Зверь в тени - Лури Джесс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А над декорированным карнизом двери – одной из тех, что были установлены изначально, как в подвалах у меня и Клода, – все цифры, кроме «2» и «3», были сбиты. Я в принципе опознала эту часть района, даже без полного номера дома, и быстро сообразила, что к чему. Мы находились в нулевой точке, в самом центре «Обители привидений». Детей в этой части района не проживало, а это значило, что ручку дергал взрослый. И он вот-вот должен был выйти в тоннель. Мы знали большинство семейств в Пэнтауне, но, увы, не всех. Мое сердце в страхе сжалось.
Однако дверная ручка замерла. И я довольно громко выдохнула.
– Похоже, они там оттягиваются конкретно, – прошептала Бренда.
Судя по тому, что за дверью пел Элвис Пресли, участники вечеринки были людьми пожилыми. Послышались одобрительные возгласы, мужской смех.
Только было в этих звуках что-то такое, от чего моя кожа покрылась мурашками.
– Пожалуй, лучше отсюда свалить, – пробормотала я.
Клод кивнул. Бренда тоже. Мы втроем уловили это: вместе со звонкой музыкой и раскатистым смехом из незнакомого подвала просачивалось наружу что-то мерзкое, гадостное. Играя в «охоту на слова», мы часто шпионили за чужими вечеринками. Но эта была совершенно иной. За орнаментальной дверью происходило что-то нехорошее. Только Джуни этого не почувствовала. Возможно, в силу возраста или характера. «Она склонна доверять каждому и во всех, даже незнакомых людях, видит только хорошее», – частенько повторял отец. А может быть, Джуни настолько обрадовалась тому, что мы взяли ее с собой, посчитали «своей», что захотела себя проявить. Чем бы сестренка ни руководствовалась, но она вскочила на ноги раньше, чем я успела ее тормознуть, и метнулась к злосчастной двери; на повернутом в профиль лице девочки замерцал отраженный свет.
– Я хочу сыграть в «ручку-полтергейст», – прошептала она. – Приготовьтесь удирать.
В такую игру мы тоже играли. Подкравшись к чьей-нибудь двери, мы подслушивали до тех пор, пока не убеждались, что за ней кто-то есть, а потом поворачивали ручку. И убегали, визжа и теша себя тем, что хозяин решит, будто это полтергейст. Дурацкая забава, но сейчас это было не просто глупо.
Это было опасно.
– Джуни! Вернись к нам, – прошипела я, бросившись за сестрой.
Мне вдруг отчаянно захотелось выбраться из этого проклятого тоннеля, но некая неведомая сила словно застопорила меня. А дальше все происходило как в замедленном кадре.
Джуни схватилась за ручку, сжала ее, повернула. Свет ее фонарика превратил лицо сестренки в ухмылявшийся светильник Джека. Джуни покосилась на меня; ликование на ее мордашке сменилось замешательством, как только она осознала, что я лечу к ней. Луч фонарика уткнулся в пол, но другая рука на автомате продолжила поворачивать ручку.
Дверь приоткрылась.
Я, Бренда и Клод дружно ахнули.
Открывать чужие двери было нельзя.
И насколько я знала, никто из нас ни разу не пытался это сделать. Мы предполагали, что они окажутся заперты.
В щель потекли звуки музыки, сигаретный дым и что-то потное, солоноватое. Но мне стало не до звуков и запаха, потому что то, что я увидела, сразило меня наповал, потрясло до глубины души.
Стробоскопы.
Трое мужчин.
«Нет!»
Вспышки света разрезали темноту, скрывавшую торсы мужчин; виднелись лишь части их тел – от пояса до колен. И этот же свет упал мне на грудь, обнажив нашивку с буквами «ТАФТ» на армейской рубахе, позаимствованной у Бренды.
«У меня все хорошо мама, все хорошо», – пропел Элвис.
«Нет. Нет!»
На коленях стояла девушка, ее голова тыкалась в пах одного из мужчин.
«У меня все хорошо, мама, что бы мне ни приходилось делать…»
Волосы у девушки были длинные и светлые.
Вспышка. Строб.
С зелеными прядками-перьями.
Рука на затылке девушки прижала ее лицо к паху мужчины. Медный браслет на этой руке показался мне очень знакомым.
«Нет, нет, нет, нет…»
Мне хотелось отогнать навязчивую мысль, мозг старался стереть то, что я видела, а глаза продолжали смотреть.
«Все хорошо, все хорошо», – повторял Элвис.
– Закрой ее! – взвизгнула Бренда, и девушка на коленях, чье лицо я не желала увидеть, начала поворачиваться.
Ее подбородок, ее щека, ее профиль. Через секунду мы бы встретились с ней взглядами.
Дверь с грохотом захлопнулась.
До того, как я увидела ее лицо.
Это не могла быть Морин… Ну конечно, это была Морин! У кого еще зеленые перья на голове? Но что за мужчины с ней были?
Клод схватил за руку меня и Джуни, Бренда ринулась вперед, мы за ней. Мы побежали быстро, что было сил, в землистую черноту тоннеля, за прыгавшим кружочком света от фонарика в руке Бренды. Дыхание сбилось; чем дальше мы убегали, тем сильнее задыхались. Но мы мчались вперед без оглядки. И замедлили бег только для того, чтобы отпереть ближайшую спасительную дверь. Мы с Джуни ввалились в ее проем, пронеслись по нашему подвалу и буквально взлетели по лестнице вверх, на первый этаж. Но и там мы не смогли остановиться, а выбежали из дома на намоченную ливнем лужайку. И там меня согнуло пополам и вырвало под равнодушным оком луны.
Глава 11
– Что там было, Хизер, что ты видела? – балансируя то на одной ноге, то на другой, Джуни, терзаемая любопытством, покусывала подушечку большого пальца.
Гроза прошла, пока мы находились под землей. И умчалась прочь, оставив после себя чистое ночное небо, сверкавшее звездами, увлажненную почву и запах червей.
Я вытерла рот тыльной стороной кисти. При виде дымившейся кучки частично переваренной фасоли, которой меня вырвало, живот снова скрутило. Пока не вернулась гроза, мне надо было размотать шланг и смыть это безобразие.
– Да, что там было? – спросил Клод. – Что ты увидела?
Он встал рядом с Джуни, раскрасневшееся от бега лицо его выражало надежду. Это убедило меня: каким-то чудом Клоду тоже не удалось заглянуть в тот подвал. Возможно, он занял у двери невыгодную позицию.
Я больше не могла изворачиваться. И перевела взгляд на Бренду.
Ее глаза показались мне пустыми кругами, подбородок подруги подрагивал. Она выглядела такой юной, маленькой девочкой, что мне невольно вспомнилось то лето, когда она согласилась спрыгнуть со мной с вышки. Если старшеклассники спасались от зноя в каменоломнях, то ребятишки помладше проводили жаркие летние деньки в городском бассейне.
Думаю, мы бы просто поплавали тогда по-собачьи в мелководье бассейна, если бы Ант не застал нас с Морин сидевшими на его бортике у лесенки. Бренда покачивалась на воде у наших ног. Ант попытался нас поддразнить, но мы проигнорировали его шутки. И тогда он начал подговаривать Морин прыгнуть с вышки.
– Нет, – мотнула головой подруга и, наклонившись вперед, зачерпнула холодную воду в свои розовые ручки.
Не то чтобы она струсила. Морин в жизни никогда и ничего не боялась. И даже в семилетнем возрасте ее совершенно не волновало, что мог подумать о ней Ант.
«Морин, Морин! Что ты делала с теми мужчинами?»
Я плавала плохо. Хуже того, я боялась глубокой воды. Но к своему удивлению, я приняла вызов Анта.
– Я прыгну с вышки!
Бренда вскинула на меня глаза: от изумления ее глазные яблоки едва не вылезли из орбит. И в ее взгляде явственно читалось: «Что это на нее нашло?»
– Не надо тебе прыгать, – буркнула Морин.
– Знаю, – сказала я, а уже в следующую секунду вскочила на ноги и засеменила к мокрому трамплину. Я прошла почти метр, прежде чем задалась двумя резонными вопросами: «С чего я вдруг сморозила такую глупость? Как теперь выкрутиться?»
И тут Бренда вылезла из воды и поспешила за мной, окропляя горячий бетон каплями, стекавшими с кружевной оторочки ее сплошного розового купальника.
– Я тоже прыгну! – заявила она; ее мощные девичьи бедра напрягались с каждым шагом все сильней.
– Я не позволю вам двоим сделать это без меня! – крикнула Морин, спугнув трех уток, до сих пор ускользавших от спасателей.
