Рождение державы - Александр Белый

Карета подъехала к предпоследнему дому по левой стороне улицы, и Нигер, не спеша, протопал мимо ворот, которые открывал мавр, одетый в белую полотняную рубашку, укороченные штаны и сандалии. Стараясь не показывать своей заинтересованности, коротко окинул взглядом обширную лужайку перед домом и дворовые постройки. Сам домик оказался не очень большим, всего в два этажа, но выглядел аккуратным и симпатичным. На высоких ступеньках стояла старуха в черных одеждах с клюкой в руках. Успел заметить, как с въехавшей во двор кареты сошел одетый по последней европейской моде крепко сбитый мужчина лет сорока, с тяжелым подбородком и хмурым взглядом. Почему-то именно таким его и представлял.

Улицу пересекал квартал домов попроще. Здесь увидел бегающих с палками, имитирующими мечи, детей лет десяти-одиннадцати.

– Эй! – вытащил из пояса медный реал и потряс им над головой. – Кто хочет заработать реал?

– Я! Я! Я! Благородный сеньор!

– Мою лошадь испугала большая белая собака, очень злая. Кто подскажет, где эта собака живет, получит реал.

– Но здесь нет собак, сеньор.

– Как же нет, она должна жить вон там, у зеленых ворот.

– У зеленых ворот живут только злой сеньор, два мавра и старая ведьма, а собаки там нет, – прошепелявил самый младший, а все остальные дети утвердительно покивали головами. Оказалось, что здесь вообще ни у кого нет собак. Может быть, в этом времени собаководы в частном секторе еще селиться не стали?

– Почему вы думаете, что старуха ведьма?

– А когда мы залезли к ним в сад, – сказал второй мальчик, – она на нас так кричала, как ворона, и размахивала руками, как крыльями. Разве вы не знаете, сеньор, что все вороны – прислужники ведьм?

– Ах! Ну да, ну да.

Одарив детей реалом, повернул налево и сделал круг по параллельной улице. Здесь домов не было, но через дорогу все пространство до следующего перекрестка занимал виноградник. Искоса бросая взгляды, осмотрел возможные подходы с тыльной стороны, где расположился чей-то аккуратный сад. Доступ к нужному двору выглядел вполне нормальным и для проникновения удобным. Что значит для молодого, здорового организма, прошедшего КМБ[6] в разных вариациях, какая-то полоса препятствий с двухметровым забором?

Обратил внимание на то, что два окна второго этажа застеклены, а это стоит немалых денег. Вероятно, в этих комнатах или комнате находятся апартаменты хозяина. Остальные окна были с открытыми ставнями и заделаны, как и везде, деревянными решетками.

Не останавливаясь, вернулся к выезду из города. Ворота оказались настежь распахнуты и если закрывались, так лет двадцать назад. Объехав окраины, понял, что войти в город можно незаметно в любое время суток – со всех четырех сторон.

По большому счету, в эти разборки вмешиваться не следовало. Они меня не касались ни с какой стороны, и двигаться по намеченному пути не мешали. Может быть, и прошел бы мимо, но душа почему-то возмутилась. Этот взгляд, который так похож на взгляд моей любимой женщины, погибшей в том мире… Нет, не хотелось бы мне, чтобы какая-то мразь когда-либо так унижала мою супругу, или мою дочь, или мою внучку.

Поспрашивав осторожно Луиса, выяснил, что богатый и солидный человек по имени Аугусто Киночет объявился здесь три года назад. Но благородным стал совсем недавно, приставку «де» то ли купил, то ли король пожаловал за какие-то заслуги. Некоторые говорили, что это бывший пират. Как бы там ни было, но с доном Бартоломео они чуть ли не дружили, да и местные феодалы относились к Аугусто доброжелательно, он частенько ссужал им некоторые суммы, однако в салонах его не принимали и в свет приглашали редко.

Так как ростовщичество в стране было запрещено и все кредиты брались только в банках, дон Аугусто обычно договаривался с заемщиком за какие-то преференции. Но все равно так называемое одолжение оформлялось нотариально и на него распространялись все законы империи. Ходили слухи, что дон Аугусто своими щупальцами опутал почти все графство. А еще говорили, к нему воры лазили. Так троих мавры ножами искромсали, а четвертого сам хозяин застрелил.

Что ж, послушав откровения Луиса, спрятал душевные порывы подальше и решил трезво и объективно оценить ситуацию.

Прикинув и так, и этак, определился по первоочередному пункту: в любом случае осваиваться в мире надо и временно укореняться где-то придется. И почему бы именно здесь не пустить один из маленьких корешков? Почему бы этой миловидной и приятной во всех отношениях доне не помочь, тем самым, не принуждая, сделав ее обязанной себе? И почему бы этот замок не сделать базой для решения некоторых вопросов?

Поступок циничен? Да, но и благороден. Эта партия должна быть разыграна, несмотря на то что будет оплачена чьей-то кровью.

Ты, господин Киночет, отморозок порядочный, но я тоже не ангел. Конечно, будь у меня только знания и умения этого времени, на такой шаг вряд ли решился бы. Не хватило бы хитрости и ума, извращенного отношениями с криминалом в далекие девяностые годы двадцатого века.

И вот сейчас, затаившись на дереве под сенью ночных звезд, около часа наблюдал за двором и задними окнами нужного дома. Сегодня, чуть за полночь, натянув тренировочный костюм и мягкие сапожки, занялся несложными сборами. Еще днем разрезал пополам аркан, одну половинку свернул и положил в узел, туда же вложил наручи с метательными ножами и кинжал. Шпагу решил не брать, в помещении ею работать сложно. И огнестрел решил не брать: любой шум – провал дела. Зачерпнул в камине прошлогодней золы и вымазал лицо. Это, конечно, не специальный грим, но для сельской местности сойдет.

Вытащил второй кусок аркана, один конец привязал к окну и, подняв решетку, второй конец сбросил с третьего этажа вниз. Закинул через плечо увязанный узел, спустился на улицу и, стараясь не шуметь, по заранее выбранному маршруту направился к западной стене. Здесь вал и обрывистый берег омывала широкая река, поэтому местная стража этот участок стены почти и не контролировала, только заглядывала изредка. Обленились до упора. А что такое нормальному мужчине перемахнуть речушку шириной сто метров?

Забрался на стену и привязал к зубцу конец еще одного аркана. Снял обувь, разделся догола и все уложил в узел, который закрепил на голове.

Спуститься прямо к воде, переплыть, одеться и сделать марш-бросок прямо сюда сложности не составило.

Сидя на дереве, никаких шевелений ни здесь, ни на соседних участках не услышал, только сквозь решетку открытой ставни одного из окон на первом этаже раздавался чей-то могучий храп. Решил для себя, что пора делать дело. Слез с дерева, подошел к забору, подтянулся и, послушав пару минут ночь, перемахнул во двор.

Звезды на небе едва мерцали, но луны не было, ночь стояла темная. Под ноги надо было смотреть внимательно, поэтому, низко согнувшись, не спеша и очень осторожно ступая, обошел вокруг дома. Теперь знал точно, где и кто спит: тише или громче, но храпели все четверо. Проходя на корточках под окнами, надавливал большим пальцем на каждое. Как и следовало ожидать, все они оказались заблокированы. Думаю, та же история и на втором этаже.

Сегодня днем, увидев, как кухарка в замке веником гоняет кошку, вспомнил шутки и приколы молодых лет той жизни. Проходя мимо кухни, под дверью несколько раз мяукнул мартовским котом и быстро спрятался за угол. Получилось! Кухарка выскочила в коридор, размахивала веником и кричала: «Вот я тебе задам, поганец!»

Хотелось бы, чтобы и сейчас получилось, иначе придется ожидать под ступеньками, сидя за бочонком с водой до самого рассвета. Но отыгрывать назад не буду, решение принято.

Вытащил кинжал, прокрался на ступеньки и у входа прислушался. Услышав тихий храп прямо за дверью, запустил негромкое мяуканье. Буквально через пару секунд там все стихло, но я, не останавливаясь, перешел на мартовский вой с переливами. Минуты две там терпели, потом что-то стукнуло, хлопнуло и послышался скрежет задвижки. Еле успел отпрянуть к стене, когда дверь резко распахнулась. Кто-то, бормоча под нос, стал наклоняться, дабы рассмотреть в темноте того самого вредного кота, но нарвался горлом на кулак. Раздались глухие захлебывающиеся хрипы. Рука сама прижала голову к груди, а корпус рывком крутанулся на месте.

Тяжелый мавр. Был. Его безвольное тело прислонил к стенке и потрогал пульс – готов. Прикрыл входную дверь и тихо постоял. На мое счастье, в коридоре горел огрызок свечи, наверное, только что зажженной. Из коридора вело две двери: одна, открытая, – в большой зал с едва заметным в темноте контуром лестницы, ведущей на второй этаж; а вторая, закрытая, – в помещение, где раздавался тот самый громкий храп, слышный даже на улице.

Не оставлять же врага за спиной, поэтому продолжил. Проник за дверь и определил расположение тела. И не только по звуку, но и по слабо проникающему сквозь решетку отблеску звезд. Это был второй мавр, кучер. Слегка толкнул, услышав: «А?» – нанес удар в сердце. Его смерть оказалась мгновенной и тихой.