Конкуренция и конкурентоспособность - Юрий Тарануха

Анализ конкуренции неоавстрийцами базируется на двух методологических принципах. Первый – принцип «спонтанного порядка», согласно которому рынок и конкуренция являются результатом непреднамеренного, стихийного развития. Второй принцип – наличие неполноты и несовершенства человеческого знания, которое требует анализа явлений в ракурсе выработки и распространения информации. Первый принцип свидетельствует о методологической общности неоавстрийцев с неоклассической теорией. Однако второй принцип, напротив, стал той базой, с которой неоавстрийцы развернули ее критику.

Наиболее страстным критиком структурной трактовки конкуренции выступил Фридрих фон Хайек, считающийся корифеем неоавстрийской школы. Он вел ее в двух аспектах. С одной стороны, он указывал на неправомерность анализа конкуренции как состояния рынка, подчеркивая, что она по природе – динамический процесс. Рынок – это не состояние, определяемое набором параметров, а постоянно изменяющийся процесс. Причина этих изменений – действия предпринимателей, стремящихся улучшить свое положение. В этой связи совершенную конкуренцию он характеризует как состояние рынка, которое противоречит самой природе конкуренции [7, с. 105–106]. Идентичность условий и возможностей лишает участников рынка необходимости и возможности соперничать, что означает отсутствие конкуренции.

С другой стороны, опираясь на свою концепцию рассеянной информации и знания, Ф. Хайек обосновывает невозможность достижения рыночного равновесия. Причину неравновесия Ф. фон Хайек видит в несовершенстве рыночной информации, а И. Кирцнер – в предпринимательском духе – в стремлении «обнаружения нового – новых возможностей и способов их удовлетворения», что близко шумпетерианской идеи новаторства. Но если для Шумпетера предприниматель уводит рынок от равновесия, то для Хайека и Кирцнера предприниматель выступает уравновешивающей силой, подталкивающей рынок к равновесному состоянию, которое не достигается из-за неосведомленности предпринимателей[2]. Поэтому для неоавстрийцев неравновесие является естественным состоянием рынка, а достижение статического равновесия – всего лишь одной из возможных точек конкурентного процесса. Поэтому совершенная конкуренция, и любое другое конкурентное равновесие не могут быть признаны ни в качестве идеала, ни в качестве состояния, к которому следует стремиться, так как и в том, и в другом случае рынок лишается стимулов к изменению и развитию.

Неоавстрийцы трактуют рынок как «телекоммуникационную систему», координирующую знания миллионов не знакомых друг другу людей [7, с. 97]. Причем, в отличие от неоклассиков, они видят роль рынка не в сигнализировании об альтернативах, а, напротив, в генерации неопределенности, создающей условия для проявления бдительности. Под равновесием рынка подразумевается наиболее полное использование индивидами рассеянного знания, позволяющее им добиваться своих ожиданий. Совершенство рынка связано не с оптимизацией распределения ресурсов, а с непредсказуемостью результатов его действия, порождающей предпринимательское творчество и новое знание. Именно поэтому рынок и конкуренцию необходимо защищать. Но защищать как самоорганизующийся институт. Усовершенствовать рынок нельзя, так как любое вмешательство в его работу нанесет рынку урон.

Как и неоклассики неоавстрийцы связывают существование конкуренции с конфликтом интересов, который возникает из-за редкости благ. Для них конкуренция – естественный порядок вещей, обусловленный заложенным в человеческой природе стремлением к превосходству над другими. Но конкурентное соперничество обладает той особенностью, что не выходит за рамки мирного соревнования. «Каталлактическая конкуренция», как называет ее Л. фон Мизес, – это не борьба за выживание, а спортивное соревнование, в котором отличие от биологической конкуренции, «… проигравшие не уничтожаются; они вытесняется на другие позиции в обществе, более скромные, зато более соответствующие их достижениям, чем те, которые они планировали занять» [3, с. 259]. Мизес, в отличие от Шумпетера, видит функциональное предназначение конкуренции не в выявлении и вознаграждении лучших среди соперников, а в предоставлении всем им шанса найти лучший способ удовлетворения нужд потребителей при данном состоянии информации. Как деятельность, направленная на поиск частной выгоды, может принять форму сотрудничества, и как каталлактическая конкуренция сочетается со смертностью конкурентов, присущей реальному конкурентному процессу, остается загадкой.

В теоретических построениях неоавстрийцев конкуренция рассматривается как динамический процесс, увязывающий субъектов рынка в единую экономическую систему. Поэтому центральной идеей в их трактовке было обоснование тезиса о том, что конкуренция – это хозяйственный порядок, который обеспечивает наилучший способ координации деятельности, а значит, внутренняя структура и опора экономики. Причем предпринимательство, знание и свобода действий – это те элементы, без которых невозможно понять смысл конкуренции. Но действие этих элементов обеспечивается благодаря присутствию конкуренции, отчего ей неоавстрийцы отводят приоритетное место.

Воззрения неоавстрийцев на природу конкуренции созвучны взглядам Шумпетера: конкуренция – эволюционный процесс, обусловленный осуществлением предпринимательской функции. Но, признавая значение новаторства, они видят непосредственную причину конкуренции в несовершенстве информации и знания. Предпринимательские инициативы, по мнению Ф. Хайека, возникают в силу различий в понимании предпринимателями рыночной информации, а «конкуренция представляет ценность только потому и в той мере, в какой ее результаты непредсказуемы и в целом отличны от тех, на которые кто-либо рассчитывал или мог рассчитывать… Эффект конкуренции состоит в том, что некоторые ожидания не оправдываются, а намерения не реализуются» [13, р. 180]. Действуя через инновации, конкуренция представляет собой механизм координации, распространения и освоения знания, так как в процессе конкуренции агенты рынка узнают что-то новое о себе и о других: о новых товарах и новых технологиях, о конкурентах и своих конкурентных возможностях. В этом смысле «конкуренция – это процедура «открытия». Содержательная компонента этой процедуры может пониматься по-разному. Сам Ф. Хайек подразумевал под процедурой открытия процесс консолидации рассеянного, неявного знания и трансформации его в явное и бесспорное, т. е. проверенное на практике, знание. При прагматическом подходе содержание процедуры открытия может быть определено как обнаружение возможности извлечения прибыли или как открытие посредством преимуществ в бдительности новых возможностей использования известных или новых ресурсов. Нюанс состоит в том, что конкуренция, определяемая как процесс, а содержательно трактуется как критерий.

Выступая механизмом распространения информации и обучения новому знанию, конкуренция выполняет двойственную задачу. Обеспечивая согласование действий агентов рынка, «конкуренция означает децентрализованное планирование множеством отдельных лиц» [7, с. 91]. Действуя наряду с рыночными ценами, она выступает элементом установления порядка, который обеспечивает целостность рыночной системы. В этом смысле конкуренция – принцип организации «спонтанного порядка», благодаря которому обеспечивается эффективность рыночной экономики. Ценность конкурентного порядка Хайек связывал с тем, что конкурентные рынки обеспечивают более полное использование существующей информации, что обеспечивает лучший результат координации хозяйственной деятельности. В этой связи главной проблемой становится обеспечение условий, которые заставили бы конкуренцию работать эффективно. Обеспечить необходимые условия, по мнению Хайека, может только «конкурентный порядок». Однако в чем состоит этот порядок неясно. «Свободное» предпринимательство, по мнению Ф. Хайека, не отвечает принципу «спонтанного порядка», а «упорядочение конкуренции», связанное с вмешательством государства в рыночный механизм недопустимо, так как приведет к ограничению действенности конкуренции [7, с. 118–119]. Единственное, что можно утверждать с высокой долей уверенности, так это то, что конкурентный порядок ограничивает «свободу» предпринимательства.

В рамках неоавстрийского «конкурентного порядка» монополии просто нет места. Дело в том, что в силу редкости благ не может существовать условий равного и свободного доступа к ресурсам. Это означает, что, с одной стороны, понятие «свободная конкуренция» является ложным, а с другой – монополия в той или в иной степени присутствует всегда. Но такая монополия, даже выраженная в способности влиять на рыночную цену, всегда имеет временный характер и вполне совместима с условиями конкурентной экономики. Монополия, возникающая вследствие завоевания преимуществ, – это мнимая монополия. Такая монополия, – говорит И. Кирцнер, – это «положение производителя, который защищен от угрозы, что другие предприниматели будут делать то, что делает он» [2, с. 110]. Она является закономерным следствием конкуренции и не должна рассматриваться в качестве явления, противостоящего ей. Наличие такой монополии является стратегическим оружием в конкурентном арсенале соперников, которое показывает другим пути развития своего потенциала и выступает стимулом для предпринимательского поиска. С этой точки зрения конкуренция распространяет не просто знания, а знания высшего порядка – обучает тому, где искать знание [2, с. 75]. Вследствие этого конкурентный процесс не может быть неэффективным (расточительным), так как даже дублирование и копирование способствуют обучению предпринимателей. Поэтому традиционным для неоавстрийцев является неприятие антимонопольной политики, равно как и политики защиты конкуренции, что согласуется с их позицией неприятия любых форм вмешательства государства в рыночный процесс.