен быть настоящий офицер?

– Он должен быть настоящим.

– Странное дело, – начал Безил. – Принято считать, что из верхов всегда выходят хорошие командиры. В старину, конечно, так оно и было, ведь тогда аристократ должен был присматривать за арендаторами и получал соответствующее воспитание. Ну, а теперь три четверти ваших настоящих офицеров живут в городах. У меня арендаторов нет.

Подполковник с омерзением посмотрел на Безила – Нет, нет. Конечно, нет.

– А у вас есть арендаторы?

– У меня? Нет. Мой брат давным-давно продал поместье.

– То-то и оно!

Сэр Джозеф отчетливо видел, что подполковника покоробило; Безил же, казалось, вовсе этого не замечал.

– Сил одно время выставлял свою кандидатуру от консерваторов в избирательных округах на западе, – сказал сэр Джозеф, желая исключить хотя бы один источник недоразумений.

– Кто только не называл себя консерватором за последние год или два, – сказал подполковник. – Отсюда добрая половина всех наших несчастий, если хотите знать мое мнение. – Затем, сообразив, что это может показаться невежливым, любезно добавил: – Не хотел обидеть. Осмелюсь предположить, с вами все в порядке. Ничего про вас не знаю.

Попытка Безила баллотироваться на выборах была не тот эпизод, о котором стоило распространяться. Сэр Джозеф переменил тему разговора.

– Конечно, французам придется пойти на уступки, чтобы привлечь на нашу сторону Италию. Пожертвовать Джибути или что-нибудь в этом роде.

– С какой стати, черт подери? – раздраженно сказал подполковник. – Кому она нужна, Италия?

– Чтобы создать противовес России.

– Каким образом? Где? Зачем? Совершенно не понимаю.

– Я тоже, – сказал Безил.

Под угрозой поддержки со столь нежелательного фланга подполковник немедленно сдал позиции.

– Правда? – сказал он. – Ну, я не сомневаюсь, что Мейнуэрингу лучше знать. Его дело – разбираться в таких вещах.

Воодушевленный этими словами, сэр Джозеф пустился в перечисление разумных уступок, какие, по его мнению, Франция могла бы сделать Италии: Тунис, Французское Сомали, Суэцкий канал – и перечислял их до конца завтрака. – Корсика, Ницца, Савойя? – высказал предположение Безил. Нет, сэр Джозеф думает, что нет.

Подполковник в молчаливой ярости выслушивал предложения расчленить союзника, лишь бы не брать в союзники Безила. Он не хотел идти на этот завтрак. Нелепо было бы утверждать, что он очень занят, однако же он был занят более чем когда-нибудь и эти два-три часа в середине дня отводил на отдых. Он любил проводить эти часы среди людей, которым можно рассказать о том, что он сделал за утро; которые могли бы оценить важность и необычность его работы; еще их можно было провести с красивой женщиной – либо то, либо другое. Он пробыл в Клубе путешественников ровно столько, сколько требовали приличия, и вернулся в свою столовую. Его ум был неприятно возбужден услышанным, а еще больше присутствием замухрышки радикала, имени которого он не запомнил. Уж, по крайней мере, от этого его могли избавить за столом сэра Джозефа, думалось ему.

– Ну как, Джо, все улажено?

– Строго говоря, ничего еще не улажено, Синтия, но почин есть.

– Надеюсь, Безил произвел хорошее впечатление?

– Я тоже надеюсь, но, боюсь, он говорил не совсем то, что нужно.

– О господи! Какой же будет следующий шаг? Сэру Джозефу очень хотелось сказать, что следующего шага не будет; лучшее, на что может надеяться Безил, это забвение; возможно, через месяц-другой, когда завтрак забудется…

– Теперь дело за Безилом, Синтия. Я представил его. Он должен проявить настойчивость и сам довести все до конца, если он действительно желает попасть в этот полк. Но мне как-то подумалось… раз уж вы первая заговорили об этом – вы действительно считаете, что это именно то, что нужно…

– Мне сказали, ничего лучше для него не придумать, – гордо произнесла леди Сил.

– Да, это так. В известном смысле ничего лучше для него не придумать.

– В таком случае он возьмет от знакомства все, что можно, – сказала лишенная воображения мать.

Подполковник перекипал потихоньку в своем кабинете: один из офицеров – и не молоденький какой-нибудь, а матерый резервист – посмел явиться к нему без перчаток и в замшевых ботинках; вспышка гнева принесла огромное облегчение; перекипание было признаком довольства, чем-то вроде внутреннего мурлыканья; такое настроение его подчиненные считали хорошим настроением. Ему казалось, что, пока полком командует такой человек, как он, полк застрахован от серьезных неприятностей (как ни странно, этот взгляд разделял и проштрафившийся офицер). И вот под это настроение подполковнику доложили, что его хочет видеть какой-то господин в штатском, некто мистер Сил. Имя было ему незнакомо, и такой же незнакомой показалась поначалу внешность Безила, ибо Анджела не пожалела ни сил, ни денег, чтобы привести его в божеский вид. Он был свежеподстрижен, в накрахмаленном белом воротничке и котелке, при тонкой золотой цепочке для часов и прочих атрибутах порядочности, в число коих входил новый зонтик. Анджела же разжевала ему, с чего следует начать разговор. «Вы очень заняты, полковник, я понимаю, но, надеюсь, вы уделите мне несколько минут и дадите добрый совет…».