Без права на мечту - Марина Серова

Я собиралась покинуть кабинет, когда в приемной послышались голоса. Остановившись около двери, я прислушалась. Судя по голосам, разговаривали двое мужчин.

– С центральным офисом все согласовано. Дело за вами, – сообщил голос.

– У меня тоже все готово, Иван Ильич, можете не беспокоиться, – ответил второй.

– Надеюсь, ты сделал нужные выводы? Мне не улыбается снова разбираться с местными властями. В прошлый раз замять инцидент мне обошлось в копеечку. Да еще журналисты бучу подняли.

– Не волнуйтесь, Иван Ильич, все под контролем. На этот раз случайных людей быть не должно. Ректор обещал направить на митинг проверенных студентов. Да и в прошлый раз, если бы не та взбалмошная дамочка, все обошлось бы без последствий.

– Ты, дружочек мой, за то и деньги получаешь, чтобы вычислять в толпе подобных типов. И вовремя их нейтрализовывать! А ты только воздух сотрясаешь. Смотри, Димыч, еще одна такая промашка, и пойдем мы с тобой улицы мести. И это в лучшем случае. А то можно и в кутузку загреметь.

– Да забудьте вы о той дамочке, Иван Ильич! Ну, подумаешь, решила городская сумасшедшая внимание к себе привлечь. Разобрались же власти. Она по документам вообще к нам никакого отношения не имела. А митинги у нас свободные для посещения. Любой желающий может присоединиться. Все по закону.

– Так-то оно так. Только нам такая реклама боком выходит. У тебя сколько человек для контроля выделено?

– Вместе со мной восемь наберется.

– Достаточно. Да, вот еще что! Всех наших предупреди: журналюгам интервью не давать! Этим я лично займусь.

– Будет сделано, Иван Ильич, – заверил Димыч.

– Транспаранты готовы?

– В конференц-зале сложили. Будете проверять?

– Буду. А то получится, как в прошлом году. Помнишь, парнишка тогда с плакатом вышел? «Моя кошечка за свободную любовь».

– Помню, Иван Ильич. Мы тогда еще из-за него чуть без премии не остались. Такое разве забудешь!

Голоса стихли. Видимо, мужчины перешли в помещение конференц-зала. Я осторожно выглянула в приемную. Там никого не было. Входная дверь была открыта. Никем не замеченная, я выскользнула из офиса и спустилась на первый этаж. История с городской сумасшедшей меня заинтересовала. Чем она могла навредить такой солидной организации? Нужно будет полистать местную прессу. Может быть, удастся найти подробности того митинга.

Глава 4

Для участия в митинге я выбрала неброский свитер, надела потертые джинсы. Волосы стянула простой резинкой в хвост. Посмотрев на себя в зеркало, осталась довольна. Димыч сказал, что на митинге будет много студентов. В таком виде я не буду привлекать к себе внимания. Затеряюсь в общей массе и попытаюсь выяснить, нет ли в толпе митингующих Жени.

Вчера вечером, вернувшись домой, я заглянула в Интернет, в поисках отчетов о деятельности «Общества защиты животных». О событиях скандального митинга писали разное. В официальных источниках скромно упоминали об «инциденте», имевшем место на митинге «Люди, любите животных!». Подробностей не было. Видно, Иван Ильич подмазал не только официальные власти, но и прессу. А вот на форумах происшествие описывалось более красочно. Но уяснить, что же произошло на самом деле, из этих рассказов тоже было невозможно. Как всегда, версии были одна круче другой. Кто-то писал, что рьяная сторонница общества в самый разгар митинга облилась керосином и грозилась поджечь себя, если власти тут же не пообещают построить для бедных животных приют. Другая версия гласила, что эта особа притащила с собой самодельную бомбу и вынудила стражей порядка уничтожить на глазах публики свои шапки. Непонятно, правда, почему? Насколько я знаю, головные уборы полицейских шьют из искусственного меха. А в одной версии я вычитала, что сумасшедшая особа поймала проходящую мимо дамочку в норковой шубе, сорвала ее и растоптала, прежде чем стражи порядка успели хоть как-то отреагировать.

А вот версия председателя «Общества» звучала очень даже гладко. Иван Ильич, с более чем подходящей его занятию фамилией Собакин, который официально числился председателем означенного общества, вещал журналистам: «Члены оппозиционных организаций не упускают ни одной возможности опорочить наше общество и сорвать митинг. Они не брезгуют никакими средствами. Сегодняшний инцидент – лучшее тому доказательство. Но мы будем продолжать отстаивать свои принципы, несмотря на давление, оказываемое на членов общества!» Вот так. Ни больше, ни меньше.

К тому времени, когда я добралась до центрального парка, митинг был в самом разгаре. Разношерстная компания митингующих толпилась у входа в парк, потрясая плакатами. Я незаметно слилась с толпой и принялась переходить от одной группки к другой, прислушиваясь к разговорам. Я пыталась выяснить, где базируются настоящие члены общества, а где приглашенные для массовости студенты. Стражи порядка беззлобно переругивались с пикетчиками. Время от времени от толпы отделялся оратор и, подойдя к микрофону, произносил очередную пламенную речь. На него почти никто не обращал внимания. Со стороны складывалось впечатление, что народ здесь собрался просто пообщаться между собой, а транспаранты с кричащими лозунгами взяли просто для отвода глаз. Чтобы полиция не разгоняла.

Иван Ильич стоял особняком от митингующих. Я узнала его по фотографии, размещенной в Интернете. Около него крутился молодой, шустрый парень. Парень этот наверняка и был Димыч, знакомый мне по офисному разговору. Каждые пять минут Димыч убегал в толпу, а возвратившись к Ивану Ильичу, что-то жарко шептал тому на ухо. Скорее всего, докладывал обстановку. Иван Ильич согласно кивал и продолжал стоять, наблюдая за ходом митинга.

От Ивана Ильича и Димыча мое внимание отвлекла группа людей, принявшаяся активно размахивать транспарантами. Я подобралась к ним поближе, чтобы послушать, чем так возбуждены пикетчики. Оказалось, группка эта недовольна тем, что обещанный председателем представитель мэрии задерживается.

– Чует мое сердце, опять прокатит нас Ильич. Какой уж раз обещает, что из мэрии человека пришлют. Кому мы тут требования свои выдвигаем? Бабулькам с рынка? – кипятился высокий, сухопарый мужчина лет тридцати.

– Погоди, Вадик, не бунтуй, – урезонивал его мужчина постарше. – Сказано же тебе, будет позже. Ильич сам не рад, что нас третий раз прокатывают. А все власти виноваты! Не хотят ответственность на себя брать, вот и не приходят.

– Дурак ты, Толян, хоть и умный! – заявила девушка, держащая в руках транспарант с изображением милого котенка и надписью: «Возьми меня к себе!»

– Это с какой стати я дураком стал? – недовольно проворчал мужчина.

– А с того! – вступила в разговор пожилая женщина. – Ильичу только на руку, если мэр снова не явится. Ему из центрального офиса на новый пикет денег выделят! Всем давно известно, что Ильичу до бездомных животных дела нет. Ему бы только денежки сграбастать. Один ты еще упорствуешь, Ильича выгораживаешь. Эх, нам бы председателя идейного, уж мы бы тогда развернулись!

– Брешешь ты все, Ольга Ивановна. Ильич для нас разрешение на пикет месяц выбивал. До самой Москвы дошел, а ты его в шкурники записала. Совести у тебя, Ольга Ивановна, нет.

– Чего же ты его про мэра не спросишь? – подбивала молодая девушка. – Вон он стоит. В сторонку отошел. Повторения осеннего пикета боится. Вдруг опять какая сумасшедшая объявится да начнет камнями всех закидывать!

– Злая ты на язык, Анна, – огрызнулся Толян. – Замуж тебе пора. Детей рожать, а не с транспарантами по городу мотаться.

– Я же говорю, дурак ты, – обиделась Анна и отошла от группы в сторону.

Я подошла и пристроилась рядом с девушкой. Некоторое время постояла молча, потом, когда сменился оратор, обратилась к ней с вопросом:

– Это представитель «Общества защиты животных»? Складно говорит.

– Говорить они все горазды, – ворчливо ответила Анна. – Только когда до дела доходит, эти болтуны сразу испаряются.

– Вот, вот, – поддержала я. – Мне Женя так и говорила. Болтунов, говорит, в «Обществе» слишком много развелось. А вы с Женей Добровольской знакомы?

Анна повернулась в мою сторону, окинула меня оценивающим взглядом с головы до пят и спросила:

– Вас что же, Женька прислала? Опять чего-то задумала? Вот неймется девчонке! Мало ей, что ли, в прошлый раз досталось?

– Да я сама по себе! – поспешила я заверить Анну. – Просто животных очень жалко. А про Женю, так, к слову пришлось. Она ведь в вашем обществе давно состоит. Вот и я подумываю в ряды общества вступить.

– Состояла, вы хотели сказать, – уточнила Анна, – Женька сразу после погрома от нас откололась. Молодая еще, душа не окрепшая. Романтики искала, а у нас тут романтикой и не пахнет. Грязь одна. И вы зря это затеваете. А животных жалко, так лучше собачку бездомную приютите или кошечку. Пользы больше будет.

– Зачем же вы тогда здесь стоите? – удивилась я.