Тайяна. Влюбиться в небо - Галина Гончарова

– Аира теперь трайши?

– Почти. Сама она не трайши, но титул перейдет ее первому ребенку мужского пола. Или второго. Король тоже не дурак подшутить – сказал, пусть передает титул тому, кто рисовать будет. Раз уж у Вильтена такой дар в роду.

Рошер фыркнул:

– А остальное?

– Имущество? В управление Аэлене до совершеннолетия дочери. Потом пусть сама распоряжается.

– Лин счастлив?

– Не то слово. Ему и в дело деньги бы не помешали, но уж больно источник… своеобразный.

– Зря мается. У Вильтена с Аэлой ведь ничего не было…

– Да он и сам понимает. Но достойно ли?

– Это уж он пусть сам решает. А с Диолатом что?

– Горе горькое. Представляешь – лишился свет нашего трайши.

– Ай-ай-ай, – так же горестно закивал Рошер. – И как же это случилось? Приступ сенной лихорадки?

– Почти. Тяжелое падение с лестницы. Говорят, вниз летел, за перила цеплялся, вот и…

Печали в голосе мужчин хватило бы аккурат чайной ложечкой зачерпнуть.

– Аэлена, как про Яну узнала, так в гости собралась. Говорит, у нее там куча мебели, ковров и прочего, что из моды вышло, а выкинуть – рука не поднимается. Хочет подругу облагодетельствовать. Не знаешь, не обидится?

– Вряд ли. Да ей сейчас и не до обид, поинтереснее дела есть.

– Какие? – тут же насторожился Гарт.

– Синту Эрен убили, знаешь?

– Знаю. Допрыгалась, значит.

Рошер взглянул на друга.

– Тебя она тоже… э…

– Глаза б мои ее не видели, дрянь мелкую.

– А подробнее?

– А тебе зачем?

– Лойрио Эрен попросил найти убийцу, – признался Рошер.

Гарт поморщился:

– Знаешь, когда найдешь – скажи мне первому, я ему руку пожму.

– Что, настолько?..

– Пошли посидим где-нибудь в таверне или леанти, и я расскажу, что знаю.

Вина Гарт не предлагал, а Рошеру и не хотелось. Ни к чему. Дело интереснее…

Увы, про Синту Гарт знал не слишком много.

Первое – Эрен предлагал свою дочурку в жены многим, и ему в том числе. Гарт отказался – и чуть не испортил отношения с градоправителем. Кое-как выправились, и то потому что Синта нечаянно помогла, попавшись на глаза пьяной в хмель. То есть на той стадии, когда не понимаешь, ноги у тебя сверху или снизу? И вообще, ты человек или кто?

Второе – из высокородных Синта перебрала всех. Гарт и сам один раз не утерпел, оскоромился. Алинар, кстати, тоже. Впрочем, надолго братья ей не заинтересовались. Отказать очень сложно, тут и привлекательность, и сила духа, да много чего… Хороша была, но – дрянь. Гарт ее поймал, когда она после вспышки страсти шарила по ящикам стола, и выгнал из дому чуть ли не в белье. Ну и самое интересное – на закуску. Он точно знал, что Синта не брезговала и подворовать, и подсмотреть, и подслушать. А то и шантажировать. Спокойно.

Гарт припомнил двоих, кого эта дрянь почти до развода довела. Один вроде бы и собирался ее прибить, да руки не дошли. Или…

– Может, и дошли. Дело там темное. Имена назовешь?

– Тут и называть не стоит. Один лойрио из города уехал, сейчас живет в столице.

– А второй?

– В поместье. Я, конечно, проверю, там он был, не там… А сам не лезь к людям, а? Им и так досталось.

– Не полезу. Но имена назови, ладно?

– Моего слова недостаточно?

– Гарт…

Имена Рошер получил. И домой добрался к вечеру. Идти к Яне делиться новостями уже поздно. Ничего, потом наверстает.

Завтра.

– Значит, это вы!

Яна посмотрела на девицу, которая произнесла эти слова.

– Я – это я. А вы что имели в виду?

– Вы и есть та самая девка, которая очаровала моего деда?!

Произнесено было с таким трагизмом, что Яна даже не фыркнула. Просто вгляделась внимательнее.

Ну… что тут скажешь?

Волосы – невнятно-русые, высветлены краской, но как-то плоховато. Лицо… непропорционально высокий лоб, брови и ресницы надо искать долго, глаза невразумительные – то ли серые, то ли голубые… Если правильно оттенить, вышло бы неплохо, а так – лицо словно непропеченный блин, да и его черты какие-то смазанные, размытые. Нет ни выразительности, ни изюминки. Этакая крысья мордочка. Не уродливая, нет, но то ли сами черты, то ли выражение лица подгуляло, и смотрит девушка так, как будто очень не любит этот мир. Или он – ее?

Фигура…

Тоже нескладная, никуда не денешься. Словно обрубленный торс, короткие кривоватые ноги, обвислая, низко посаженная попа – это видно. А нечего платья так зауживать. Может, и хотела добиться, чтобы на улице люди оборачивались, так кто ж сказал, что это будет по-доброму? Оборачиваются. Плюнут, да и идут дальше, молясь, чтобы в кошмарах не приснилась.

– Дедов я в последнее время не очаровывала, но если просите…

– Вы еще и смеетесь?

Трагическая актриса в ней тоже погибла. Мучительно. А замашки остались.

– Над вами? Никогда, кайта, – серьезно заверила Яна. Грешно смеяться над такими. – Так что вам угодно?

– Посмотреть на вас!

– А, ну смотрите.

Яна спокойно вернулась к посадке цветов. Хватило девушки ненадолго.

– Вы мне ничего не скажете?

Яна пожала плечами и произнесла несколько фраз на нархи. Пожелание в следующей жизни родиться кем поприличнее. Естественно, девица его не поняла, но что над ней издеваются – догадалась.

– Вы присвоили то, что принадлежит мне, и еще издеваетесь?

– Вашего деда? Не присваивала. – Яна уже откровенно развлекалась, понимая, к чему дело идет. Кому сам по себе нужен старый больной дедушка? А вот с домиком…

– Он вам подарил свой дом! – взвизгнула девица. – А я… Я должна жить на улице?! С мужем?! С маленьким ребенком?!

Голос набирал обороты. На шум из домов высунулись соседи. Яна обвела их глазами. М-да… стервятники, иначе и не скажешь. Одернуть эту дуру никто и не подумает, все наслаждаются спектаклем.

– Почему же на улице? Я знаю очень приличный мост, под которым вы можете расположиться, – «утешила» скандалистку нархи-ро.

Не помогло.

– Мост?! Да кто вы вообще такая?

– Лайри э’Лесс Риккэр.

Девица чуть сбавила обороты:

– И вы… Вы можете давать такие советы?! У вас вообще души нет?

– Не знаю. Надо бы сходить к тархоши, побеседовать на эту тему. А зачем вам моя душа?

– Потому что только бездушное чудовище может предложить женщине с ребенком жить под мостом!

– И что такого? Мы вообще на деревьях живем. – Яна получала удовольствие от перепалки. Это ж надо – такая концентрированная глупость и наглость. – И пока еще никто не жаловался. Мост в этом плане даже лучше – во время дождя не капает.

Девица задохнулась от возмущения, но увы – не смертельно. И через минуту пошла в новую атаку:

– А как вы поступили с моим отцом! Возмутительно!

– Ваш отец? А, это тот, который явился пьяным и ругался тут в саду? Как вам не стыдно, карра!

Валайра, а это явно была она, захлопала глазами:

– Мне – стыдно?!

– Конечно! Выпускать отца на люди в таком виде! Весь ободранный, грязный, недолеченный, выглядит так, словно им нужник вытирали! Мало того – еще и пьяный! Да если б мой близкий родственник в таком виде на улице показался, я б со стыда сгорела! Он же не себя – он вас позорит!

И трагизма побольше, трагизма. Разумеется, Яна могла бы давно выставить эту нахалку, обругать ее, спустить волчицу… И – не могла. Ей еще жить в этом квартале. Ей нравился домик, тут хорошо и уютно, она дала слово Атиону… То есть надо принимать бой.

Но люди – такие странные!

Жалеют не тех, кого надо, а тех, кто им ближе, кто понятнее и громче стонет. Вот почему никто не пожалел Славеруса, который на старости лет вынужден сбежать из дома от таких «уродственничков»?

А в голову не пришло.

А эта сейчас явилась, устроит спектакль на всю улицу, порыдает, в пыли поваляется, еще и против Ааши всех окружающих настроит – и будет Яна злой девицей со злой зверюгой, а Валайра – невинно пострадавшей.

Нет, так дело не пойдет.

Потому и валяла нархи-ро дурака сколько могла. Ей-то этот вопрос кровно не близок, а задеть ее…

Хм-м…

Задеть может только равный или высший. А Валайру она ни той, ни другой не считала. Ну, девица. И что? Все мы творения божии, только одни – творения, а вторые – твари. И ничего тут не поделаешь.

Вот за что тут уважать?

Пусть Славерус – не лучший человек, но он ведь пытался когда-то стать для тебя родным. Неужели сложно наладить отношения, подружиться… Да хоть что-то?

Нет. Это – нет. А вот денег требовать – запросто. И за что тут ценить, уважать, понимать? Ну, это по-родственному.

А чисто по-человечески Яна видела, что перед ней – типичная мелкая душонка. И ничего в ней нет, кроме желания денег. Больше денег, еще больше денег, и лучше – на халяву. Или – за чужой счет. Нет у Валайры крыльев и не будет, они ей ползать помешают. Тоже вряд ли заслуживает уважения. Такие есть везде, стараются устроиться как можно лучше. Не самое плохое желание, но почему – за счет других? Чего бы самой не попытаться что-то сделать? Нет, это тяжело. А вот паразитировать – это запросто.