Координатор - Антон Павлов

«Токарь из провинции! Надиванная проповедь Аркадия Великого! Слушайте соседи, как я возжелал жену брата своего и ни капли не жалею!» — бесновался голосок.

Аркаша рывками двигался по комнате. Он, то ложился на диван, то вставал и надолго замирал посредине комнаты.

Да я чувствительный человек, — думал он, и эти мысли бальзамом лились на израненное самолюбие. Я намного чувствительней, чем Андрей, чем мать…

«Такой чувствительный, что боишься всего на свете!» — прыснул со смеху голосок в его голове.

Телефон залился трелью. Аркаша вздрогнул и проглотил тугой сгусток горькой пивной слюны.

— Алло?

— Привет, Аркаша, — это был… Её голос! Внутри Аркаши что-то растянулось и разорвалось. Голова стала пустой, как сахарница сладкоежки в воскресенье. Голос Анастасии заполнил всё вокруг… — Андрея что-то долго нет. Ты не знаешь, где бы он мог быть?

Голос жены старшего брата звучал буднично. Будто звонить Аркаше было самым обычным её занятием. Помехи на линии немного изменяли её голос, делали металлическим, но Аркаше это не мешало. Он часто дышал, сердце в груди радостно билось. После некоторого раздумья он решил называть её так, как всегда мечтал: не Анастасией, не Настей, а Настюхой.

Будто он знает её как облупленную.

— Привет, Настюха! Я вообще-то звонил Андрею недавно. Узнать как дела и вообще, проверить как он без меня… — Аркаша приосанился. Он, Аркаша, теперь взрослый и умный, а все они — Ким, Андрей, кувыркающиеся в песочнице сосунки!

— И ты знаешь, где сейчас Андрей?

Аркаша сделал голос ещё грубее, ещё больше выпрямил спину.

— Нет, Настюха, понятия не имею, где ходит твой Андрюшка… Не нравится мне его поведение в последнее время. Суматошный стал какой-то, в глаза не смотрит…

«Да, да! — бесновался в голове голос чёртика. — Так ему. Оклад в две штуки баксов, перспективы на работе… А мы с его женой запросто болтаем! Вот тебе, умник! Надо жене больше внимания уделять!»

— Последнее время я стала за него беспокоиться…

Аркаша плыл в интонациях голоса Анастасии, как в лодке влюблённых, по воде залитой солнцем.

— Продолжай, Настюха. Я весь во внимании! — воскликнул Аркаша и плюхнулся в кресло. Забросил ноги на стол. Клавиатура слетела на пол и рассыпалась, матерясь буквами на клавишах. Аркаша ничего не замечал.

— Я думаю, что мой Андрюшка начал дурить, — теперь Анастасия говорила тоненьким голоском. — Он нервный какой-то стал. От него часто пахнет спиртным… И он верит во всякие небылицы, представляешь, Аркаша? Пытается оправдать свои неудачи Богом! Говорит мне нагло так, представляешь, Аркашенька? На всё воля Божья. А кто так говорит?

— Неудачники, — усмехнулся Аркаша. — Ясно понятно кто твой муженёк. Андрей с самого детства неудачник! Я вот, Настюха, вообще в бога не верю. Пошёл он этот бог, где валялся!

— Правильно. Настоящему мужчине не нужны авторитеты… Иногда я думаю, зачем я Андрюшку выбрала, а не тебя…

— О, Настюха, не руби с плеча, — благодушно усмехнулся Аркаша. — Я, может быть, поговорю с ним. Надо же хоть под старость лет воспитать человека.

— Я была бы так тебе благодарна. Это так ему нужно — разговор с настоящим мужчиной! Может быть, хоть тогда он одумается и поймёт, что миром правит не дурацкий бог на облачке, а… Настоящие самцы!

— Настоящие самцы? — усмехнулся Аркаша. — В точку, Настюха! Это как с меня срисовано!

— Самец. О, да, — прошептала Анастасия в трубку. В груди Аркаши разгорался пожар.

Пару раз голос совести принимался твердить ему: эй, это жена твоего брата, нельзя так с ней разговаривать!

Но ведь она сама мне позвонила, — оправдывался Аркаша. — Я ничего такого не собираюсь делать. Если Андрей нормально не удовлетворяет Настю…

Стоп! Прекрати! Прочь такие мысли! Прекрати это немедленно! — заорал внутренний голос так, будто его живьём резали.

Аркаша посмотрел на разбитую клавиатуру, потом на трубку в руке. Та мерзко улыбалась ему слуховыми отверстиями. Аркаша закусил губу, разжевал и съел кусочек собственной обветренной кожи. Рот наполнился кровью.

— Анастасия, ты, мы. В общем, Андрей скоро вернётся. Я думаю, вам нужно будет помириться…

— С ним? Да я с ним живу только потому что у нас общий ребёнок. Да и знаешь, что я тебе скажу?… — заговорщицки прошептал голос Анастасии.

— Что? — Аркаша натянул провод телефона. Пальцы уже не покалывало предвестником самогипнозного дурмана! Их словно уксусом помазали и теперь кололи теми штуками, которыми врачи протыкают пальцы, когда берут кровь. Хотелось орать от боли и наслаждения.

— Катя не дочка Андрея.

— Что? — мир остановился в этот момент для Аркаши. Его продавленное и вонючее кресло, стало центром вселенной. Мироздание рухнуло и взвелось вновь, взяв за основание кресло в его комнате. Аркаша прошептал. — А чья же она дочь?

— Ты бы хотел знать, чья она? — юлила Анастасия. Голос её вибрировал от металлических интонаций.

Помехи на линии не помешают узнать страшную тайну! Тайну, достойную сериальных фэнтэзи, стоявших на полке серванта.

— Скажи мне, Настюха… — умолял Аркаша.

— Эта тайна убила бы твоего брата, — голос Анастасии вибрировал от неги, истомы. Он обволакивал Аркашу, как аура, как биополе.

— Катя — твой ребёнок. — Анастасия заплакала в трубку. — Аркашенька милый, как же я люблю тебя!

— Этого не может быть! — Аркаша смотрел на себя в отражение серванта, думая: А я всё-таки ничего. Хоть и весить стал под сотню, поседел на корню и рожа после заводской копоти сморщилась. Но это всё вторично! Бабы любят настоящих самцов. Самцам жир и грязь только добавляют мужественности.

Так вот тебе братец!

Трёхэтажный дом, машина, хорошая работа и должность на «Заводе стекла»… Всё вторично. Главное ведь не материя, а дух. Чего-чего, а этого добра у них с матерью всегда было в избытке. Духовные знания… Потёртый томик Кастанеды в туалете. Кассеты «Как открыть третий глаз» «Как развить внутреннюю силу». В карманах Аркаши всегда лежали оборванные со стендов на остановках телефоны с заголовками: «Сайентология», «Дианетика», «Помоги себе сам», «Заработай, не работая»…

— Настюха, но мы же с тобой даже не это… Ну как бы это сказать… Ведь ты жена моего брата, чёрт возьми, хоть он и неудачник, но мне порой жалко его… Ведь он сам загнал себя в такие скотские условия…

— Ты всё забыл, котёнок, — прошептала Анастасия. — Помнишь, наш совместный новый год? У нас на старой квартире?

— Ага, помню, — пробормотал Аркаша.

— Какие же мы были тогда молодые. Мы все жутко напились, и ты спал в маленькой комнате, а я пришла к тебе под утро, потому что у Андрея всегда были проблемы ниже пояса…

— О! — воскликнул Аркаша. — Я так и думал… Не зря он себе богом еврея сделал!

— Да, — мягко сказал голос Анастасии. — Да, милый, да… Мы стали с тобой одним целым. А ты, дурачок, всё и забыл.

— Теперь я вспомнил! — заорал Аркаша и выскочил из кресла. Упал монитор и погрёб под осколками кинескопа диски с «клубничкой».

Аркаша принялся бегать по квартире, разговаривать, посмеиваться со значением, позировать. Он не замечал, что провод телефона, выдранный из розетки, тащится за ним по пятам, как змея. Аркаша орал в трубку:

— Я думаю, откуда во мне это тяга к тебе? Почему я хочу тебя, Настюха?! Вот значит почему! — Аркаша взвизгнул как баба, выставил руку наверх, как это делают боксёры на ринге, после победы. — Да! Я имел тебя! Красавицу жену своего ути — пути хорошенького православного братца. Тебе ведь нравилось?

— О-да-а-а… — шептала трубка. — А сейчас я хочу, чтобы ты вышел ко мне и обнял меня. Ведь я, твоя Настя, всегда предназначалась тебе. А не этому жирному тупому бесчувственному ослу. Я твоя. Возьми меня снова. Я буду исполнять все твои прихоти. Я буду делать это точно так же, как девушки на твоих любимых кассетах и дисках…

— Откуда ты это знаешь? — Только сейчас Аркаша заметил, что стоит на балконе.

Ледяной ветер пронизывал до костей и бил подзатыльники по его голове с растрёпанными седыми волосами. Босые ноги, стоящие на корке снега сводило судорогой. Пальцы побелели, ногти стали трупного цвета. Телефонная трубка выпала из рук. Провод чернел на снегу, как сброшенный хвост ящерицы.

— Нет. Это невозможно. Это… — Аркаша перегнулся через перила и увидел огромного лысого человека возле скамейки подъезда. Полы его зимнего пальто с роскошными меховыми отворотами раздувал ветер, и от этого казалось, что человек взлетит сейчас в воздух, как ворон.

Это был Ким.

Аркаша видел, как двигаются губы Кима. Ветер подхватил его шёпот и донёс к Аркаше. Слова Кима завладели всем его существом, проникли в сердце, окутали роем навозных мух душу.

— Она всё слышала. Ты — идиот, Аркадий Трофимов. Все твои излияния слышала Анастасия. А сам ты разговаривал со мной! Как тебе, Аркаша, моя придумка с Катей? А, тебе бы понравилось, если бы это было правдой? А, извращенец чёртов?