«Травести» - Глеб Исаев

Однако все проходит, минул год, потускнела горечь обиды, вернулась прежняя уверенность в себе, и она вновь отправилась поступать на актерский факультет.

А через пять лет оказалась в труппе Театра Юного Зрителя большого сибирского города…

Сон оставил двойственное чувство. Как летняя гроза, внезапная, но короткая. Промочившая до нитки случайных прохожих, но и смывшая пыль и грязь с задохнувшихся от июльского зноя улиц.

Проснулась Оля от страха. Всмотрелась в потолок с моргающей лампой и сеткой мельчайших трещин на пыльном плафоне. Почудилось на миг, что все это ей тоже приснилось. И мост, и старик, и пес со смешной кличкой… Что она все так же лежит в вонючей палате городской травмы.

Слабыми пальцами провела по лицу. Маска. Но морок уже исчез: «Было. Все было. И палата эта совсем другая, и врачи».

Повернулась и увидела сидящего возле кровати Михаила Степановича.

— Ну, вот Оленька и проснулась. — Старик расцвел в улыбке, выдохнул. — Все в порядке. А я тут тебе подарок… Потом глянешь, — дед ткнул заскорузлым пальцем в коробочку. — Ты, это, отдыхай. Если что захочется — в холодильнике, а вот телефон. Звони. Кнопка один. Ясно? Пару дней еще здесь придется полежать, а потом и заберу. Минька привет передает, — старик погладил ее короткие волосы.

— Спасибо. — Отвернулась, пряча повлажневшие глаза.

— Ну, побежал я, а то меня и пускать не хотели. Пришлось вот… — Он смутился, развел ладони, тонущие в рукавах громадного ему халата. — На секунду позволили.

Михаил Степанович вышел из корпуса, неторопливо зашагал по утоптанной дорожке. Мысли вернулись к странному визиту местного олигарха. Закрутились в мозгу обрывки недавней беседы. Он сложил обрывки известной ему информации со сказанным его нежданным гостем.

«А ведь, похоже, влип ты, Михал Степанович. За такие деньги они любого, кто может хоть как–то помешать прикопают. А уж исполнителя непременно. А на покойника все и спишут». — Дед тяжко вздохнул, вытирая испарину. — $1Если они даже купили даже Губернатора значит, играют по крупному. А скорее и не купили. Взяли за жабры, вот он жизнь и отрабатывает».

Дед присел на усыпанную снегом скамейку: «Итак. То, что подошли, не проверив досконально биографию, говорит либо о глупости, либо о чрезмерной уверенности в своих силах. А что, собственно, меняет, знай они всю мою подноготную? C другой стороны, их понять можно. Действительно. Людей имеющих допуск на подобный аукцион, здесь, в городе, почти нет. А те, кто есть, слишком на виду, их интерес и последующее устранение, непременно вызовет целую череду вопросов. Так? Похоже. Вот и получается. Просчитали они все правильно. Отступать им некуда. И будут они гнуть меня как липку — березку».

«Стоп. А не может ли так случиться?… — Михаил Степанович даже похолодел. Ему страшно расхотелось заниматься анализом ситуации. Но пересилил. — Ладно, скрипя зубами, предположим, что девочку специально подвели… В жизни и не такое случается, что тогда»?

«Нет. Не должно. Слишком уж тонко. Даже для них тонко… — Михаил Степанович тяжело засопел. — Ну или я совсем из ума выжил, и в мире все с ног на голову перевернулось…»

Оля разглядывала бархатный футляр. Наконец, не сумев сдержать любопытство, нажала кнопку. На бархатной подушечке лежало колечко. Маленькое, но изумительно элегантное, с камешками. Вокруг небольшого изумруда сияло пять бриллиантов. Даже если не знать, что камни чистой воды, такого блеска и манящей прозрачности она не встречала. Удивительное колечко пришлось точно по безымянному пальцу. Покрутила.

«Даже странно. А с другой стороны. Она никому ничего не обещала. Ну что теперь, отказаться? — поняла, что вернуть безделушку сможет только с пальцем. — Казалось бы, много ли нужно?…» — она задремала, чувствуя касание колечка.

Михаил Степанович вел машину в глубокой задумчивости. Ситуация казалась патовой: «Тут, как говорится, не до выбора. «Пищи да лезь». А может и правда. Бог с ним. Закрыть глаза, получить денежку. Пока вскроется, пять раз успею… Да куда ты успеешь с Земли–то? Найдут. Ты ведь не паршивого олигарха кинешь. Ты государство «поиметь» собираешься».

Задумчивость и подвела: его мирно плетущийся в первом ряду автомобиль нахально подрезал перламутровый «паркетник». То, что джип не включал поворот, никого из окружающих не извиняло.

И если водитель машины, идущей по второму ряду, успел благоразумно прижать тормоз, то Михаил Степанович опоздал. Жигуль легонько ткнулся в заднее крыло пляжника. Картонный металл японца смяло в гармошку, тогда как бампер «славного представителя советского автопрома» даже не поцарапало. Дед тряхнул головой, отгоняя заботы, и озадаченно посмотрел на пижонскую мыльницу.

— Эй ты, пенек, — Михаил Степанович вздрогнул. — В заиндевелое стекло него грозно смотрела расфуфыренная соплюха. Макияж на лице и неприлично длинных размеров когти, окрашеные в ядовито фиолетовый колер навеяли неприятное воспоминание о давней командировке в одну африканскую страну, где ему пришлось общаться с редкой, но крайне зловредной разновидностью земноводных.

— Чего молчишь, помер, со страху? — вопрос был задан девицей скорее, с предвкушающением развлечения, чем с угрозой.

Михаил Степанович неспешно выбрался из — за баранки. Обошел место аварии, заглянул под крыло своего авто.

— А я, в принципе, особых претензий не имею, — он почесал шапку. — Разве что… Да ладно. Ты, только, вперед аккуратней будь. А то ведь…

— @ля, охренел? — девица выплюнула такое хитро оформленное выражение, что он удивленно покачал головой.

— Ну, это ты как–то сложно… Сама–то хоть поняла, что сказала? — наконец, Михаил Степанович сообразил, что его пошлым образом пытаются загрузить на деньги.

— Девочка. Или я чего не понимаю, или все в этом мире встало с ног на голову? — он показал на место аварии. — Это ведь ты, сама, нарушив все что можно, из третьего ряда поворачивала, и меня подрезала.

— Дед, сейчас подъедут люди, они тебе быстро объяснят, кто кого подрезал, и чего ты…., старый…., в… нарушил, — выплюнуло дитя времени угрозу, добавив парочку малоприличных эпитетов.

«А что, это идея. Сейчас подлетят торпеды. Стоит сказать слово против, и, если все удачно пойдет, то гарантировано уложат на недельку в травму. — «Ну, извините, какой из меня аукционер — покупатель с гипсом да сотрясением?»

«Нет, не пойдет. Какой — никакой, а характер я здесь, в городе, засветил, и убедить умных людей в том, что «деда» могли «загрузить» обычные дорожный гопники, не получится. Сразу поймут, что играю. А раз так, значит, что–то подозреваю. Зачистят слабое звено влет, на всякий случай. Для пущей страховки».