Ассы – в массы - Миша Бастер

М.Б. Были такие «неформалы»: и нашим, и вашим. Как бы всех знают, со всеми дружат – а на самом деле были редкостными козлами, примазывавшимся к тусовке только ради того, чтобы решить свои материальные проблемы. Просто хотели быть в гуще события и бравировать своими якобы связями.

Г.А. Но все эти военные действия фильтровали тусовку от таких лишних людей. Потом был концерт «Сиелун Вильет», крупнейшее на 87-й год мероприятие. Где окончательно сложился состав основной активной части московской субкультуры. И с этого момента уже стали долбить люберов везде, где они встречались. А на одном из концертов в ДК Горбунова я встретил Сашу Петлюру, которого видел и раньше, еще в начале восьмидесятых. Позже он стал известнейшим художественным деятелем девяностых, а тогда еще учился в институте. Сразу стал его тянуть в процесс. Он уже видел выступления в Манеже и тогда делал какие-то художественные акты. Петлюра долго упирался, прежде чем кинуться с головой в авангардную моду. Он, в принципе, правильно опасался. Положив кучу времени на свое образование и переехав к нам в панк-салон, Саша действительно сделал поступок. Мы с Аланом, одетые в солидные вещи, сначала его навещали в общаге, где он жил с чешской девушкой Хеленкой. Долбили, долбили гундосого художничка, и он решился переехать к нам. Грызли его, конечно, по-панковски… Но это сыграло свою положительную роль в дальнейших событиях, когда он создавал свой творческий центр на Петровском бульваре. Саша стал с нами ходить, участвовать в наших акциях, а мы, соответственно, в его выставочных постановках и акциях. Я ему объяснил: все, чем я занимался, что успел, что не успел. И он взвалил на себя и тему, и все разрозненные группки перфомансистов; у него получилось стать их лидером и одновременно продолжить тему и прошлые начинания. Идею модельного дома он развил и реализовал и стал наиболее значимой фигурой московской арт-среды.

А тусовка уже сложилась достаточно обширная и объединяла в себе свои тусовочные группы. Свои радикальные художники. Были связи с Рок-лабораторией, куда уже был внедрен свой агент влияния Кимирсен; через него мы получали сверхновую музыку, которая тут же распространялась по всей Москве. Одежда была запредельно дизайнерской и сверхмодной. Панки ходили в итальянских и британских костюмах и плащах, или в псевдокомитетских костюмах и пирожках. Подтянулось огромное количество свежей молодежи. Просто сотнями. Основная задача проекта была уже тогда выполнена, и все пребывали в эйфории.

М.Б. Где-то в 89-м году улицы заполнились здоровыми улыбающимися людьми, которые равнялись на неформалов и не боялись ходить по улицам. Рок стал неотъемлемой частью молодежной субкультуры. А вся Москва была охвачена неформальными связями. Но комсюки уже тогда подумывали, как заработать денег на молодежной субкультурке, и все движения музыкальные в итоге погасили. Но не сразу, а где-то к году 91-му. Но в начале девяностых, в результате широкомасштабного эффекта от маргинального бунта, был снят фильм, куда благодаря случайным связям (скромно заметим, моим) попали основные персонажи московской тусовки…

Г.А. Да, центр столицы был просто захвачен неформалами. Женя Круглый ходил к «Интуристу», переключившись на гнобление проституток и быков. По улицам носились банды рокеров, готовые вписаться в любой расклад. Тогда и началось загнивание рок-лабораторских концертов. На улице было гораздо интереснее, и посещались концерты только своих групп, либо иностранные. Потом началась серия концертов в парке Горького, где очередной раз Саша Хирург подтвердил свою роль лидера в люберецких побоищах. При этом было непонятно, зачем организовывать концерты для металлистов в люберецком логове. Опять хотели стравить. Но неформалы выстояли в очередной раз. Потом уже начались просто безумные вылазки человек по двадцать против всех. Хочется отметить особый фактик, на первый взгляд незначительный. В начале девяностых в этом же парке были впервые опробованы военизированные милицейские части. Сначала это было в 90-м году, когда восьмого мая неформалов попросту заманили в парк на якобы готовящийся там концерт.

М.Б. Я прекрасно помню этот эпизод, потому как он чуть было не стал для меня последним. В этот же день там происходил митинг «Демократического союза», но поскольку неформалы всегда были аполитичны, никто на этом моменте не акцентировался. Вся толпа, человек тридцать просто прошла до «Зеленого театра», где всем объявили, что никакого концерта не будет, и, конечно же, все побрели туда, где толпились люди. В процессе перемещения была сделана провокация какими-то быковатыми людьми из города-героя Подольска, которые были забиты в асфальт, и, соответственно, вызвана милиция. Причем крутить начали первых попавшихся, но «газик» был разобран на запчасти и шумная толпа направилась к выходу, по дороге задев каких-то люберят. Хирург, как обычно для того периода, в своей героической манере дал Тарзана, что выглядело весьма эффектно, и все пребывали в эйфории. Тут-то, впервые в столице, мы и увидели людей в касках со щитами и дубинками.

Получалось у них как-то все нескладно, и сдержать даже такую незначительную группу неформалов никак не удавалось. Причем прикол состоял в том, что эти как бы служители правопорядка бегали за неформалами, перекидываясь криками (раций не было) – мол, забираем «кожаных». Я, будучи смекалистым мальчонкой, быстро скинул косую в рукав, оставшись в джинсиках и лесорубской клетчатой рубашке. И продолжал наблюдать сцену отлова неформалов и грузинов, которые к несчастью своему, тоже имели привычку носить кожаные куртки и тусоваться во всех людных местах отдыха…

Г.А. Да, рокеры в массе своей свалили, но часть людей забежала в американские аттракционы, где была блокирована этим протоомоном. Аттракционы были остановлены, и людей стали фильтровать на выходе из ограды высотой не менее трех метров. Картина была достаточно забавной. Оставшиеся неформалы, не дожидаясь своей очереди быть отфильтрованными, лезли на ограду и, выкрикивая проклятия, ныряли в массу правоохранителей с трехметровой высоты. Я же засмотревшись на незабываемое зрелище, был сметен толпой не менее трехсот человек, быстро направлявшейся к выходу из парка, куда вели скрученных рокеров. Толпа оказалась люберецкой, и вырваться из плотно идущих масс озлобленных качков, бубнящих под нос «бей металлистов», не представлялось возможным. Единственное, что удалось запомнить, так это Лешу Катаева, который, будучи одетым в пиджак «Харрис твид» и с Тасей под ручку, живо и иронично интересовался у люберов, мол, кого бьем, и сочувствующе соглашался, мол, правильно, правильно…

М.Б. А меня вынесло на пятачок возле входа, где толпа люберов медленно окружала автобус, в который доставляли задержанных. Тут-то, оказавшись в центре этой толпы, я слегка замешкался, что, по идее, делать было не нужно, но какой-то «человек» тиснул сзади мою бейсболку, и я остался посреди люберецкой толпы с крашенным ирокезом на голове. Один. Вот уж действительно, если хочешь казаться идиотом, так делать это надо на всю катушку. Так и в этом случае, вызвав в толпе смешанные чувства недоумения, ярости, обиды, я совершил заплыв «быстрым кролем» через всю толпу до самого автобуса, боднул стоявшего в дверях милиционера, который сам был не очень рад находиться в этом месте и в это же время. Автобус начали уже раскачивать, когда два милиционера внесли в автобус Кимерсена с лицом, представлявшим сплошную гематому. Видимо, выдав дубинки, господа функционеры забыли снабдить их инструкциями по пользованию и рекомендациями не бить сограждан по голове – короче, зрелище было не из приятных. Автобус вывезли в местное отделение, где составив протоколы, неформалов выпускали по одному, наблюдая аттракцион, как они будут поодиночке пробиваться через люберецкие заставы.

Г.А. Кстати, пробились все и без потерь, поэтому этот эпизод можно внести в разряд очередной знаковой победы, поскольку этот эпизод еще раз стал учебно-показательным для населения: как можно противостоять противоправным действиям, даже если они носят статус правоохранительных и вооружены. Но тогда все были в своих подростковых галлюцинациях по теме рок-музыки, и так не смогли понять, что в тот день не в неформалах было дело. А в немалой и слабоуправляемой толпе воинствующих инженеров, мнящих себя советской интеллигенцией, которые собирались на соседней площадке и митинговали про какие-то одним им понятные ценности и свободы, когда у них под носом шли почти военные действия. Ныне мне это все навевает достаточно ироничные мысли по поводу наивности тех митингеров и абсолютной аполитичности рокеров и маргиналов, оказавшихся в итоге на одной стороне баррикад в 91-м году. Но факт первого санкционированного применения вооруженной милиции против населения можно было бы зафиксировать именно в этот день, а не как мнят себе многие историки, не имеющие к данным событиям никакого отношения.