Стальной Лев Революции. Начало - Иван Евграшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Депеша.
Все шифром.
Вятка или по месту нахождения Троцкого.
По поручению ЦК без промедления выезжаю в Пермь сегодня ночью, крайний срок – завтра в восемь утра.
Предпринятые меры:
1. Дзержинский проинформирован. По готовности выедет в Пермь сегодня ночью, крайний срок – завтра – восемь утра.
2. Железнодорожный отдел ЧК разрабатывает план перевозок.
3. Один бронепоезд завтра выходит из Нижнего Новгорода, второй - будет готов через неделю.
Сейчас в ремонте.
4. Пермский автобронеотряд будет сформирован в течение недели.
5. Выделено тридцать пулеметов. Пулеметные команды формируются. Прибудут со мной.
6. Девятьсот бойцов, выделенных Вацетисом, также прибудут со мной.
7. Вацетис уже отдал распоряжения о формировании частей, о немедленной их погрузке по готовности и отправке в Пермь и в Третью армию.
8. Сегодня вечером начнется погрузка войск, припасов, имущества.
9. Ситуация взята на контроль ЦК и лично Лениным.
Прошу:
1. Проинформировать меня о текущем состоянии дел на фронте.
2. Постоянно держать меня в курсе ситуации.
3. Сообщать мне лично обо всех изменениях положения.
4. Оказать поддержку в деле обороны Перми.
Сталин. Москва.
6 декабря 1918 года.
Телеграмма.
Все шифром.
Уполномоченному ЦК и РВС Сталину. Москва.
Прошу до девятого декабря, крайний срок, прибыть в Пермь для обсуждения текущей обстановки и получения соответствующего мандата Реввоенсовета.
Троцкий. Вятка.
Глава 5.
8 декабря 1918 года. Пермь.Телеграмму Троцкого Сталин получил уже в пути. Когда поезд остановился на пермском вокзале, и он, вместе с Дзержинским, спустился из вагона, их ждал порученец Предреввоенсовета, которого сопровождал латыш-ординарец. Отрапортовав, порученец пошел чуть впереди Феликса Эдмундовича и Иосифа Виссарионовича, а ординарец двинулся перед ними всеми, показывая дорогу.
Сталин был спокоен, он видимо ожидал и такой ситуации. Дзержинский явно был удивлен и несколько озадачен.
«Еще бы,- мимолетно подумал Сталин, посмотрев на Феликса Эдмундовича и усмехнувшись про себя. - Когда это было, чтобы Троцкий проявлял такую заботу о ком-либо? Надо же».
Если Троцкий и хотел произвести впечатление на Сталина этим жестом, то у него не получилось. Факт наличия личного порученца отложился в памяти, но не более того.
Сталин был занят. Причем уже довольно продолжительное время.
Еще на подъезде к городу он отметил суету. Сначала Иосиф Виссарионович не придал этому особого значения.
«Троцкий в городе. На подъезде Сталин и Дзержинский, - была первая мысль. - Вот и суетятся».
Прочитав в дороге донесения по оперативной обстановке, Сталин готов был встретить в Перми полный хаос и поэтому сначала отнесся к замеченной суете, даже с некоторым юмором. Но уже в пригородах он отметил, что все эти кавалеристы, куда-то несущиеся во весь опор, машины и броневики, куда-то двигающиеся казалось вразнобой, солдаты, идущие устало, в направлении Перми или обозы, двигающиеся рядом, только создают впечатление хаоса и бестолковой суеты, и только на первый взгляд. Это наблюдение заставило Иосифа Виссарионовича присмотреться к происходящему за окном более внимательно. Когда поезд втянулся в город, он действительно удивился. Если в пригородах основное направление движения всей массы, передвигавшейся по дороге, было в направлении города, то в городе все двигалось из него. Сталин, осознав это, подумал: «Где же заторы?», но заторов видно не было. Все быстро или медленно, но, абсолютно точно, упорядочено двигалось.
Прибыв на вокзал, Сталин был уже предельно внимателен. Он жадно впитывал все происходящее вокруг.
Станция напоминала разворошенный муравейник. Гам стоял такой, что слышен был даже из-за закрытых окон вагона двигающегося поезда.
Из вагонов выпрыгивали красноармейцы, выводили лошадей, разгружали боеприпасы, имущество и продовольствие. Рычали и плевались дымом, съезжавшие с платформ бронеавтомобили. Люди на руках скатывали орудия и передки. Маневрировали паровозы, вагоны и составы. Все кругом двигалось и двигалось быстро. Последнее, что Иосифа Виссарионовича удивило и сначала несколько напрягло, было то, что их поезд загнали едва ли не на самый последний путь, а не подали ближе к перрону. Однако увидев рядом поезд-штаб Троцкого, Сталин понял, что это оправдано. И именно все увиденное произвело на него впечатление. Поэтому появление порученца Троцкого, в сопровождении ординарца-латыша, Сталин воспринял скорее как способ быстрее попасть к нему, нежели как что-то еще. Хотя про себя это отметил.
На путях им попался солдат, который сноровисто тащил навстречу идущим наркомам, кипу зимних полушубков и валенок. За всей этой горой он совершенно не видел, что происходит впереди. Ординарец Льва Троцкого больше обращал внимания на высоких гостей, нежели на надвигавшиеся, на него полушубки с ногами. Когда они столкнулись, гора моментально рассыпалась по путям, и солдат бросился поднимать упавшее имущество. Латышский стрелок сразу достал револьвер и, размахивая им, начал кричать на несчастного солдата и грозить ему всеми карами, вплоть до расстрела на месте.
Сталин вмешался.
- Товарищ! - обратился он к размахивающему револьвером латышу. - Вам надо было внимательнее смотреть, куда Вы идете. Надо помочь товарищу бойцу собрать имущество, которое рассыпалось по Вашей вине, а не кричать на него. Это будет правильно. Я тоже помогу.
С этими словами Иосиф Виссарионович поднял полушубок, который отлетел ему под ноги, и подошел к солдату.
- Подставляй руки, сейчас тебе помогут.
Сталин прянул полушубок солдату, который при ближайшем рассмотрении оказался совершенно рыжим.
На помощь Иосифу Сталину бросился порученец Льва Давидовича. Ординарец сбился с ругани и, убрав в кобуру револьвер, бросился торопливо собирать полушубки с валенками и грузить их на руки солдату. Рыжего загрузили, после чего пошли дальше.
Ординарец-латыш несколько раз оглянулся, видимо что-то задумывая, но, встретившись глазами с Наркомом по делам национальностей, видимо решил не рисковать, так как у него сложилось впечатление, что Сталин только того и ждет. Поэтому он посмотрел на порученца Предреввоенсовета, но тот отрицательно покачал головой. Латыш мысленно сплюнул и решил забыть про месть рыжему солдату.
Подойдя к спецпоезду «штаба РВС», Сталин и Дзержинский увидели совсем невероятное зрелище, которое заставило Иосифа Виссарионовича еще больше задуматься.
Из вагонов выносили роскошные бархатные кресла, какие-то тюки и свертки. На перроне наркомы встретили торопливо затягивающегося папиросой начальника поезда «Льва Революции», который, с абсолютно шалыми глазами на усталом лице, контролировал разгрузку двух автомобилей и грузовика. Едва увидев подошедших, он бросил папиросу, подтянулся и со словами, - Лев Давыдович уже спрашивал о вас, - пригласил их подняться в вагон.
Салон Предреввоенсовета поразил и их, привыкших к барству Троцкого, своим деловым видом. Дзержинский недоуменно осматривался. Сталина увиденное заставило врасплох, но он, удивленно сморгнув, заставил себя выглядеть невозмутимо. Троцкий же, без своей буйной шевелюры, аккуратно подстриженный и одетый в непривычно скромный френч с похожим на орден значком на груди, при виде гостей прекратил диктовать распоряжения и отправил своего секретаря Глазмана за «чаем с дороги» и за всем, что к чаю полагается.
***
Увидев вошедших, я сначала несколько растерялся.
«Ничего себе, - подумалось мне. – Передо мной же живые и здоровые легенды - Железный Феликс и Иосиф Сталин».
О том, как непросто будет завоевать доверие этих людей, мне напоминала та часть личности Троцкого, которая осталась мне в наследство от «Трибуна Революции».
«А ведь есть еще недоверие Ленина, отправившего их ко мне. Этот момент тоже надо учитывать», - подумал я. Но времени для рефлексий не было. Необходимо было начинать разговор. Я внутренне собрался.
- Гамарджоба, батоно Иосиф! Витайте, товаришу Дзержинский, - с улыбкой сказал я. подходя к ним и пожимая каждому руку. - Проходите, присаживайтесь.
Сталин и Дзержинский просто поздоровались и, переглянувшись, стали располагаться за столом для совещаний.
«Переглядываются. Наверное удивил, - отметил я про себя. - Такого Троцкого они явно не ожидали увидеть».
- Очень вовремя вы приехали, товарищи. Над городом нависла серьезная угроза. Надо собрать все силы и удержаться в Перми, - сказал я вслух. В это время вошел секретарь с подносом.
- Спасибо, Миша, - обратился я нему, - Распорядись не беспокоить нас с товарищами.
