Ты самый лучший - Аманда Мэдисон

— Увы, да. Больше чем неудачным.

— И все же, несмотря на это, вы решились приехать сюда, в Непал?

«Как будто у меня был выбор!» — едва не крикнула Гвендолин. Но сдержалась и долго молчала, испытывая такую тяжесть, словно на ее плечах лежала ответственность за счастье половины человечества. Наконец ответила:

— Я просто хотела, чтобы всем было хорошо.

Она знала его неполных двое суток, а он уже лишил ее уверенности в себе и в том, что она делает. Кто она такая сейчас? Не Беатрис, это точно. Но и не Гвен, которой была всю жизнь. Единственное, в чем она была стопроцентно уверена, — это в том, что между нею и принцем Нараяном Бахадуром существует сильнейшее взаимное влечение и что он самый ошеломительный мужчина из всех, встреченных ею.

4

Позднее этим же вечером она лежала в постели в своих апартаментах и невидящими глазами смотрела в потолок. Она не спала. Не могла.

Гвендолин начинала серьезно беспокоиться. Сначала снова и снова проигрывала в уме беседу с принцем, вспоминала свои эмоции, потом в памяти возник разговор с Генри перед самым ее отлетом. Тот пытался предупредить ее о том, что за человек принц Нараян Бахадур.

— Не думай, Гвен, что ты щелкнешь пальцами и он тут же прыгнет через горящее кольцо, как твои прежние воздыхатели.

— Брось, Генри, он всего лишь мужчина!

— Он — наследный принц, а это о многом говорит.

— И все же мужчина.

— Будущий король.

Гвендолин пожала плечами.

— Ну и что? Я не его подданная. Даже если он отдаст приказ, это еще не значит, что я обязана буду выполнять.

Конечно, не обязана, но до свадьбы остается десять дней, а она пока понятия не имеет, как справиться со своей задачей.

Что, если ей удастся заставить принца самого отказаться от брака с ней? Не со мной, а с Беатрис, мысленно поправилась Гвендолин. И что, если не удастся незамеченной выбраться из страны?

Она не может допустить этой свадьбы!

Даже ради спасения близких?

Гвендолин глубоко вздохнула и закрыла усталые глаза. Она выйдет замуж даже за людоеда, если придется. Но должен же быть какой-то иной выход.

Господи, сделай так, чтобы он был!

И снова Гвендолин проснулась в дурном настроении. Как же она ненавидит ложь и презирает лицемерие! И все же должна провести очередной день, выдавая себя за другого человека, играя, как дурная актриса.

Она с трудом поднялась, кое-как приняла душ, прибавила к своему наряду длинное шелковое покрывало — традиционное для местных женщин — и направилась в крытый дворик, где уже был накрыт завтрак. По пути заглянула в зеркальный пруд и поразилась собственной внешности: бледная, с непривычно короткими, чужими волосами, с темными кругами под глазами. Хороша невеста у принца, нечего сказать!

Ее помощница Рапати завтракала вместе с ней.

— У вас сегодня напряженный день, — сказала она, заглядывая в расписание. — Урок языка, потом истории культуры и религии, потом примерка свадебного наряда…

— Нет!

Рапати подняла глаза.

— Может быть, вам хочется, чтобы ланч состоялся до примерки? — спросила она.

— Нет. Я не хочу самой примерки.

— Но она займет всего три четверти часа.

Гвендолин спрятала лицо в ладони, помассировала виски, надеясь, что головная боль, терзающая ее со вчерашнего дня, все же отступит.

— Я просто… просто хочу… Не понимаю, почему нельзя перенести примерку на другой день?

Но что толку жаловаться? Рапати не составляла расписания и не властна его изменить.

Однако молодая помощница нахмурилась, ощущая свою ответственность.

— Вы хотите, чтобы я сообщила об этом его высочеству, леди Беатрис? Желаете обсудить это с ним?

Гвендолин обвела глазами дворик, вдохнула влажный, уже жаркий, несмотря на ранний час, воздух. Поговорить с принцем? О свадебном наряде? Прямо сейчас, перед встречей с его неприятной родственницей, ее наставницей? Она молча покачала головой. Уступила в очередной раз. Принц выиграл еще одно очко.

Гвендолин пережила тягостный языковый урок. Потом, к счастью, госпожа Ранита достала карту страны, и они полчаса просидели над ней, изучая высокогорный рельеф.

Внезапно она отложила карту и спросила:

— А что вы знаете о нашей традиционной свадьбе, леди Беатрис?

— Боюсь, что ничего, — ответила Гвендолин, удивляясь резкой смене темы. География интересовала ее значительно больше, чем обычаи маленькой азиатской страны.

— А стоило бы знать, — строго сказала госпожа Ранита. — Церемония, как правило, продолжается пять дней. Естественно, у тех, кто может себе это позволить. Ваша же, возможно, продлится неделю. Каждый день вы будете получать все новые и новые дары от Нараяна Бахадура — золотые украшения, драгоценные камни, бесценные шелка. А в заключительный день вас внесут в храм на огромном, диаметром в три метра подносе, заваленном подарками принца.

Гвендолин почувствовала, как ее затошнило. Какая ужасная перспектива — быть поданной на блюде, словно рождественская индейка.

— Вы очень счастливая женщина, леди Беатрис, — заявила госпожа Ранита.

В этот момент послышался приглушенный звук голосов. Гвендолин обернулась и увидела, как ее помощницы почтительно кланяются принцу. Его появление, прервавшее неприятную беседу, показалось ей даром небес.

— Доброе утро, — произнесла госпожа Ранита, немедленно поднимаясь на ноги.

— Как проходят ваши уроки? — спросил принц, приближаясь к двум женщинам.

— Хорошо, — натянуто ответила госпожа Ранита. — Мы уже закончили.

— Вот и прекрасно. Значит, я могу украсть мою невесту. — Нараян Бахадур наклонился, легко поцеловал ее в щеку и махнул троюродной сестре рукой в знак того, что она свободна. Потом взглянул на Гвендолин. — Вам понравились сегодняшние занятия?

Она внимательно вгляделась в его лицо. Интересно, слышал ли он, о чем они говорили перед его появлением?

— Да, все прошло гладко. Госпожа Ранита очень знающая женщина.

— Да, очень, — согласился он. — Но временами немного церемонная. — Поколебался мгновение, потом продолжил: — Мне показалось, вы говорили о свадебных обычаях.

Значит, все же слышал.

— Да. Она описывала мне церемонию. Должна признаться, она показалась мне немного… странной.

— Странной? Что именно показалось вам странным?

— То, что невесту вносят в храм на блюде, заваленном золотом и драгоценностями, словно… рождественскую индейку подают.

Он засмеялся хрипловатым сексуальным смешком.

— Несколько отличается от бракосочетания в традиционном белом платье с фатой, правда?