Первый после бога - Михаил Ахманов

– Что угодно вашей милости, – отозвался Никос. – Кажется, сэр, в вашем сундуке есть Сервантес? Я бы перечитал с удовольствием.

– Эта книга на испанском, – произнес Шелтон.

– Я читаю на испанском, – скромно заметил Никос Костакис. – Еще на французском, итальянском и латыни. Мы, греки, очень способны к языкам.

– Но, похоже, тебе это приносит мало пользы. – Капитан сунул книгу за обшлаг рукава. – Такой грамотей мог бы сидеть в канцелярии губернатора, а ты пошел матросом в опасный рейс.

– Сидеть в канцелярии – это так скучно! – пояснил грек. – Со всем уважением, сэр… Могу я рассчитывать на Сервантеса?

– Загляни ко мне вечером, – сказал Шелтон и направился в свою в каюту.

Она была невелика, но уютна, ибо Питер, проводивший тут восемь-девять месяцев в году, удобствами не пренебрегал. Узкая койка, под нею – два сундучка, с книгами и с корабельной казной; напротив, у переборки, сундук побольше, где хранились одежда, оружие и навигационные инструменты. Прочный стол с прикрепленными к полу ножками, небольшое кресло и бюро из ореха доброй английской работы – там лежали Библия, карты, судовой журнал и разные мелочи. Нижняя половина бюро отводилась, по задумке мастера, для винного погребка, но Питер держал в ней только три бутылки, одну с ромом и две с дорогой португальской мадерой. Еще здесь нашлось место для фонаря, хорошо заточенного тесака в ножнах, пары пистолетов и кожаной сумки с порохом и пулями. Шелтон-старший многому научил внука, и всю свою сознательную жизнь Питер старался следовать его советам. Первый из них звучал так: оружие всегда должно быть под рукой.

Сняв сапоги и расстегнув пояс, он устроился в кресле, вытащил книгу и бережно провел пальцем по корешку. Затем положил ее рядом с Библией. Пока, на время! Не очень подходящее соседство для Священного Писания – книга, сочиненная неким Эксквемелином[19], повествовала о корсарах Вест-Индии и жестокостях, творимых ими на суше и в море. Этот Эксквемелин – вероятно, голландец, раз книга вышла в Амстердаме, – будто бы плавал хирургом на пиратском корабле, в чем Шелтон сильно сомневался. Плавал несомненно, но вот хирургом ли?.. И что это за имя – Эксквемелин?.. Было у Питера подозрение, что этот тип – тайный недоброжелатель из моргановской шайки, ибо сэра Генри он так расписал, что хоть сейчас на плаху. Основания к неприязни имелись у многих – четырнадцать лет назад Морган взял в Панаме огромную добычу, прикарманил миллионы песо, а людям досталось по две сотни. Этот Эксквемелин мог быть одним из обиженных…

Он потянулся к книге, раскрыл ее и, усмехаясь, прочитал несколько страниц. Трудно поверить, что Морган, этот жирный пьяница, этот боров, таскавшийся по кабакам Порт-Ройяла, был когда-то лихим капитаном! И не стар он еще, младше отца… Нет, не к пользе моряку богатство и сытая жизнь, решил Питер, закрывая книгу. Это было не голландское издание, а выпущенное в Лондоне и привезенное братцем Рупертом на Ямайку год назад. Привезенное тайно, ибо сэр Генри при имени Эксквемелина исходил слюной, ревел, тряс брюхом и ярился так, что едва не лопались жилы. И хоть не сидел он уже в губернаторском кресле, но власть имел большую, и на Ямайке, и даже в Лондоне.

Внезапно Шелтон замер. Палуба под его ногами плавно покачивалась, по-прежнему мельтешили в иллюминаторе волны, и никаких признаков, что «Амелия» ляжет сейчас на другой галс, он не ощущал. А пора бы! Пора! Его природный дар, способность точно рассчитывать время, подсказывал, что наступает срок маневра. Корабль шел к береговым утесам, а это, учитывая скорость и паруса, поднятые все до единого, было небезопасным.

– Какого черта! – пробормотал Шелтон, поднимаясь с кресла. – Куда Дэвиса несет? На рога к дьяволу?

В дверь грохнули кулаком. Это был Джефф Миллер, молодой парень из вахты Мартина.

– Сэр, мистер Кинг просит вас на квартердек.

– Иди, Джефф. Я сейчас буду.

Натянув сапоги и сунув за пояс пистолеты, он вышел в салон на юте, затем – на палубу. Когда он поднимался по трапу на кормовую надстройку, грохнула пушка – раз, другой, третий. Стреляли с корабля Дэвиса, и это был сигнал лечь в дрейф. Флотилия двигалась к суше, к мысу, похожему на согнутый палец; за ним открывалась бухта, где под защитой скал могли разместиться все десять кораблей. Берег по-прежнему выглядел неприветливым – скалы, полоска усыпанного галькой пляжа, а за нею – невысокие, поросшие кустарником холмы.

– Паруса долой! Все, кроме кливера! – скомандовал Шелтон и бросил взгляд на помощника. – Как оценишь скорость, Мартин? И расстояние до суши?

– Скорость пять-шесть узлов, расстояние… – Кинг прищурился, – девять кабельтовых, я полагаю.

– Семь с половиной, – уточнил капитан. – Мы идем слишком быстро. Что будешь делать?

– Положу лево руля, сэр, чтобы пройти с полмили вдоль берега. Еще промер глубин… Может, найдется место для якорной стоянки.

– Командуй, Мартин.

С этими словами Шелтон отошел к фальшборту. Марсовые полезли на мачты, принялись увязывать паруса, остальной экипаж высыпал на шкафут – стоянка у берега была редким развлечением, обещавшим к тому же горячую пищу. Появились офицеры – Дерек Батлер, отсыпавшийся после ночной вахты, Хадсон и кузен Руперт. Братец был, как всегда, щеголеват: синий камзол, рубаха с кружевами, синие бархатные штаны, трость и вместо сапог – туфли с латунными пряжками. Питер мог поставить пенс против кроны, что наряд кузена не из Лондона, а из Гавра или даже из Парижа.

– Ложимся в дрейф? – спросил хирург.

– Необязательно. – Батлер всматривался в воду, слушал рокот волн, глядел, как прибой мотает длинные плети водорослей на камнях. Наконец он произнес: – Можем бросить якорь – вон у той скалы, что похожа на козью морду. Клянусь своим ночным горшком, там будет футов двадцать.

За Батлером был опыт плаваний в бурных водах и многих высадок на дикие берега. Шелтон вполне ему доверял, однако не распорядился отставить промеры глубин. На «Радости холостяка», «Пилигриме» и «Утенке», идущих впереди, тоже бросали в воду канаты с грузом. Шелтон молчаливо согласился, что место для стоянки выбрано удобное – мыс, похожий на согнутый палец, круто заворачивал к югу, и в бухте почти не ощущалось волнения.

– Я вижу, в холмах чертова прорва птиц, – промолвил кузен Руперт, разглядывая берег. – Не послать ли людей за яйцами?

Хирург захохотал.

– За яйцами! Кромби, вы в своем уме? Здесь осень, а не весна! Птенцы давно вывелись!

– Раз вывелись, их можно поджарить, – заметил Руперт. – Помнится, ел я перепелов в одном французском ресторанчике на Пэлл-Мэлл…

– Это не перепела, а провонявшие рыбой чайки, – возразил Хадсон.