Штурмовая бригада СС. Тройной разгром - Леон Дегрелль

Мы оставили этот город в 23.00, русские начали штурм уже на рассвете.

Мы должны были перейти в Ново-Буду, если верить карте; это село прикрывало Шендеровку с востока — населенный пункт, за который мы вели столь жестокий бой.

Ново-Буда — странное имя.

Деревня контролировала длинную крутую гряду.

Мы выстроились индейской цепочкой.

Все уцелевшие немецкие орудия открыли бешеный огонь по занятой русскими Шендеровке.

Мы свернули влево. Здесь и там лежали недавно убитые немецкие солдаты.

Грязь липла к ногам. Советские самолеты бросались на нас, обстреливая из пулеметов. Мы бросались на землю, буквально утопая в грязи, пока самолеты не улетали. Эти атаки с пикирования повторились десять раз. Чтобы пересечь 4 километра раскисшего поля, нам потребовались три часа.

Наконец мы вошли в Ново-Буду. Деревня была тихой, как кладбище. Два немецких полка сумели выбить русских оттуда внезапной атакой. Противник оставил там несколько мощных орудий и несколько грузовиков Форда, но эта неожиданная победа никого не обманула.

15 советских танков подходили с юго-востока. Мы прекрасно видели, как они ползут по дороге.

Мы остановились в 800 метрах.

Ново-Буда

Мы должны были сменить два немецких полка в Ново-Буде на следующий день, 14 февраля, незадолго до рассвета. Штурмбанфюрер Липперт и я отправились на встречу с немецким полковником, командовавшим этим сектором.

Проходя Ново-Буду, мы столкнулись с серьезными проблемами. Размокшие дороги из деревни — две грязных тропы, идущие параллельно в низинах, — были окончательно затоплены. Глубина воды достигала полутора метров. Нам приходилось идти по обочинам, то и дело оскальзываясь.

В немецком штабе атмосфера была крайне мрачной. Деревня была захвачена без единого выстрела. Два полка скрытно подошли до рассвета и атаковали русских с тыла. Те в панике бежали. Противник даже бросил свои противотанковые орудия.

Но русские слишком быстро восстановили порядок.

После контратаки образовался фронт по широкой дуге вокруг Ново-Буды с северо-востока до юга.

Ново-Буда была захвачена на несколько часов, чтобы защитить колонны, выходящие из котла, которые должны были захватить Шендеровку и рвануться на юго-запад. Но сама Шендеровка пока еще не была взята. Нам следовало ожидать упорного сопротивления, так как противник сумел затормозить немецкое наступление на два дня и одну ночь. Позиция в Ново-Буде в этот конкретный день становилась критической. Если Ново-Буда падет, противнику потребуется продвинуться всего на 4 километра на запад, чтобы перерезать дорогу позади Шендеровки. И тогда катастрофа будет полной.

Немецкий полковник опасался самого худшего. У него имелись всего пять танков и одно противотанковое орудие. У них почти закончились боеприпасы, и они едва могли двигаться, настолько тяжелой была грязь.

3000 человек из двух немецких дивизий, которые должны были уйти ночью, заменялись на 1000 валлонов и всякий нестроевой сброд, вроде поваров, писарей, водителей, дантистов, кладовщиков и почтальонов. Их превратили в пополнение наших девяти совершенно обескровленных рот.

Немецкие офицеры ждали, опершись локтями о стол и положив головы на руки. Никто не произнес ни слова.

Они спрашивали себя, повезет ли им настолько, чтобы прорваться этой ночью без дополнительных контратак. Мы, в свою очередь, спрашивали себя: а сумеем ли мы выдержать атаки, которые на нас обрушатся после ухода немцев?

Настала ночь. Наши роты прибыли совершенно измотанные, побросав свои пожитки где-то там посреди моря грязи.

Люди разбрелись по избам, которые уцелели в Ново-Буде. Большинство их попадали по углам, полумертвые от усталости. Самые крепкие стащили куртки и брюки, пропитавшиеся грязной водой, чтобы немного подсушить у костров из сухих кукурузных стеблей.

В 02.00 крики и шум послышались у дверей всех домов. Несчастные посыльные пробились через трясину, чтобы собрать бригаду.

Мы поспешно оделись. Куртки были жесткие, как железные. Все почистили свои винтовки и автоматы, насколько это было возможно. Сотни людей высыпали из изб в ночной холод и тут же проваливались в воду на затопленных тропинках, после чего слышалась отборная ругань.

Нам потребовались почти два часа, чтобы собрать роты. Бедные парни, с которых капала грязь, измученные и голодные, могли пить лишь грязную воду из ближайшей канавы. Нам приходилось отправлять их в мокрые дыры, из которых выбирались пехотинцы полка «Дойчланд». «Сюда, старики, занимайте позиции. И только не спите, не смыкайте глаз, они совсем рядом!»

Да, они были здесь. И не только русские из европейской части страны, но также монголы, татары, калмыки, киргизы, которые много недель жили в грязи, словно дикие животные. Они спали в кустах и ели пищу, приготовленную из того, что можно было собрать на кукурузных и подсолнечных полях.

Они были здесь, уверенные в своих автоматах, ведь в диске помещались 70 патронов, в своих реактивных минометах, прозванных «Сталинскими органами», ведь их залпы наполняли ночь ужасом.

Они были здесь.

И 15 их танков тоже были здесь. Мы ждали, вслушивались в темноту, ожидая звука танковых моторов.

Старшие немецкие офицеры, сидевшие с нами, ждали до 05.00. Они показали нам ситуацию на карте.

На северо-востоке имелся разрыв длиной несколько километров. Связь с частями на этом направлении установить не удавалось. На востоке и юго- востоке позиции были растянуты в тонкую линию на окраине деревни, в которую противник отошел накануне.

Было ясно, что создать сплошной фронт нам не удалось. Мы все еще сохранили пять старых танков. Следовало использовать их как можно лучше.

Время 05.00.

Внезапно немецкий полковник приказал нам замолчать. Отдаленный грохот танковых гусениц раздался в ночи.

Полковник встал, собрал свои карты и сделал знак своему штабу. Его солдаты уже покинули деревню. Оставаясь с нами, когда начнется бой, он рисковал быть отрезанным от своего подразделения. Исчез он практически мгновенно.

Штурмбаннфюрер Липперт прислушивался, широко открыв глаза. Шум танков вдруг смолк. Снова наступила тишина. Вражеские танки по какой-то причине остановились.

Прошло два часа, но ничего не случилось.

Наши часовые, протирая покрасневшие глаза, все еще следили за холмами, позади которых укрылись вражеские танки. Ракеты «катюш» обрушились на деревню и ее окрестности. Наш командный пункт оказался в гуще разрывов.

Это кончилось плохо.