Разведка боем - Александр Байбак

Подполковник Калинин поднялся со стула и окинул нас сосредоточенным взглядом.

— Товарищи офицеры. Заключительный инструктаж никто не отменял. Ваша задача — проникнуть на планету Ахерон и провести первичную разведку. Задача-минимум — разведать пункт назначения и ближайшие окрестности. Постараться вывести телепортационное оборудование из режима сна, подключить источник энергии. Тогда мы сможем организовать более устойчивый и менее энергоемкий канал для вашего возвращения. Если этого сделать не удастся, вам необходимо установить связь с группой на Мьеллнире. Котов и Алексеев благополучно совершили переход два часа назад. В их задачу, помимо активации маяка для приема разведывательного крейсера, входит и ваша техническая поддержка. Задача-максимум — вступить в контакт с местным населением и собрать как можно больше сведений о текущих делах в системе. Приоритетным также является проникновение в базы данных военных объектов, буде таковые сохранились. Любые сведения о положении на момент начала конфликта с легорийцами обладают высочайшей ценностью, особенно места базирования кораблей флота, а также боевые приказы первых часов войны. Более всего нас интересует местонахождение экспериментальных крейсеров "Гордый" и "Персей", или любые, повторяю, любые сведения об их судьбе. Связь с базой будете держать через группу на Мьеллнире, с вероятностью более 70 % им удастся в ближайшее время наладить стабильный канал переброски. Также каждый седьмой день в 13.00 по Федеральному времени мы будем открывать канал для старшего лейтенанта Матвеева, в 13.10 для капитана Гречко, а в 13.20 для капитана-лейтенанта Тарасова. В активном состоянии каналы будут держаться в течение пяти минут. Это основной путь эвакуации. Чаще осуществлять связь посредством телепорта не представляется возможным. Шесть суток — минимальное время, требующееся для накопления необходимого количества энергии. Вопросы?

— Вопросов нет, — закончил речь Калинин. — В таком случае желаю удачи.

Лейтенант Офиногенов оторвался от пульта и переключил внимание на нас.

— Товарищи офицеры, готовность пять минут! — возвестил он. — Первым отправляется старший лейтенант Матвеев, потом около пяти минут на перенастройку точки выхода, и уходит капитан Гречко. Затем еще корректура, и совершает переход капитан-лейтенант Тарасов. Вопросы есть?

Какие тут могут быть вопросы… Я вообще в теории телепортации мало смыслю, хоть и технарь. Как удалось умникам из техотдела СБ вклиниться во ВНУТРИСИСТЕМНЫЙ телепорт через такую бездну пространства, а тем более активировать его извне — за гранью моего понимания. Но, видимо, трудности тут есть, и весьма значительные, иначе такой способ перемещения из системы в систему вовсю бы использовался уже не один год. Все упирается в энергозатраты, Калинин на брифинге это упоминал.

— Вопросов нет, — вместо лейтенанта резюмировал Борщевский. — Не буду напоминать вам, ребята, как много от вас зависит. Не мальчики уже, сами понимаете. Просто постарайтесь уцелеть. С Богом!

— Начинаю обратный отсчет, — произнес Офиногенов, — пять, четыре, три, два, один, канал открыт.

В раме телепорта возникла зеркальная поверхность, изредка бегущая рябью. Где-то под нами натужно загудели энергоблоки, по балкам портала пробежали синие искры, и пространственное окно из серебристо-зеркального превратилось в черное. Однако через забрало активированного шлема в бледно-зеленом свете можно было разглядеть очертания какого-то довольно сильно захламленного помещения.

— Матвеев, пошел! — скомандовал Офиногенов.

Тот не стал медлить и решительно шагнул в черный провал. Поверхность перед ним спружинила, вытянулась, как мембрана из эластичной пленки, но, наконец, поддалась. Матвеев, прорвав завесу измененного пространства, провалился куда-то в темноту. Края мембраны моментально срослись, и перед нами снова возникла рябая зеркальная поверхность.

— Переход осуществлен в штатном режиме, — тут же прокомментировал лейтенант Офиногенов. — Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут.

Признаться, я несколько мандражировал, наблюдая за отправкой Матвеева. Почему-то до самого конца не верилось, что все пройдет как надо, и лейтенанта не распылит на атомы в момент перехода. Однако обошлось, и я украдкой выдохнул облегченно.

Офиногенов тем временем с пулеметной скоростью барабанил по клавиатуре навигационного комплекса. Выражение лица сосредоточенное, однако без признаков беспокойства.

— Начинаю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, канал открыт.

Капитан шагнул к раме телепорта.

— Переход осуществлен в штатном режиме, — вновь доложил лейтенант Офиногенов. — Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут.

Это у него прямо мантра. Успокаивает себя так, или может по инструкции положено? Наверное, все-таки по инструкции, без них у нас ничего не делается… Поймал себя на том, что мысли скачут чуть ли не галопом. Думаю обо всем и ни о чем одновременно, лишь бы не фокусироваться на предстоящем прыжке сквозь бездну пространства. Страшно до жути. Даже стыдно.

— Канал перенастроен, — опять завел песню Офиногенов, — начинаю обратный отсчет: пять, четыре, три… О, черт!!!

Энергоблоки загудели особенно натужно, с надрывом. По зеркалу телепорта побежала крупная рябь, по раме вились искры, образуя светящуюся змейку. Не нравится мне это.

— Канал не стабилен, канал не стабилен! — заволновался Офиногенов, меняясь в лице.

— Осуществляем переход, — спокойно произнес подполковник Калинин, сверля меня тяжелым взглядом.

— Как скажу "один", резко впрыгивай в окно! — проорал Офиногенов, бешено стуча по клавиатуре. — Не бойся, исходов может быть только два — или уйдешь в систему Ахерона, или здесь выбросит. На куски не разорвет, прецеденты были. Сейчас, еще чуть-чуть…

Я подошел вплотную к мерцающей раме, напрягся в ожидании команды…

— Один!!! — проорал лейтенант, и я ласточкой нырнул в провал, изо всех сил оттолкнувшись ногами.

Не знаю, что наблюдали провожающие, но в момент прорыва мембраны я ощутил, что меня будто сжимает в огромных тисках. Тут же в тело вонзился заряд энергии колоссальной мощности, заставляя каждую клетку буквально завопить от боли. А затем сознание померкло. Но перед самым уходом в небытие я ощутил удар всем телом обо что-то твердое…

* * *

Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7,

23 февраля 2535 года

Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Придя в себя, первые пару минут не ощущал абсолютно ничего, даже сомнение закралось — а не в отключке ли я до сих пор? Однако затем все встало на свои места — в мозгу будто щелкнул выключатель, и накатила волна дикой боли, заставившая тело скрючиться в позе эмбриона. Ощущение было такое, словно меня окунули в чан с крутым кипятком, и он впитался в каждую пору кожи, по капиллярам проникнув в кровеносную систему и добравшись до костного мозга. Наверное, так себя чувствуют мученики в аду на сковородках. Я дико заорал, пытаясь смягчить боль, но помогло это слабо. Жжение даже усилилось, отбивая желание шевельнуть хоть пальцем, путая мысли, и, наконец, я снова провалился в забытье…

Повторное возвращение из глубин беспамятства далось легче. Боль никуда не исчезла, однако стала значительно слабее — настолько, что я смог сдержать стон. Вернулась способность конструктивно мыслить, что позволило заняться анализом собственного состояния. Приказав себе забыть о боли, прислушался к ощущениям. Забавно, но кроме осязания, сообщившего, что лежу на чем-то твердом, остальные чувства служить отказались. Я ничего не слышал — тишина нарушалась только звоном в ушах; ничего не видел — только цветные пятна перед глазами, какие бывают, если неосмотрительно взглянешь на солнце без темных очков. Еще очень хорошо ощущалось пересохшее горло, а язык напоминал наждачную бумагу. И еще я дышал. Немного затхлый воздух с привкусом плесени благодатным потоком вливался в легкие, минуя патроны-регенераторы. Зацепившись за данный факт, мысли побежали веселее. Какие мы можем сделать выводы из вышеизложенного? Во-первых, я не в открытом космосе, иначе не лежал, а парил бы в невесомости. Во-вторых, меня окружает пригодная для дыхания атмосфера, значит, я на поверхности планеты или в каком-то помещении с вентиляцией. На заброшенных космических объектах неоткуда взяться атмосфере, а если и есть, то не может там воздух, бесконечное число раз прошедший через регенераторы, пахнуть плесенью. В-третьих, я относительно цел, то есть все руки-ноги в комплекте, о чем не позволяет забывать жжение в каждой из конечностей. И, в-четвертых, что-то стряслось с боевым костюмом.

Собственно, думать уже достаточно, пора переходить к действиям. Чем я и занялся, с некоторым трудом переместив тело из лежачего положения в сидячее. Переждал приступ головокружения, глотнул тоника из трубки в шлеме. Полегчало. По крайней мере, горло уже не напоминало Сахару, а язык из крупной наждачки превратился в мелкую шлифовальную бумагу. Затем ощупал голову и решительно стянул шлем. Сразу же услышал шорох собственной одежды, глухо стукнуло забрало, задев магазин в кармане разгрузки. Где-то недалеко капала вода. Зрение тоже вернулось — позади меня располагался слабенький источник света, который не позволял толком различить детали окружающей обстановки, зато сам легко фиксировался глазом. Обернувшись, я разглядел раму телепорта, на которой светился синий диод — стандартный сигнал подключенного питания. Это радует, даже очень: помещение не обесточено, значит должно работать хотя бы аварийное освещение. Чтобы осмотреться, мне и его будет за глаза. Осталось только найти рубильник.