Мальчик из спичечной коробки - Эрих Кестнер

— Просто ты стал большим, как все. Все умеют расшнуровывать ботинки. Но только один Маленький Человек делает так, что никто ничего не замечает.

— Это совсем немного, — сказал Максик.

— Немного, — подтвердил Йокус. — Но всё же лучше, чем ничего. Ибо кто на свете может много? Вот, например, некто, сидя в тюрьме, изобретает застёжку-«молнию». Теперь она чуть ли не на каждом чемодане или костюме. Итак, изобретена застёжка-«молния». Это много?

Максик внимательно слушал профессора…

— Или другой пример. Кто-то пробегает стометровку на десятую долю секунды быстрее, чем все остальные спринтеры во всех частях света, — сказал Йокус, — и люди в восторге забрасывают шапками стадион. Но я своей шапки не сниму. Установлен новый рекорд? Хорошо. Я тоже радуюсь и хлопаю в ладоши. Но много ли это?

— Может быть, это и немного, — заметил Маленький Человек, — но что же больше? И что вообще тогда «много»?

— Предотвратить войну, — ответил Йокус. — Победить голод. Избавить человечество от болезней, которые считались до сих пор неизлечимыми.

— Но ведь этого мы с тобой не можем, — заметил Максик.

Йокус кивнул:

— Не можем. И очень жаль. С нашим искусством много не сделаешь. Мы можем добиться лишь двух вещей: удивить и развеселить людей. У нас нет повода зазнаваться. И тем не менее завтра все газеты сойдут из-за нас с ума.

— Ты так думаешь?

— Да, я в этом уверен, малыш. Завтра будет чёрт знает что твориться. А теперь — спать. Утро вечера мудренее.

Йокус положил голову на подушку.

— По-моему, я ещё совсем не устал, — заявил Маленький Человек.

— Глубокоуважаемый господин Пихельштей-нер, — обратился к нему профессор, — Я был бы вам чрезвычайно признателен, если б вы не сочли за труд задуть свечу.

Максик засмеялся и выключил свет.

— Значит, я опять маленький, — пробормотал он в темноте. — Но когда ты рядом, мне это нравится.

— Спи, пожалуйста.

— А правда, мы с тобой отчаянные ребята? — подумал вслух Максик.

— Да, — пробурчал задремавший Йокус. — Отчаянные ребята и закадычные друзья. А теперь пора спать.

— Закадычные — это от слова «закат», да? — спросил Маленький Человек.

— Нет, от слова «кадык». Сколько раз тебе говорить, что пора спать! сердитым голосом сказал профессор и так громко зевнул, что даже ландыши на балконе услышали.

— Я уже сплю! — сказал Маленький Человек и закрыл глаза и рот.

Не берусь утверждать, заснул ли он сразу, потому что, во-первых, в комнате было очень темно, а во-вторых, меня там не было.

Глава 14

Слава в первую половину дня. Телефонные звонки. Первый посетитель директор Грозоветтер. Деньги не главное дело, но важней* шее из второстепенных. Крольчиха в чужом цилиндре. Заголовки и слухи

Следующий день навсегда остался в их памяти. Максик проснулся знаменитостью.

Главный швейцар гостиницы, который за сорок лет службы приобрёл не только солидное плоскостопие, но и солидный опыт, уже в девять утра объявил телефонисткам:

— Небывалый успех, поверьте мне, барышни. Паренёк прославится, как Пизанская башня. Попомните мои слова.

Девушки захихикали, прикрыв ладошками телефонные трубки.

Но времени посмеяться в этот день у них совсем не оставалось. Вызовы следовали один за другим, Весь мир жаждал побеседовать с Маленьким Человеком. Особенно какая-то настойчивая дама. Она интересовалась, женат ли Маленький Человек.

— Я его вчера видела в цирке, и он меня совершенно очаровал, — объяснила она.

— К сожалению, — ответила телефонистка, — он уже шесть лет состоит женихом наследной принцессы Австралии.

— Чего он найдёт в этой Австралии, кроме кенгуру? — раздражённо спросила женщина. — То ли дело я. У меня магазин детской одежды.

Конечно, не все звонки были такими дурацкими. Но ведь и дельные разговоры отнимают много сил и времени. Девушки на коммутаторе и швейцар чуть не падали от усталости.

Тем временем Йокус и Максик сидели на балконе и уютно завтракали.

— Не облизывай ложку от варенья, — сделал ему замечание профессор.

— Мне теперь можно! — уверенно возразил Максик. — Когда человек так знаменит, ему всё можно.

— Странное у тебя представление о знаменитостях, — сказал Йокус.

Обе голубки сидели в ящике для цветов, а крольчиха Альба высунула голову за балконную решётку. Для всех троих сей славный день ничем не отличался от обычного.

Маленький Человек хитро улыбнулся.

— Минна, Эмма и Альба, — сосчитал он. — Не хватает лишь Розы.

В этот момент в дверь три раза постучали, и вошёл первый посетитель. Но это не была Роза Марципан. Посетителем оказался директор цирка Грозоветтер. В одной руке он держал цилиндр, в другой — пачку утренних газет.

— Успех сенсационный, — задыхающимся голосом произнес директор и тяжело опустился на стул. — Хотя пресса и не присутствовала на представлении, она безумствует: перед гостиницей толпятся любопытные. Лифтёр сбился с ног, официант отбился от рук, а швейцар потерял голову.

Максик смеялся, а Йокус быстро пробежал первые короткие сообщения о колоссальном успехе — своём и Максика.

— Лавина катится, — отметил он удовлетворённо.

— Да к тому же ещё в гору, — добавил Грозоветтер. — Жалко, что нам придётся расстаться. — И он печально опустил глаза.

— Что-о-о? — удивлённо протянул Маленький Человек. — Я этого не понимаю.

Грозоветтер обвёл перчаткой вокруг цилиндра.

— Вот господин профессор — тот, вероятно, меня понимает.

— Да, — буркнул Йокус и кивнул головой.

— Сегодня ночью я не сомкнул глаз, — сказал Грозоветтер и сунул цилиндр под стул. — Всё считал и подсчитывал. И знаете, никак не выходит. Наш цирк не балаган, а солидное заведение, снискавшее уважение публики и собратьев по ремеслу. Но вы оба со вчерашнего дня — мировой экстра-класс, а этого я оплатить не в силах.

Йокус заметил:

— Но вы же ещё не знаете наших требований.

— Не знаю. Но я не вчера родился… Я знаю, какие суммы вам теперь предложат. Конкурировать мне не под силу. Я солидный предприниматель. Другой директор на моём месте, возможно, подумал бы: «Мне одним этим номером обеспечен полный сбор. Даже если я выставлю на улицу семью Бамбус…»

— Нет! — крикнул Максик.

— Или если я продам слонов в зоопарк.

— Нет! — крикнул Максик.

— Или если я уволю глотателей огня и трёх сестёр Марципан…

— Нет! Ни за что! — возмущённо кричал Максик. — Этого вы не должны делать!

— Я и не сделаю! — с достоинством ответил директор Грозоветтер. — И именно по этой причине нам придётся с вами расстаться.

Йокус сказал:

— Выкладывайте-ка на стол ваши карты! Сколько вы можете нам платить?

— В четыре раза больше, чем сейчас. Но другие предложат вам в десять раз больше.

— Нет, — возразил Йокус. — В двадцать раз. Я этой ночью тоже занимался подсчётами. Вы, глубокоуважаемый господин директор, можете нам платить больше, чем в четырёхкратном размере, не закладывая при этом в ломбард цилиндра и слонов.

— Сколько же?

— В пятикратном!

На лице Грозоветтера появилась вымученная улыбка.

— В таком случае мне придётся отказаться от моих любимых сигар.

— Ну, положим, этому не поверит даже ваш поставщик!

— Он-то конечно! — устало усмехнулся директор.

— Ты всё понял, Максик? — спросил Йокус. — Но прежде чем отвечать, отложи в сторону ложку.

Максик отложил в сторону ложку с вареньем. Потом он сказал:

— Я всё понял. В другом месте мы могли бы заработать в пять раз больше, чем у директора Громовержца, то есть Грозоветтера. Да и то только, если он бросит курить.

— Какой смышлёный малыш! — заметил директор.

— Что нам теперь делать? — спросил Йокус. — Остаться у директора Грозоветтера? Или ради большого жалованья перейти в другой цирк? Обдумай это как следует. Речь идёт о больших деньгах, а деньги на дороге не валяются.

Максик наморщил лоб.

— Ты сам знаешь, чего ты хочешь?

— Знаю.

— Ну и я знаю, — заявил Маленький Человек. — Я хочу остаться у господина директора Грозоветтера. Он принял на работу в цирк моих родителей и вообще был очень добр ко мне. Как родной дядя.

— Браво! — сказал Йокус. — Значит, мы едины в нашем решении. — Он обратился к директору цирка: — Решение принято единогласно. Мы останемся у вас.

— О! — прошептал Грозоветтер. — Вот это я называю благородством. — И он растроганно провёл рукой по глазам.

— Подробности обсудим после обеда, — сказал, улыбаясь, Йокус. — Для меня и для моего партнёра деньги, как вы, вероятно, успели заметить, не главное дело в жизни, но всё же…

— Но всё же?.. — с любопытством перебил его Максик.

— Но всё же важнейшее из второстепенных, — закончил старший партнёр.