С любовью, папочка - Марго Скотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В своем стремлении раздеть меня он срывает одну из бретелек с моего платья, но мне все равно. Я остаюсь в лифчике и трусиках за считанные секунды.
— Подожди, подожди, говорю я ему в губы. — Твоя очередь.
Он прикусывает мою нижнюю губу, скидывая туфли, затем стягивает рубашку через голову. Вид его пресса, колышущегося в свете, льющемся из кухни, вызывает у меня неприятные ощущения внизу живота. Затем он стягивает штаны, а вместе с ними и нижнее белье, и его член высвобождается, полностью возбужденный.
— О, боже… Я не могу не пялиться; он огромен. Он сжимает себя в кулак, и я провожу взглядом вверх по его предплечью, по изгибу выступающего бицепса, по резкой линии челюсти, к его глазам.
— Я собираюсь трахнуть твою хорошенькую розовую киску, говорит он низким и серьезным голосом. Его слова не оставляют места для колебаний, и я чувствую, как мое тело сжимается и покалывает от желания подчиниться.
— Иди в спальню и разденься, приказывает он, и мне хочется сделать так, как он говорит.
Я прохожу через гостиную и поднимаюсь по лестнице в спальню, ощущая его присутствие, словно тень позади меня. Я снимаю лифчик и позволяю своей груди высвободиться, соски твердеют в прохладном ночном воздухе. Я стягиваю трусики и позволяю им растечься лужицей у моих ног, прежде чем повернуться к нему лицом. Его пристальный взгляд — это теплая рука, блуждающая по моему телу. Он облизывает губы.
— Ложись на кровать и раздвинь ноги. Его тон нежный, но твердый, почти отцовский.
Я ложусь на его кровать и раздвигаю для него бедра. Он придвигается ближе.
— Шире, — говорит он. Я подчиняюсь. — Хорошая девочка. Теперь раздвинь пальцами свои половые губки для меня.
От его вульгарных слов у меня внутри все сжимается. Я раскрываю для него свои складочки, окидывая взглядом изгибы своего тела, чтобы посмотреть, как он забирается на матрас, между моих ног. Его горячее дыхание обдает внутреннюю поверхность моих бедер как раз перед тем, как он оставляет серию поцелуев на моей плоти.
— Скажи спасибо, папочка- за то, что я собираюсь сделать, рычит он.
Он только что…? Мой голос застревает в горле, когда я чувствую, как его язык скользит по моему клитору. Я выгибаю спину.
— Скажи это, Татум.
Я с трудом сглатываю. Я не могу вспомнить, когда в последний раз называла собственного отца папочкой, но мне стыдно признавать, что Лукасу это слово подходит. Как пара винтажных туфель, которые с таким же успехом могли быть сшиты для тебя.
— Спасибо, папочка, говорю я на вздохе.
Он набрасывается на меня, как умирающий от жажды человек, который только что нашел оазис. Я стону от удовольствия, когда его язык двигается концентрическими кругами по моему клитору. Это так приятно, лучше, чем я когда-либо себе представляла.
Напряжение нарастает внутри меня. Он скользит языком вниз между моих складочек, затем погружается в меня. Я хнычу, когда он трахает меня своим языком, мои бедра непроизвольно покачиваются, как будто мое тело нашло что-то новое, чего оно жаждет.
— Я хочу почувствовать, как ты кончаешь для меня, малышка, говорит он, прежде чем вернуть свое внимание к моему клитору. Я просто киваю, потеряв способность составлять связные предложения. Он скользит сначала одним, а затем двумя пальцами внутрь меня, нежно двигая ими и проводя языком по мне, подводя меня все ближе и ближе к обрыву.
— Вот так, рычит он. Кончи на папины пальцы. Я хочу почувствовать, как пульсирует эта киска.
У моего тела нет выбора, кроме как подчиниться его команде; я яростно кончаю, стенки моей киски сжимают его пальцы.
— Хорошая девочка, говорит он, вынимая пальцы, чтобы вылизать их дочиста.
Я лежу, тяжело дыша, пока он двигается надо мной, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, чтобы я могла ощутить вкус себя на его губах. Я никогда раньше не пробовала себя на вкус, и запретный трепет от того, что я слизываю свои собственные соки с языка Лукаса, делает меня смелой. Я протягиваю руку между нами и обхватываю его член, направляя его к себе.
Звук, который он издает, когда головка касается моих складок, посылает по мне теплую дрожь. Он подается вперед, затем, кажется, спохватывается.
— Черт возьми… стонет он. — Ты готова, чтобы я трахнул тебя, детка?
— Пожалуйста, шепчу я.
Обхватив мое лицо обеими руками, он смотрит на меня сверху вниз с таким вожделением и восхищением, что я чуть не начинаю плакать.
— Это может быть больно на мгновение, но так будет не всегда. Я буду двигаться так медленно, как только смогу.
— Хорошо.
Я крепко сжимаю его плечи, когда он толкается внутрь, и я растягиваюсь до предела. Я вскрикиваю, и он накрывает мой рот своим, мягко покачиваясь, так что его член входит и выходит из меня. Немного больно — он намного больше, чем моя любимая секс — игрушка, но боль быстро проходит, уступая место приятному ощущению наполненности. Он ворчит, ускоряя темп, и я стону, впиваясь ногтями ему в спину.
— Ты хотела папин член, не так ли? спрашивает он, его голос грубый, как наждачная бумага.
— Да, говорю я, потому что я действительно этого хотела, и я это делаю. Я никогда ничего так сильно не хотела в своей жизни.
— Хорошая девочка. Возьми все. Он погружается в меня по самые яйца. Я выгибаю спину, покачивая бедрами в такт его толчкам. После нескольких толчков он внезапно выходит и переворачивает меня. — На колени, детка, говорит он, и я поднимаю свою задницу в воздух, как он приказал.
Он скользит в меня, каким-то образом даже глубже, чем раньше.
— О, черт, папочка…
Его пальцы впиваются в мягкую плоть моей попки, когда он жестко трахает меня, его кожа соприкасается с моей.
— Папина хорошая девочка. Он протягивает руку, чтобы поиграть с моим клитором, в то время как его член входит и выходит из меня. Сочетание внутренней и внешней стимуляции превращает меня всего лишь в сосуд для ощущений, бурю удовольствия, перемешивающуюся случайными вспышками боли.
Я чувствую, как ко мне приближается еще один оргазм, как раз в тот момент, когда его темп начинает ускоряться.
— Боже, я чувствую, как ты сжимаешься, — хрипит Лукас. — Вот так, хорошая девочка. Кончи на мой член. Дои папин член своей киской.
— Я тоже хочу твоей
