Рождение легенды. - Михаил Юргин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Бе...ги ...» — продолжал слабый голос, который едва улавливал его сознанием. Что-то шевельнулось в его периферийном зрении, и он увидел вспышку малинового света. Это явно не горный бог.
Чувствуя, как по венам бежит адреналин, мальчик побежал так быстро, как только могли нести его ноги. Он бросился в расщелину между двумя скалами, надеясь спрятаться. Но как только он решил, что находится в безопасности, в щель протиснулась толстая когтистая лапа, с омерзением царапая камень. Он знал, что если бы промедлил еще хоть секунду, таинственный багровый свет настиг бы его.
Из расщелины донесся леденящий душу голос, сопровождаемый тошнотворным писком.
«Какой сладкий запах... Выходи, чертенок, и все быстро закончится...»
Толстая когтистая рука протискивается сквозь сужающуюся щель, оставляя глубокие царапины на камне. Мерзкий скрежет отдавался болью в голове у мальчика.
Глава 5. Дань-тянь.
«Мы осели в деревне. Полной глуши по сравнению с Данвеем. Мы затаились, но не решились расстаться с нашими именами. Словно надеясь, что всё наладится. И все было хорошо, но ты решил появиться на свет не в самый лучший день. Повитуха осыпала нас пророчествами о великих бедствиях, если мы не избавимся от тебя. Нужно ли говорить, что избавились мы от неё».
Шепот продолжает убеждать его бежать, но выхода нет. Жу Го был пойман в ловушку. Он прижался к маленькому алтарю, пока камень скалы медленно крошился под безжалостными атаками чудовища.
Массивная лапа протягивается вперед, острые когти едва задевают одежду Жу Го, когда он прижимается к скале.
Мальчик не может удержаться и зовет родителей. Слезы смешиваются с потом на его лице, когда он прижимается к алтарю, пытаясь получить хоть немного пространства.
«Ах, как сладко пахнет твоя кровь!» — Жу Го почудилось, что он видел как ноздри существа раздулись, и воздух огласился гортанным рычанием. Тварь бросилось расширять проход с удвоенной яростью.
«Кровь?» — мелькает в голове у мальчика.
Жу Го опускает взгляд на свое тело и видит кровь, запятнавшую его разорванную одежду. Он понимает, что, когда он протискивался через узкую щель, острый край, должно быть, порезал его.
Но вместо страха при виде собственной крови в нем что-то зажглось. Его охватило чувство решимости — то же самое чувство, которое он испытывал во время своей драки детьми. Он схватил острый осколок скалы, отколовшийся во время неистовства монстра, и приготовился. Когда лапа существа снова потянулась к нему, Жу Го ударил изо всех сил.
От удара камень в его руке треснул, и из ладоней мальчика хлынула кровь, но это, казалось, еще больше разозлило монстра.
С оглушительным визгом существо, вдруг, прекратило атаку на скалу. Снаружи послышались треск и хлопки, как будто что-то боролось со зверем.
В проеме показался мерцающий белый силуэт. Жу Го затаил дыхание, зная, что от этой битвы зависит, выберется ли он с этой горы живым или нет.
Время, казалось, растянулось в вечность. Некогда спокойный лес теперь был наполнен шумом битвы и криками чудовища. Его багровый ореол мерцал, как тлеющий уголек, когда оно захлебывалось собственной кровью. Его когти ранили оленя, вонзаясь в золотой силуэт. Но этого было мало. Это животное, гротескное отклонение от нормы, сошлось в смертельной схватке с противником, который был ему не по зубам.
Олень, воплощение первобытной силы и безмятежности, пригвоздил своего врага копытом к земле. Его рога, больше похожие на копья из небесной бронзы, чем на простую кость, вонзились в горло зверя со смертельной точностью. Хруст костей и рвущейся плоти эхом разнесся по лесу.
Однако восторг был недолгим для Жу Го, наблюдавшего из расщелины. Силуэт божества начал колебаться, как мираж под солнцем пустыни.
Тело горного бога содрогнулось от напряжения, прежде чем, наконец, уступить. Олень сначала упал на колени, затем медленно завалился на бок, прерывисто дыша. Его величественная фигура дрожала на холодной лесной земле.
Без колебаний Жу Го бросился к горному богу.
«Я предупреждал тебя, Жу Го. Но ты не послушал». — прозвучал в его голове знакомый голос. У Жу Го не хватило сил возразить. Он пытался оправдаться, слезы текли по его лицу.
— Я... простите... мама еще не ушла, я позову её! Она может помочь...
«Нет», — последовал суровый ответ. Казалось, голос дрожал. — «Вынь дань-тянь из его брюха». — приказал голос и голову оленя повернулась разорванному трупу.
Мальчик заколебался, боясь прикоснуться к окровавленному и растерзанному телу чудовища.
«Поторопись». — раздался голос. Уже тише.
Он подошел к поверженному чудовищу и увидел, что поверженный монстр был не каким-то свирепым зверем, а огромной черной куницей или горностаем. Его ореол исчез. Только маленький, но яркий огонёк остался почти на поверхности второго куска разорванного тела.
Несмотря на свой страх, Жу Го запустил руку в тело монстра и извлек... жемчужину. Она переливалась багрянцем в его руках.
Как только мальчик поднял жемчужину, он протянул её раненому спасителю. Горный бог слабо дернулся и проглотил её. Некоторое время ничего не происходило. Но затем Жу Го заметил, как ореол вокруг бога начал усиливаться и приобретать красные оттенки.
«В нем слишком много инь... Прикоснись ко мне», — последовал еще один приказ горного бога. Не колеблясь, Жу Го повиновался и нежно провел руками по мягкому меху животного. Ему показалось, что он провел рукой по куче тёплых пуховых перьев. Но тепло было едва заметным, как будто оно постепенно исчезало.
«Не сопротивляйся». — предупредил голос в его голове. А затем все потемнело.
***
— Жу, мы должны идти! — голос Жу Лана эхом разнесся по огромному поместью, рассекая безмятежный утренний воздух. Сына нигде не было видно. Он обыскал каждый уголок их огромного дома, даже обычно запертый подвал.
Жена вернулась после осмотра деревни, разочарованно качая головой.
— Я спрашивала Мао Аня и его бабушку с дедушкой. Они тоже его не видели. — сообщила она с тревогой в голосе.
— Этот несносный мальчишка, — проворчал он себе под нос. — Держу пари,
